Дин Кунц - Тьма под солнцем
Глядя на ворона, который спрятал голову под крыло и, казалось, спал на солнце, Хоуи, наконец, сказал:
— Представляете, позже он говорил людям… он говорил, что хотел сжечь и себя тоже. Чтобы там были он и я вместе. Но он не смог бы такое сделать с собой.
— Он никогда не думал об этом, — сказал мистер Блэквуд, — ты никогда бы не поверил, чтобы он подумал об этом хоть на минуту.
— Нет. Он врал. Он лжец.
Странно — как это может быть правдиво и одновременно больно говорить о том, что твой отец лжец.
— Ты спас зрение и руку, прижав ее крепко к левому глазу. Ты потерял пальцы, но иначе ты бы ослеп на один глаз.
— Весь бензин… он был только с левой стороны.
— Ты умный и смелый мальчик, думал очень быстро, взял себя в руки, несмотря на боль.
— Я не смелый. Я был сильно напуган. Иногда и сейчас. Когда я думаю… что он выйдет когда-нибудь.
— Ставлю все, что у меня есть, на то, что он умрет в тюрьме, так или иначе.
Хоуи не желал, чтобы его отец умер, но он немного воспрянул духом от слов мистера Блэквуда, они звучали так, как будто бы он знал, о чем говорит.
— Служащий отеля… он слышит меня. Он появился быстро. Я горю. У него огнетушитель. Мой отец пытается его остановить. Тот валит моего отца на землю. Содержимое огнетушителя — холодное. Он спасает меня. Я теряю сознание. Я прихожу в себя и ничего не вижу. Но это всего лишь влажные салфетки на моих глазах. Мама сжимает мою здоровую руку. Больница, конечно. Сначала нет боли. И я думал: «Это конец». Но это было только начало. Это было начало… начало всего.
Весь мусор от ланча был собран в один пакет, остались только чашки с колой и льдом. Они оперлись на парапет с чашками в руках. Тремя загрубевшими пальцами левой руки Хоуи прижимал холодную чашку к своему рубцеватому лицу.
Ворон продолжал прятать свою голову под крылом.
Легкий шум машин на Мэпл-стрит звучал так, как будто множество людей шептались между собой.
Немного погодя мистер Блэквуд спросил:
— Ты в порядке?
— Да, все хорошо.
— Ты сильный мальчик.
— Хотелось бы. Но я не такой.
— Я знаю, что сильный, потому что вижу это.
Смущенный, но довольный, Хоуи сначала ничего не ответил. Но потом сказал, сам удивившись своим словам:
— Видите ту маленькую квартиру над гаражом? Миссис Норрис выехала три дня назад, и мама еще не нашла нового съемщика. Ей обязательно нужно кого-нибудь найти, нам ведь нужно больше денег. Но вы можете остаться там на пару дней. Вы не обязаны ночевать в этом старом здании.
— Только взглянув на меня, твоя мама, скорее всего, не захочет сдавать квартиру независимо от того, нужно это на самом деле или нет.
— Моя мама не такая. Она непредвзята к кому бы то ни было. Во всяком случае, она всегда говорит мне, что я могу иметь друзей, что я должен.
Потому как мистер Блэквуд не ответил, Хоуи спросил:
— Мы — друзья, так ведь?
— Для меня честь называть тебя другом, Говард Дугли. Хоуи — это же от Горварда, так?
— От Хауэла[14], — Хоуи произнес по буквам. — Но все зовут меня не иначе как Хоуи. Квартира тебе понравится. Там есть гостиная, спальня, кухня (все в одной комнате), а также ванная комната. Вам нужна ванная. Всем нужна.
Мистер Блэквуд молчал, очевидно, размышлял о предложении. Его голова была не только необычной формы, но еще и очень большой. Возможно, он был очень умным, так как его голова была больше обычной.
Наконец, мистер Блэквуд сказал:
— Возможно, было бы неплохо задержаться где-нибудь ненадолго, снять жилье на время.
Хоуи с трудом мог поверить в то, что слышал. Он уже приготовился к тому, что его новый друг уйдет, продолжит дрейфовать уже через пару дней, но сейчас появился шанс того, что он останется.
— Но я не имел в виду навсегда или даже на год, — сказал мистер Блэквуд, — Я слишком большой мечтатель для того, чтобы пускать корни. Но, возможно, на пару месяцев — посмотрим, как пойдет.
Пара месяцев! Хоуи знал, что, если у него пару месяцев будет такой друг, как мистер Блэквуд, — с ним будет все в порядке. После пары месяцев с мистером Блэквудом на стороне Хоуи Рон Бликер и такие, как он, потеряли бы весь интерес к насмешкам и сдергиванию с него штанов. Они бы никогда не осмелились делать подобные вещи снова. И даже если бы они осмелились сделать это снова, когда мистер Блэквуд уже уедет из города дрейфовать дальше, Хоуи бы уже научился, как с этим справляться, чтобы задиры получили по заслугам. Мистер Блэквуд был очень уверенным в себе, он был сама таинственность, в нем была какая-то сила, настоящее бесстрашие и даже больше, громадная энергия, и, несомненно, желая быть рядом с ним, Хоуи хотелось бы научиться защищать себя.
— У тебя есть фотография твоего дома? — спросил мистер Блэквуд. — Так я смогу посмотреть на место, куда собираюсь перебраться.
— Пойдемте со мной, — сказал Хоуи, взбираясь на его колени. — Я покажу вам квартиру.
— Хорошо, но у меня здесь есть еще дела, которые я не могу отложить. Если бы ты мог принести фотографию, это было бы проще. И тогда я смог бы немного об этом подумать.
— Конечно. Хорошо. Я вернусь примерно через полчаса с фотографиями. Дома, квартиры над гаражом. Это хорошее чистое место. Вы увидите.
— У тебя есть фотография твоей мамы и Коррины? Я хочу посмотреть на людей, у которых буду снимать жилье, пока я буду раздумывать об этом.
— Легко, — сказал Хоуи, спрыгивая на ноги, — Я вернусь через полчаса. Это здорово.
— И еще, не волнуйся и не беги рассказывать маме о том, что ты нашел съемщика. Если я почувствую, что мне что-то не подходит, я просто подрейфую к другому месту. Такой уж я. Я должен чувствовать себя свободно.
— Я никому не скажу. Обещаю.
— С этой минуты мы с тобой секретные друзья, — мистер Блэквуд поднял правый кулак. — Секретные друзья. Поклянемся и запечатаем это кулаками.
Хилая рука Хоуи выглядела, как рука маленькой девочки, по сравнению с ненормально костлявым кулаком мистера Блэквуда, но это не имело значения. Что имело значение, если сейчас они были друзьями, поклявшимися и скрепившими свою дружбу секретом?
Как только Хоуи отвернулся от своего нового волшебного друга и рванул к служебной комнате, из которой начиналась лестница, ворон устремился прочь с парапета на крышу. Своим острым серым клювом птица выдернула удирающего между плитками жука, сломала его твердый панцирь, и, пока лапки насекомого еще дрожали, скрутила его голову назад и с трудом протолкнула жука в свой зоб.
3
Три фотоальбома и несколько ящиков неразобранных фотографий хранились в гостиничной кладовке. Хоуи не тронул альбомы, потому что снимки в них были сделаны еще до развода и поджога, когда он любил своего отца и думал, что отец его тоже любит. При просмотре этих старых снимков он как будто чего-то лишался. Хоуи не мог сказать, чего именно, но потом он чувствовал серость и холод внутри в течение нескольких дней. Мир казался ему хмурым и менее красочным некоторое время после того, как он просматривал эти фотографии. Хоуи подозревал, что если бы он смотрел на них достаточно часто, то эти фото могли бы опустошить его полностью, и он никогда мог бы не увидеть этот мир таким, каким он когда-то был.
