Плохой дом (ЛП) - Уэст Сэм
Может быть, тараканы...
Что бы это ни было, исходило оно от стены слева от него. От зеркала.
За зеркалом.
К черту.
Он вышел из комнаты и захлопнул дверь. Что бы это ни было, оно могло оставаться в ванной, а он останется по другую сторону двери. Его трясло и мутило, мужчина моргнул, когда капелька пота скатилась ему в глаз.
Если ты вообще что-то слышал...
Новый шум заставил его подпрыгнуть, он доносился из коридора. Тупой стук, словно что-то тяжелое ударилось о половицы.
Это доносилось из комнаты Джейкоба.
- Джейкоб? - тихо позвал он, с презрением к себе ощутив дрожь в голосе.
Дверь в спальню сына была приоткрыта. Он не мог вспомнить, оставил ли ее так, когда заглядывал туда, или захлопнул.
- Джейкоб? - позвал он снова, входя в комнату.
В комнате было пусто, покрывало на кровати было смято, словно на нем недавно сидели.
Джейкоб выскочил из-за кровати.
- Господи! - задыхаясь Йен, схватился за грудь. - Что, по-твоему, ты делаешь?
В один прекрасный день у меня случится чертов сердечный приступ...
Джейкоб смотрел на него с широко раскрытыми невинными глазами.
- Я доставал медвежонка Фреда. Он был под кроватью.
- Где ты был? Я искал тебя.
- Я был здесь.
Очередной приступ головной боли надвигался, как грозовая туча, и он вытер лицо обеими руками, изо всех сил стараясь успокоить бешено колотящееся сердце и сдержать нарастающий гнев.
- Нет, Джейкоб, ты не был в своей комнате. Я заглядывал сюда.
- Я знаю, что ты заходил, папа. Я сидел на кровати, но ты просто заглянул и вышел.
Йен вздрогнул от слов Джейкоба, но тут же отогнал неприятное чувство. Он не понимал, почему Джейкоб лжет ему, пытаясь напугать.
Ну да, маленькому засранцу это удалось...
Йен крепко зажмурил глаза, пытаясь выбить из головы такие мерзкие мысли.
Что, черт возьми, со мной не так?
И что, черт возьми, не так с Джейкобом?
С каких пор мой милый, непритязательный сын стал таким капризным, лживым и непослушным?
- Послушай, Джейкоб, - сказал он, пытаясь говорить спокойно. - Мне очень жаль, что я накричал на тебя. Мы можем забыть об этом? Только больше никаких игр.
- Я не... Да, папа.
- Иди сюда, - сказал Йен, протягивая к нему руки.
Джейкоб на секунду замешкался, его взгляд нервно метался из стороны в сторону, как будто он ожидал что-то увидеть. Этот жест вызвал у Йена очередной приступ раздражения, но он сдержался.
Я должен выпороть малолетнего ублюдка...
Черт возьми, чтобы ни происходило с Джейкобом, это, очевидно, заразно. Я должен взять себя в руки, пока не начал истерить. Я должен вывести Джейкоба из этого состояния.
Да. Точно, это Джейкоб заставил твое отражение подмигивать тебе...
Пытаясь заглушить свои безумные мысли, он подхватил сына на руки.
- Все в порядке, малыш? - пробормотал он в его пахнущие сладким ароматом волосы. Закрыв глаза, Йен глубоко вдохнул; этот запах всегда напоминал ему аромат свежескошенного газона. На глаза навернулись слезы, и он тяжело сглотнул, пытаясь не разрыдаться.
- Я люблю тебя, папа.
- Я тоже тебя люблю, Джейкоб. А теперь пойдем, посмотрим, закончила ли мама на кухне.
Йен мягко направил Джейкоба к двери спальни. Тот вышел из комнаты первым, и, проводив сына взглядом, он увидел краем глаза какое-то движение в стороне.
Остановившись, он повернул голову, будучи уверен, что заметил какое-то движение возле кровати, словно кто-то или что-то выглянуло из-под нее, а затем снова исчезло из виду.
Покачав головой от собственной глупости, мужчина закрыл за собой дверь.
Глава 6
Йену снова снился сон. Почти каждую ночь в течение последних двух недель с тех пор, как они переехали в дом двадцать девять на Абердин-роуд, его мучили самые ужасные кошмары. Некоторые сны в памяти не сохранились, но большинство он помнил так отчетливо, что жалел о том, что они отложились в его сознании.
Эта ночь, в два тридцать пять утра во вторник, была, без сомнения, самой ужасной за все время проживания здесь. Йену снилось, что он находится на кухне с Холли и Джейкобом, ужинает за их новым обеденным столом в стиле кантри.
Во сне Йен кипел от едва сдерживаемой ненависти. Холли болтала о работе - какая-то скучная, непрекращающаяся сага о миссис Уилкинсон, учительнице физкультуры, которая нагрубила ей - и тут что-то внутри него оборвалось.
- МНЕ ПЛЕВАТЬ НАХУЙ, ТЫ ДОЛБАННАЯ СУКА, - кричал он ей во сне. Он вскочил со своего места и схватил первое, что попалось под руку: кухонные ножницы, оставленные на раковине. Держа их как нож, он всадил лезвия ей в глаз.
Жена была так удивлена его вспышкой гнева, что не двинулась с места. На ее вилке все еще вертелась щедрая порция спагетти болоньезе, которую та продолжала держать левой рукой.
- ЕБАНАЯ ШЛЮХА! ЕБАНАЯ ПИЗДА...!
Он вытащил ножницы, которые вышли из ее глазницы с влажным, хлюпающим звуком, словно соска, вытащенная изо рта младенца. Кровь хлынула струей из ее лицевой раны, ударив ему в лицо. Она уставилась на него своим здоровым глазом, а рот открылся в букве "О".
Он снова и снова вонзал в нее ножницы, даже когда она упала лицом в тарелку. Затем он нанес ей несколько ударов в шею. Ее руки комично взмахивали при каждом ударе лезвий ножниц, и это вызывало у него улыбку.
Когда ее руки перестали дергаться, как у эпилептика, он поднял голову. Джейкоба уже не было.
- ВЕРНИСЬ, МАЛЕНЬКАЯ ГРЕБАНАЯ КРЫСА. У ПАПОЧКИ ЕСТЬ КОЕ-ЧТО ДЛЯ ТЕБЯ...
Он выскочил в коридор, держа ножницы наготове. Его взгляд метнулся к подножию лестницы как раз вовремя, чтобы увидеть, как крошечная фигурка Джейкоба исчезает наверху.
- ПАПА ИДЕТ! Я БУДУ РЕЗАТЬ, РЕЗАТЬ, РЕЗАТЬ, ПОКА НЕ НАШИНКУЮ ТЕБЯ...
* * *
- Йен, Йен. Проснись.
Коридор, по которому он тащился, померк, и мужчина почувствовал руку на своем плече, потрясывающую его. Открыв глаза, он увидел темноту и мягкую подушку под головой.
Сон. Это был просто сон.
- Ты бился во сне. Похоже, что тебе снился кошмар.
Ни хрена себе.
Застонав, Йен сел. Он был весь в поту и отбросил одеяло, которое прилипло к его дрожащему телу.
Холли опустилась обратно на подушку, тяжело вздыхая.
- Что тебя беспокоит, Йен? Ты вскакиваешь от кошмаров почти каждую ночь с тех пор, как мы сюда переехали. Я так устала, а утром мне на работу. Перестань так измываться надо мной.
Измываться над тобой? Ну, мне чертовски жаль, что мои кошмары мешают твоему прекрасному сну, я постараюсь впредь видеть во сне порхающих бабочек.
Ее вопрос, должно быть, был риторическим, поскольку дыхание у нее уже стало медленным и поверхностным, что говорило о том, что его жена опять уснула. Йен свесил ноги с кровати. Его трясло от кошмарного сна, и хотелось пить – после выпитого накануне вечером вина сушило горло.
Я должен перестать бухать, как алкаш.
После пробуждения от кошмаров всегда было одно и то же. Головная боль, сухость во рту и бурление в животе, что являлось результатом слишком большого количества выпивки и прерванного ночного сна.
Плач Джейкоба снаружи испугал его.
- Мамочка, - донесся его тоненький голосок из коридора.
- Мамочка дрыхнет, ей не до тебя, - огрызнулся он, когда Холли не проявила никаких признаков движения.
- Ради Бога, Йен, некоторым из нас завтра нужно работать, - пролепетала она, прежде чем повернуться к нему спиной.
Я зарабатываю в десять раз больше тебя, неблагодарная шлюха, а ты все еще не хочешь бросить свою ебаную работу, потому что считаешь себя такой чертовски незаменимой...
Раздраженный тем, что сын звал Холли, а не его, он поднялся на ноги.
Почему я должен идти? Он зовет не меня...
В одних трусах мужчина вышел из комнаты и включил свет в коридоре. Как всегда, его взгляд притянулся к ванной в конце коридора. Он туда больше не входил с того дня, когда искал сына. Если жена и заметила это, то ничего не сказала.
