Виктор Точинов - Логово
Обзор книги Виктор Точинов - Логово
Секретная лаборатория продолжает серию бесчеловечных экспериментов. В городах России пропадают крепкие, здоровые, обеспеченные люди. В «Логове», на территории бывшего военного объекта, — появляются оборотни. Они заперты в четырех стенах. На них ставятся «научные» опыты. Осе они обречены… Все ли? Ему повезло. Он, подопытный оборотень, чудом оказался на свободе — и начал свое расследование.
Кто он? Волк или человек? Этого он не знает и сам. А тем временем — близится полнолуние…
Виктор Точинов
Логово
ПРОЛОГ
1
Документ приводится с небольшими сокращениями, орфография и пунктуация оригинала сохранены.
СЕКРЕТНО
27.05.1939 г. иск. N 0128/39 Кол. экз. — 1 Экз. N 1.
Начальнику Индигирлага, комиссару госбезопасности 3 ранга
Штеймарну Е.С.
РАПОРТ 1
Настоящим докладываю что 23 числа мая месяца сего года в 04 лаг./пункта 213/07-бис обратился местный охотник-якут тов. Василий Николаев проявивший долг советского гражданина с сообщением про находку в охотничей избушке остатков человеческих тел имеющих следы насильственой смерти. Предметы обнаруженые там же тов. Николаевым позволили предположить что найденые остатки принадлежат пропавшей согласно рапорта от 12 октября 1938 года поисковой группы проводившей опер по розыску з/к 18767 (Ольховский В.Я. осужд. по ст. 58 п. б) совершившего побег с нападением на конвоира 02 октября 1938 г.
<. . >
Отправленая 24 мая из лаг./пункта 213/07-бис оперативная группа в составе зам. нач. 04 лейтенанта НКВД Осадчего В.И. бойцов ВОХР Свиридова. И.Г. Ласточкина В.В. Кутаисова Х.В. в сопровождение охотника тов. Николаева и врача лаг./пункта расконвоированого з/к 14789 обнаружила в означеной избушке в урочище Тришкина Падь остатки 6 тел сильно поврежденые зубами неустановленых животных. Там же было обнаружено оружие винтовки образца 1891/30 4 шт. и револьвер системы наган 1 шт. а также патроны и некоторые др. предметы амуниции и снаряжения. Зав. номера на оружие соответствуют номерам пропавшей согласно указаного выше рапорта поисковой группы в составе <…> всего 5 человек. Найденый там же золотой нательный крестик католического образца позволил опознать 6-е тело как принадлежащее розыскиваему з/к 18767 (Ольховскиму В.Я.). Согласно показания свидетеля побега не-посредствено перед нападением конвойный пытался изъять обнаруженый у з/к 18767 во время обыска вышеозначеный крестик.
Протокол осмотра места проишествия прилагается.
<. .>
Согласно заключению осмотревшего остатки врача з/к 14789 смерть всех 6 человек произошла в следствие укусов крупного животного предположительно волка или медведя. Очевидно нападение неустановленого животного произошло после того как было проведено задержание означеного з/к.
<. .>
…после чего остатки тел погибших на боевом посту товарищей <…> были захоронены в братской могиле, отмеченой памятным знаком.
В следствие изложеного предлагаю:
1. Отметить приказом по личному, составу Индигирлага тов. <…> как мужествено погибших на посту при исполнении служебного долга.
2. Прекратить оперативно-розыск. мероприятия по месту бывшего проживания и местам возможного нахождения з/к 18767 (Ольховского В.Я.) в связи со смертью последнего.
27.05.1939 г.
И.О. начальника
лаг./пункта 213/07-бис
капитан НКВД Клебан И.К.
2
Раны казались на вид неглубокими, однако кровь никак не унималась, текла и текла.
Надо было наложить жгут, но ничего подходящего в омшаннике не нашлось. Там вообще по летнему времени почти ничего не было, лишь в углу валялась куча никчемного пчеловодческого хлама — старые дымари с прохудившимися мехами, разломанные рамки, в клочья рваные наголовные сетки…
Ремня у Кольки тоже не оказалось — серые новые брюки сидели, как на грех, плотно, в обтяжечку.
Лиза, недолго сомневаясь, рванула подол. Скатала, скрутила оторванную длинную полосу ткани, затянула на его бедре уверенными, сильными движениями. Оторвала еще полосу, перебинтовала укус. Колька тут же вознамерился подняться.
— Лежи, лежи, — остановила она его властным жестом.
— Надо…
— Лежи! — Левая бровь ее изогнулась ломаной линией, и Колька подумал: до чего же все-таки похожа на бабушку-Ольховскую, только молодая и красивая, хотя, говорят старики, и бабка ее была в молодости ого-го.,
— Надо глянуть: может, ушла?
— Лежи, я сама.
К двери — низкой, толстенной, сколоченной из вручную тесанных лиственничных брусьев — Лиза не пошла, и засов не отодвинула. Подошла к окошку. Вернее, к узкой вертикальной щели, прорубленной в стене — чтобы пчелы зимой не задохлись. Приникла, посмотрела. Подошла к другой щели…
— Там. Сидит…
Хорошо, что ночь такая лунная, подумал Колька. А ти бы гадали, можно ли выйти. И все-таки: откуда взялась в Нефедовке эта псина? Всех кабысдохов в морду и по кличкам он, конечно, не знал, но такую здоровущую, чуть не с теленка ростом, как-нибудь бы уж приметил, за четыре-то месяца… Точно, четыре месяца ведь, как вернулся с армии… Да… А собирался — приехать на недельку, отгулять-обмыть возвращение, — и в Канск… Да вот встретил Лизу… — вроде ведь и были знакомы до призыва, в Нефедовке все со всеми знакомы, а увидел, как в первый раз, — и пропал…
Вой донесся снпружи и оборвал его мысли. Вроде и негромкий, звучал он низко, страшно, и Колька, жалевший поначалу, что не подвернулся дрын под руку, поучить тварь уму-разуму, вдруг засомневался, помогла ли бы ему самая толстая дубина. Пристрелить бы… Но с дробовиком на свидания ходить как-то не принято.
Вой смолк.
Откуда же взялась такая здоровенная шавка?
Лиза словно прочитала его мысли. Сказала:
— Это она. Бабонька. — Голос звучал без всякого выражения.
— Натравила? А где держит? Почему не видел никто?
Лиза посмотрела на него странно. Впрочем, в сочащемся из узкой щели-бойницы лунном свете любой взгляд покажется странным. Сказала медленно, с нажимом:
— ЭТО ОНА.
Тогда Колька понял. Сам он происходил из пришлых, закинутых в Сибирь вихрями конца двадцатых, и все равно, хоть и родился, хоть и вырос в Нефедовке, стояла на нем некая невидимая печать — чужак. Вроде жили все бок о бок, околица к околице, а разделение это на своих и чужих оставалось, и тянулось долгими десятилетиями — и кое о чем при нем просто не заговаривали.
Но он слышал, конечно, что бабушка-Ольховская считалась знающей. Слова «колдунья», «ведьма» в сибирской глубинке не приживались, говорили попросту: та или тот знает. Чепуха, конечно. Предрассудки и мракобесие.
Коля сказал осторожно:
— Послушай, Лизанька… Это же сказки. Причем старые, не ко времени совсем. Гагарин вон в космос летал, сказку былью сделал, а тут… Собака это, просто здоровая. От охотников, видать, отстала. Ну, оголодала маленько, одичала…
Она, казалось, не слушала. Поднесла палец к губам — Колька замолчал. И тоже услышал — что-то негромко скребется снаружи, у входа. Потом звук смолк, как будто собака оценила крепость двери и задумалась о других способах попасть внутрь.
