Плохой дом (ЛП) - Уэст Сэм

Йен выключил свет, прежде чем Холли проснулась, и комната снова погрузилась в черноту. Его сердце вновь заколотилось, и он бросился к кровати, нырнув под одеяло, как испуганный ребенок. Черпая утешение в тепле, исходящем от тела спящей жены, он слегка прижал колени к ее обнаженному бедру.

Я - идиот, - была его последняя мысль, прежде чем он погрузился в глубокий, беспробудный сон.

Глава 4

Йен открыл глаза от солнечного света, проникающего через незанавешенное окно, и застонал, натянув одеяло на голову, чтобы оградиться от раннего зимнего солнца. Голова пульсировала от начинающегося довольно тяжелого похмелья, а в горле пересохло.

Поняв, что лежит в постели один, он прищурился от яркого света. Шум воды, доносившийся из ванной комнаты, подсказал ему, где Холли, и он снова перевернулся на спину.

Только тогда к нему вернулись воспоминания о странных событиях прошлой ночи.

Что это было за дерьмо? Храп? Призрачная фигура, склонившаяся над Холли? Может быть, я схожу с ума...

Но теперь, при ярком свете дня, он сомневался, что вообще вставал ночью.

Просто один долгий кошмар...

Воспоминания о первой части кошмара нахлынули с мельчайшими подробностями, и он вздрогнул от отвратительных образов. Не желая зацикливаться на болезненных последствиях переезда, он пошарил на полу у кровати в поисках мобильного телефона, который использовал вместо будильника, который еще не распаковал.

Странно.

Экран был в режиме камеры. Он тупо уставился на фото бежевого одеяла, сбившегося на его коленях в кучу.

Нахмурившись, он отмотал назад, чтобы посмотреть, что еще наснимала камера. Увидев фотографии на своем телефоне, он едва смог сдержать крик.

- Что за... - прошептал он, телефон задрожал в его руке и выпал из его рук, бесшумно приземлившись на одеяло.

- Папа? Можно мне войти?

Голос Джейкоба заставил его подпрыгнуть. Взгляд Йена метнулся к двери, и он увидел своего сына в пижаме, с большим пальцем во рту и медвежонком Фредом, крепко зажатым в кулачке.

- Конечно, малыш, заходи.

Он подвинулся от края кровати и похлопал рядом с собой. Джейкоб забрался на кровать и лег, натянув одеяло до подбородка.

Йен с подозрением посмотрел на своего сына. Должно быть, это Джейкоб сфотографировал его во сне.

Кто еще мог сделать такое?

Это была детская шалость, он был уверен в этом.

Но откуда он узнал пароль к телефону?

- Ты играл с моим телефоном, парень?

- Нет, папа.

- Джейкоб, я спрошу тебя еще раз, и если ты скажешь мне правду, я не рассержусь, обещаю. Ты заходил в нашу спальню прошлой ночью и фотографировал меня, пока я спал?

- Нет, папа, не заходил.

- Джейкоб? Пожалуйста. Скажи правду.

- Это был не я, клянусь. Готов поспорить, что это сделал дом.

Йен почувствовал, как раздражение переходит в слепую ярость.

- Джейкоб, папа очень рассердится, если ты будешь продолжать врать. Ты не должен брать папин телефон, он мой, ты понял? Ты никогда, никогда не должен брать чужие вещи без спроса, потому что это называется воровством, даже если потом ты положишь их обратно.

- Но я этого не делал. Это сделал дом, потому что ты ему не нравишься. Дом говорит, что ты плохой человек, что ты не любишь меня и маму и хочешь причинить нам боль.

Слова Джейкоба ошеломили его.

- Что?

- Это не я сказал, папа, это сказал дом.

Йен застыл, глядя на сына. У него не было слов. С открытым ртом он ошеломленно смотрел на Джейкоба. Гнев сменился растерянностью, смятением и чем-то еще.

Чем-то вроде страха.  

- Что задумали мои мальчики?

Холли напугала его, и он вздрогнул, отведя взгляд от Джейкоба, который по-прежнему прятался под одеялом.

- Мы с Джейкобом просто немного поболтали, - медленно сказал Йен.

- Да? Тогда не мог бы мой малыш покинуть комнату, пока мама одевается?

Йен впервые с того момента, как она вошла в комнату, разглядел жену как следует. На ней было лишь пушистое полотенце, которым она обернулась выйдя из душа, ее темные волосы были мокрыми и прилипли к плечам.

Как мне сказать ей, что наш сын пробирается ночью в нашу комнату и фотографирует меня? Она будет в шоке.

Или нет. Может, это она...

Йен отогнал в сторону мрачный голос в своей голове.

- Можно я немного побуду здесь с тобой, мамочка? Мне не нравится моя спальня.

- Что значит, тебе не нравится твоя спальня? Ты сам ее выбрал. Мы обсудим это, когда я оденусь, - сказала она в своей резкой, учительской манере. - А теперь иди, шагом марш.

Джейкоб глубоко вздохнул и сел, избегая взгляда Йена. Йен решил, что ребенок понял, что перечить не стоит, и поскольку в этот момент не получал поддержки ни от одного из родителей, ему пришлось сделать то, что ему велели.

- Я не делал этого, папа, клянусь, что не делал, - сказал он, прежде чем исчезнуть за дверью спальни.

- Что не делал? - спросила Холли, когда Джейкоб ушел и закрыл за собой дверь.

Йен замешкался, не зная, показывать ей фотографию или нет.

Что, если это она сама сфотографировала меня?

Конечно, же нет, ей то это зачем, - подумал он, и уже собирался протянуть ей телефон, на котором была фотография его спящего.

Глубоко вздохнув, он набрал пароль, разблокировав экран.

- Джейкоб взял... - Его слова оборвались на полуслове, когда он уставился на экран своего телефона.

Что происходит? Куда пропал снимок?

Фотография, которая высветилась на экране, была последней, которую он сделал на свой телефон - фотография Холли в профиль, готовящей кофе в старом доме. Она ненавидела, когда ее фотографировали, и он пообещал ей удалить фотографию, чего, конечно же, не сделал. И теперь перелистывал фотографии, пытаясь отыскать ту самую, на которой он был изображен спящим.

Ее нет...

- Что взял Джейкоб, Йен? - сказала она своим строгим голосом классной руководительницы.

- Ничего. Это не имеет значения.

- Для меня это важно. Что взял Джейкоб?

В его голове вихрем пронеслись возможные варианты.

Что, если Джейкоб запрограммировал файл на самоликвидацию через определенный период времени?

Ему шесть лет, черт возьми. Он не Билл Гейтс. И это не "Миссия, блядь, невыполнима".

А может, я сам случайно удалил ее, когда разговаривал с Джейкобом...

- Йен! Я с тобой разговариваю.

- Что? Да, извини. Джейкоб взял немного денег из кармана моих джинсов, вот и все. Это была всего лишь пара фунтов.

Йен ненавидел лгать, но какой у него был выбор?

Выходит, эта фотография мне просто привиделась?..

Нет! Она точно была там. Я знаю, что она там была.

- Господи, это плохо. Я поговорю с ним, когда оденусь.

- Нет, не надо! – выкрикнул он, и тут же понизил голос, обругав себя. – Я уже поговорил с ним, и он пообещал больше так не делать. Я сказал ему, что в следующий раз он почувствует всю силу гнева своей матери.

- О, отлично, значит, ты играешь доброго папочку, когда он совершает проступок, а я просто сука, которая его отчитывает.

- Нет, ты просто та, кто держит нас всех в узде. - Он подошел к ней и притянул ее в свои объятия, его грудь мгновенно стала мокрой от ее еще невысохших волос. – Давай забудем об этом. Пожалуйста.

Он гладил ее шею, зная, что там у нее эрогенные зоны, пытаясь таким образом отвлечь от своей лжи. Она вздохнула и обвила руками его шею, и Йен воспринял это как хороший знак, опустив голову, чтобы прижаться губами к ее губам. Холли сразу же подалась к нему, ее губы разошлись, и ее маленький язычок проник ему в рот. Страстно целуясь, они подошли к кровати и повалились на нее. Женщина смотрела на мужа затуманенными от вожделения глазами, ее зрачки расширились, так что глаза казались черными.

Йен встрепенулся. Его испугали ее черные глаза, они напоминали ему пятна застывшей крови. Мягко улыбнувшись, она запустила пальцы ему в волосы, притягивая его голову к себе. Черты ее лица расплывались в глазах Йена, и у него свело живот.