Виктор Точинов - Логово
— Да, ты жив, я чувствую, еще как жив, да, да, да, да-а-а…
Умирать не хотелось. Особенно теперь.
Ростовцев не знал, сколько прошло времени, — наручных часов на квартире, где он пополнил экипировку, не нашлось. Но если внутренний хронометр не разладился окончательно — прошло часа два, два с половиной с тех пор, как вернулось сознание.
За это время ему полегчало. Голова уже не взрывалась болью при любой попытке ею шевельнуть. Ростовцев смог встать и медленно, на ощупь, обследовал место, где находился.
Подозрения подтвердились.
Он был замурован.
Замурован за той самой стеной, где Москалец якобы скрывал какую-то шокирующую находку… Ничего там, конечно, не было, Ростовцев сантиметр за сантиметром прощупал пол и стены своей кирпичной клетки. Ничего, лишь на полу стоял чемоданчик — тот самый, собранный на квартире. Он-то и станет находкой, когда десятилетия спустя коттедж пустят на слом. И в придачу — скелет владельца в обрывках истлевшего костюма.
Ну, Москалец…
Купил, как мальчишку, незамысловатой байкой. Распалил любопытство и в кульминационный момент шандарахнул сзади по голове.
Ростовцев осторожно ощупал свой многострадальный затылок— толстая корка из спекшейся крови и слипшихся волос, но мозги на месте…
Волосы??!!
Не веря себе, он водил пальцами по затылку, по темени… Точно. Волосы. Короткие, меньше сантиметра длиной… А это что такое?
Пальцы ощутили что-то маленькое, твердое, выступающее. Неужели осколок кости? Непохоже, для расколотого вдребезги черепа больно хорошее самочувствие… Ростовцев осторожненько шевельнул «осколок». Тот двинулся — голова болезненными явлениями не отреагировала. Он дернул сильнее, смелее — крохотный острый предмет остался в пальцах.
Он повертел его в руках, счищая засохшую кровь. Попытался понять на ощупь, что это такое — и не понял. Похоже, кусочек металла, узенький, продолговатый, чуть больше еловой иголки размером. Отломился от орудия, которым били по затылку?
Неважно. Ростовцев машинально опустил находку в карман. Придет время — сочтется с Москальцом и за это.
А сейчас главное — выбраться. И как можно быстрее.
Самое странное, что во всем случившемся Ростовцев видел какую-то смешную сторону. Ситуация отдавала чем-то ненастоящим, романным, каким-то готическим ужастиком. В наше время авторы боевиков не жалуют тему заживо замурованных, излюбленную Эдгаром Алланом По и другими классиками, но от этого ничуть не легче самим замурованным. Даже труднее — нет готовых рецептов поведения в подобных ситуациях. Самые свежие советы — полуторавековой давности…
Да и в описанных случаях, насколько Ростовцев помнил, несчастные жертвы ничего толкового ни разу не предприняли. Лишь вопили и стонали из своих каменных могил.
Ему же надрывать глотку не имеет смысла. Поселок пуст, он сам это прекрасно видел, и ночью едва ли кто-то здесь появится. А ждать до утра, когда будет хоть минимальный шанс докричаться… Чревато. Можно банально задохнуться.
Возведенная Москальцом погребальная камера невелика— около двух метров в длину, сантиметров семьдесят в ширину. До потолка руками не достать…
Невольно мелькнула мысль: Москалец возвел подобные тайники во всех коттеджах в целях их полной идентичности? Или только в этом, понадеявшись, что жильцы не обратят внимание на коридор, более короткий, чем у соседей?
Ростовцев оборвал неуместные размышления. Не хватало еще ломать голову о проблемах иуды-компаньона. Гораздо актуальнее другое: как быстро дыхание одного человека перенасытит углекислым газом скудные кубометры здешнего воздуха? Ростовцеву казалось, что он уже ощущает характерные симптомы: духоту, слабость, сонливость. Но это могло лишь казаться…
Он попытался на ощупь понять, с какой стороны фальшивая перегородка, а с какой капитальная стена. Не получилось. И с одной стороны, и с другой были кирпичи, лежавшие торцами, — значит, фальшстенка толщиной не в полкирпича, а в один кирпич как минимум. И разбить ее, даже при не до конца застывшем растворе, будет нелегко.
Ростовцев закрыл глаза (хотя от этого движения в окружающей черноте ничего не изменилось) и попробовал положиться на обоняние. Слева! Точно, запах сырого раствора сочился слева. Ростовцев повернулся туда, приблизил лицо к стене — и понял, что достаточно отчетливо представляет контуры свежезаделанной бреши.
Он отодвинулся от нее, насколько смог, и ударил подошвой ботинка изо всех сил. Потом еще раз. И еще.
Все оказалось бесполезно. Кладка держалась крепко.
После пары минут бесплодных усилий Ростовцев привалился к стене. Кислорода, похоже, действительно становилось все меньше — от не слишком продолжительных усилий навалилась усталость, в висках стучало, перед глазами плыли разноцветные круги. Хотелось опуститься на бетонный пол, прилечь, отдохнуть, но он знал, что это будет конец. Голову надо держать как можно выше, углекислый газ скапливается внизу…
Он постоял, выравнивая дыхание. Огненные вспышки перед глазами погасли. Ростовцев с трудом удержался от порыва снова и снова бездумно лупить в стену — авось не выдержит…
Выдержит. Москалец не первый год в строительном бизнесе, уж наверное догадался взять семисотый цемент или добавить в раствор чего-либо, ускоряющее схватывание… Пластификатор, например.
Он зашарил по карманам в поисках мало-мальски пригодного инструмента. Как ни странно, все оказалось на месте: «Оса», два комплекта ключей, паспорт, сложенная в несколько раз газета с рекламным объявлением. Едва ли Пасечник и Москалец не стали шарить по карманам из моральных соображений. Скорее всего, забыли в спешке и волнении. И то сказать, не каждый день приходится замуровывать живых людей в стены…
«Оса» сейчас ничем не поможет. Ее стоит отложить на самый крайний случай, если смерть от удушья окажется чересчур болезненной. Пули хоть и резиновые, но калибра 18 мм и со стальным сердечником — приставленная к виску, «Оса» сработает ничуть не хуже боевого оружия.
А пока единственным похожим на инструмент предметом оказался длинный ригельный ключ. Им-то Ростовцев и стал выковыривать из шва кусочки раствора. Он решил для начала выбить три или четыре кирпича, проделать дыру на уровне своей груди, обеспечив приток свежего воздуха.
Работа продвигалась медленно и была на редкость монотонной — сделать три-четыре скребущих движения в углубляющейся щели, выбросить наружу отковырянное, снова повторить цикл…
При такой бездумной деятельности в голову поневоле приходят посторонние мысли. Ростовцев задумался о Наташе. Получается, что она была права, советуя держаться от Москальца подальше. Значит ли это, что все подозрения в ее отношении беспочвенны? Хотя газета с рекламным объявлением… Стоп! Стоп!!! Ростовцев вдруг вспомнил.
