Джим Батчер - История призрака
Не сделала ли боль от участия в битве что-то с моей ученицей? Не оставила ли её с постоянным умственным ущербом, подобно тому, как рана от выстрела оставила постоянный шрам? Чёрт, да совсем не требовалось никаких сверхъестественных сил чтобы война — а это было именно то, что было в Чичен-Ице — испортила молодых солдат, вдруг вынужденных бороться за выживание. Навалите поверх всего этого ещё мистическую угрозу — и то, что я оставался, по большей части, в здравом уме, покажется немного сверхъестественным.
Я не желал допустить этого или думать об этом, но я не мог отвергать возможность того, что моя ученица не была такой же удачливой, как я.
— Эй, — тихо сказал Баттерс. — Гарри? Ты в порядке?
— Всё это... типа субъективное, если учесть все обстоятельства, — ответил я.
Он кивнул.
— Никто не хотел быть тем, кто сообщит тебе подробности. Но Мёрфи почти уверена. Она говорит, что если бы она всё ещё была полицейским, она была бы убеждена, и копала бы так тщательно, как она только может, чтобы добыть достаточно доказательств, позволяющих ей взять преступника.
— Да, — сказал я тихо. — Я понимаю, что она имеет в виду. — Так почему она этого не сделала?
— Молли нужна нам, — сказал Баттерс. — Она определила разницу между «все жили долго и счастливо» и «все умерли в двух рейдах против Фоморов».
Я протёр глаза.
— Ладно. Это... я понемногу начну проверять. Но я не говорю, что верю этому. Только когда я поговорю с ней об этом. Увижу её реакцию своими собственными глазами.
— Правильно, — сказал Баттерс мягким голосом.
Я пристально посмотрел на него.
— Мёрфи не хотела, чтобы ты говорил мне это.
Он пожал плечами.
— Мёрфи не совсем владеет ситуацией и в один прекрасный день выйдет из себя. То, что она делала... Это было тяжело для неё. Она становится всё более и более настороженной.
— Я могу себе представить.
Баттерс кивнул.
— Я всегда был парнем, который доверяет своим инстинктам. И я думаю, что тебе нужно это знать.
— Спасибо, — сказал я. — У нас также есть несколько других проблем.
Его усталое обеспокоенное лицо озарилось внезапной усмешкой.
— Конечно, есть. Гарри Дрезден в городе. Что это?
Я положил пистолет сэра Стюарта во вместительный карман моего плаща и сказал:
— Пушка. Кое-кто отдал её мне.
— Ха. — Его голос невольно изменился. — Может ли что-то наподобие этого причинить мне боль?
Я усмехнулся и покачал головой.
— Не-а. Годится только для разборок призрака с призраком. При условии, что, в первую очередь, мне удастся заставить его работать.
Снег перестал валить, и Баттерс выключил снегоочистители.
— На что это похоже?
— Что на что похоже?
— Быть... ну, ты знаешь.
— Мёртвым?
Он пожал плечами, выдавая свою неловкость.
— Призраком.
Я подумал мгновение над ответом.
— Всё в моём теле, что когда-либо болело, перестало. Я не чувствую голода или жажды. Во всём же остальном я чувствую себя так же, как когда был жив, вот только... моя магия пропала. И, ну знаешь, меня очень трудно увидеть и услышать.
— Значит... значит, мир тот же самый? — спросил он.
Я вздрогнул.
— Нет, тут полным-полно всяких странностей. Ты не поверишь, сколько призраков бегает вокруг этого места.
Даже сейчас, когда я говорил, я повернул голову, чтобы увидеть, как два призрака скользят по тротуару, в то время как машина проезжала мимо них. Я нахмурился.
— В том числе кого-то вроде тебя, Боб.
Боб-череп фыркнул.
— Я не смертный. У меня нет души. Единственной вещью, ждущей меня, когда я прекращу существовать, является энтропия. Я не могу оставить после смерти призрака.
— Тогда почему же я увидел парящий череп с голубыми огоньками в глазах, помогающий нападать на дом Морта Линдквиста прошлой ночью?
Мгновение череп просто пялился на меня. Затем он продолжил неуверенным тоном:
— Ты был навеселе?
Я фыркнул.
— Не может быть большого количества существ, подобных этому, бегающих вокруг, — сказал я. — Что тебе известно?
— Я должен подумать об этом, — сказал Боб напряжённым тоном, и оранжевые огоньки его глаз погасли.
Баттерс и я оба уставились на череп.
— Ха, — сказал Баттерс. — Я никогда прежде не видел, чтобы кто-нибудь заставил его заткнуться.
Я хмыкнул, а потом тихо сказал:
— Наложил, чёрт побери, в штаны из-за меня, увидев такое. Подумал, что кое-что случилось бы с ним.
— Он в порядке, — сказал Баттерс. — Лучший сосед по комнате, который у меня когда-либо был.
— Я рад, что ты заботишься о нём, — сказал я. — Он не справился бы один.
— Это же не большая проблема, верно?
— Что именно не большая проблема?
— Если это Злобный Боб, там снаружи, — сказал он. — Я имею в виду... это будет просто ещё один умник, вроде этого, верно? Только в чёрной шляпе?
Оранжевые огоньки в глазницах снова вспыхнули и Боб крикнул:
— Эй!
— Баттерс... Боб жутко сильный, — сказал я тихо. — Знание — это сила. А у Боба этого добра много. Когда я случайно повернул его переключатель на «чёрную шляпу» несколько лет назад, он чуть не убил меня в первые шестьдесят секунд.
Баттерс заморгал. В течение нескольких секунд он тщетно пытался заговорить, затем сказал слабым голосом:
— О!
И косо посмотрел на Боба.
— Мне не нравится придавать этому так много значения, хозяин, — сказал Боб непринуждённо. — В любом случае, не совсем моя стихия делать такого рода вещи.
Я кивнул.
— Он был создан, чтобы быть помощником и советчиком, — сказал я. — Непрофессионально относиться к нему как-то иначе.
— Этот хозяин не относится, — отметил Боб. — Из-за полного неведения, но не относится.
— О, — снова сказал Баттерс. А потом спросил:
— Как я могу... удостовериться, что не переключил его на «чёрную шляпу»?
— Ты не можешь, — сказал Боб. — Гарри приказал мне забыть ту часть меня и никогда не вызывать её снова. Поэтому я обрубил её.
Теперь была моя очередь моргать.
— Ты что?
— Эй, — сказал Боб, — ты велел мне никогда больше не вспоминать это снова. Ты сказал никогда. Пока я с тобой, это не проблема, но следующий хозяин может приказать мне вспомнить то, что ты приказал забыть, и это бы обязательно случилось. Поэтому я удостоверился, что это не повторится снова. Ничего особенного, Дрезден. Сынок, ты иногда напоминаешь мне маленькую девочку.
Я моргнул ещё несколько раз.
— Сынок?
— Моя мать звонит мне дважды в неделю, — объяснил Баттерс. — Он подслушивает.
