Дин Кунц - Тьма под солнцем
То ли от солнечного света, то ли от тени случайного облачка мистер Блэквуд казался не вполне реальным. Но его глаза — настолько угольно-черные, что не было заметно границы между зрачком и радужкой, — его глаза были гораздо реальнее, чем что-либо на земле, и взгляд был таким сверлящим, как будто незнакомец заглядывал в душу и читал мысли.
Мистер Блэквуд подмигнул:
— Если у них есть какие-нибудь аппетитные пирожные, прихвати парочку.
2
Хоуи вернулся с бумажными тарелками, бумажными чашками, бумажными салфетками, четырьмя холодными банками колы, пакетом «зиплок»[10] с толстыми сандвичами, обложенными льдом, с укропом, пакетом картофельных чипсов, а также со свертком пирожных с кусочками шоколада. Еще он принес двадцать три доллара сдачи с тридцати баксов. Сандвичи были сделаны из ростбифа[11] и швейцарского сыра на хлебе, смазанном яйцом, с майонезом на одном куске хлеба и горчицей на другом, салата-латука и помидоров.
Когда они сели на черепичную крышу спиной к парапету с картофельными чипсами и пирожными, которые расположили между собой, чтобы обоим было удобнее, мистер Блэквуд сказал:
— Это по-настоящему хорошие сандвичи. Это хороший магазин сандвичей. Как он называется? «Сандвичи Хоуи»?
— Как вы догадались?
— Не сандвичи выдали твой секрет. Они совершенно изумительного качества. Мне подсказал это пакет «зиплок» со льдом, слишком серьезно для какого-нибудь коммерческого магазина сандвичей. И двадцать три доллара сдачи. Ты не смог бы купить это все за семь долларов, и даже дважды по семь, только и всего.
— Теперь, когда вы знаете, вы, наверное, захотите, чтобы я вернул ваши семь долларов.
— Нет-нет, ты их заработал. Это выгодная покупка. Ты сделал все так хорошо, что я думаю уговорить тебя взять по крайней мере еще десятку. Как ты объяснил маме эти сборы на пикник?
— Мама целый день на работе. У нее тяжелая работа. Она хочет, чтобы я был с сестрой. Но мне не нужна сестра, да она и не в состоянии ею быть. В любом случае, я знаю, какой бесполезной может быть сестра.
— Коррина? Так зовут твою сестру, да?
— Да. Этим летом она работает в «Дэйри Квин»[12]. Она уходит на весь день. Никто не видел, как я готовил ланч.
— Чипсы хороши, — сказал мистер Блэквуд.
— Со вкусом сметаны и лука.
— Это все равно как есть соус, встроенный в чипсы.
— Еще мне нравятся Читос[13].
— Кто же не любит Читос?
— Но у нас их нет, — ответил Хоуи.
— Твои чипсы безупречны, если их есть вместе с сандвичами с говядиной.
Некоторое время оба молчали. Чипсы были солеными, кола была холодной и сладкой, и лучи солнца, лившиеся на крышу, были теплыми, но не слишком горячими. Хоуи удивился, насколько непринужденной была тишина между ними. Он не видел необходимости думать о вещах, которые следует говорить, и в особенности беспокоиться о вещах, которых не следует говорить. Рон Бликер, самый отвратительный и самый навязчивый мучитель среди всех детей города, обзывал его множеством имен, включая имя Дугли Уродливая Задница, и говорил, что он пожизненный президент Клуба Уродливых Задниц. Мистера Блэквуда, возможно, называли уродливой задницей так часто, что и не сосчитать. Таким образом, можно было сказать, что сейчас происходило собрание Клуба Уродливых Задниц — и это было клевое событие, вверху на крыше, выше всех, с хорошей едой и в хорошей компании, и никто больше не был им нужен, потому что никто больше так не смотрел на вещи, как они.
Наконец мистер Блэквуд сказал:
— Когда я был ребенком, отец мне говорил, чтобы я ни с кем не разговаривал, а когда я его не слушал, он всегда наказывал меня палкой.
— Как это — наказывать палкой?
— Он бил меня бамбуковой палкой.
— Всего лишь за общение с людьми?
— По-правде, он бил меня за то, что я был таким уродцем, и он стыдился меня.
— Это ужасно, — сказал Хоуи и впервые почувствовал жалость к мистеру Блэквуду, хотя до этого момента он его немного побаивался, хотя и не мог сказать почему, но при этом он завидовал мистеру Блэквуду, такому большому, сильному и уверенному в себе.
— Когда твой отец делает что-то непотребное, — сказал мистер Блэквуд, — ты думаешь, что это частично твоя вина, что ты его чем-то огорчаешь.
— Вы тоже думали об этом?
— В первые несколько раз, когда он меня наказывал палкой, да. Но потом я перестал так думать. Я увидел, что он просто плохой человек. Если бы я был самым послушным мальчиком в мире и самым красивым — он бил бы меня по какой-нибудь другой причине.
Большая черная птица облетела крышу дважды, затем села на северо-западном углу парапета и торжественно замерла.
— Это не просто ворона, — сказал мистер Блэквуд, — это мой ворон.
Хоуи впечатлился:
— У вас есть домашний ворон-любимчик?
— Не любимчик. Он мой защитник. Он всегда находится неподалеку. Он дал мне однажды что-то… показал мне ночь, свои секреты. Но это длинная история. Я расскажу тебе немного в другое время. Это хорошие истории. Захватывающие.
— Хрупкие, — сказал Хоуи.
— Правильно. Как весь наш мир. Хрупкий.
Птица не выказывала интереса к их еде. Она оставалась в дальнем углу здания, продолжая чистить перья своим юрким клювом.
Когда они все доели и собрали мусор, мистер Блэквуд сказал:
— Твой отец не хотел, чтобы твоя мать заботилась о тебе, правда?
Хоуи прикинулся немым из-за проницательности заданного вопроса.
Мальчик молчал, и тогда мистер Блэквуд продолжил:
— Если ему не нужен сын, ты никому не принадлежишь. Это простая ревность, и это грех. И также зависть. И гордость, и убийственная ненависть. Ничего из того, что ты сделал или хотел сделать, не могло изменить того, что случилось. Мой отец и твой отец, с палкой или с огнем — они одинаковы — олицетворение всего самого худшего. Я думаю, вы получили постановление суда, по которому он не может приближаться к тебе. Так как он это сделал?
Немного погодя Хоуи решил, что будет лучше поделиться, чем держать все внутри.
— Он взял меня из детского сада, когда мама была на работе.
— Куда взял?
— Он сказал, что в парк развлечений. На самом деле это оказался мотель. Он подождал, пока я засну.
— Это был бензин?
— Я проснулся, — Хоуи глубоко вдохнул, потом еще раз. — Не мог дышать. — Память о бензине душила его. Ему было почти так же тяжело дышать, как и тогда. Он сказал:
— Из-за дыма. Бензин дымился.
Мистер Блэквуд был терпелив, потому что он, как никто другой, знал, что Хоуи никогда никому не рассказывал об этом пожаре, даже своей матери.
