Людмила Белякова - Темная арена
— Так, гражданин Краснов, мы будем говорить правду? — произнес над ним мужской голос, резко, как пролаял.
— У-у? — попытался заговорить Юрасик, но не смог.
Попытался он и пошевелиться, чтобы утереть с лица капли воды, стекавшие за шиворот, но не смог, потому что руки у него оказались связанными за спиной. Юрасик подергался и, ничего не поняв, решил все-таки открыть глаза и разобраться в ситуации.
Через узенькие щелочки, смотреть в которые можно было только гордо вскинув голову, Юрасик увидел, что находится в небольшой, не больше его собственной, комнатенке, темной и душной, освещаемой одной, но очень яркой настольной лампой, направленной ему в лицо. За лампой смутно маячила фигура человека. Он, сидя, что-то писал. Еще один стоял перед Юрасиком.
«Это что — я брежу от температуры или опять дедовы цацки шалят?» — подумал Юрасик, но эту богатую мысль не дал додумать стоящий над ним мужик.
Он был Юрасикова возраста и одет в какой-то мундир — Юрасику было плохо видно против света.
— Так вы будете по-прежнему отрицать, что передали английской разведке чертежи ряда изобретений оборонного значения?
— Да откуда они у меня, ты чё — сбрендил? Какая на хрен разведка?
— Да английская, какая же?
— У тебя крыша едет, мужик! — сообщил Юрасик своему мучителю.
— Чего? — не понял мужик, мельком подняв глаза к потолку. — Да у меня…
И вместо разъяснения отвесил Юрасику такую оплеуху по физиономии, что зашаталась комната. Когда она встала на место, мужик тоже взял себя в руки, выпрямился и сказал:
— Хорошо, гражданин Краснов. Мы дали вам шанс, вы не захотели им воспользоваться.
Человек за столом, повинуясь жесту мундира, закрыл какую-то серую папку с завязками и молча вышел.
— Хорошенько подумайте, гражданин Краснов. Время у вас будет, — сказал оставшийся. — Правда, не очень много.
Сверля Юрасика ненавидящим взглядом, он нервно застегнул ворот мундира. Юрасик увидел, наконец, что это мундир темно-зеленый, скорее армейский, нежели милиционерский.
«Куда ж это меня занесло?» — подумал Юрасик скорее с интересом, нежели со страхом.
Некоторое время в комнатке было тихо, и Юрасик смог бы обдумать это свое новое положение, если б не яркий свет, пробивавшийся даже сквозь опухшие веки. Болели руки, варварски стянутые веревкой.
«Даже браслетов путевых нет, — презрительно подумал Юрасик. — А туда же — английская, английская!»
Потом сзади послышался шум открываемой двери, шаги, негромко забубнили голоса. Мимо Юрасика, не здороваясь, прошел какой-то мужик в форме, сел за стол и открыл ту самую серую папку, которую десять минут назад закрыл предыдущий. Хотя Юрасик был не уверен, что это новый человек — у этого была такая же, привычно злобная, крысиная морда.
— Здравствуйте, Юрьпетрович, — произнес над его ухом приятный, воркотливо-раскатистый баритон.
С трудом двигая затекшей шеей, Юрасик повернул голову и увидел, что мимо него к столу неторопливо идет высокий мужчина. При его приближении крысеныш за столом вскочил и вытянулся в струнку. Юрасик с невольным трепетом заметил, что у высокого на погонах красуется по одной большой звезде.
«Генерал, что ли?» — оторопело подумал Юрасик.
Высокий, глядя на Юрасика, протянул руку, и крысеныш, суетливо скребанув несколько раз когтями по столу, втиснул в его руку папку.
— Та-а-ак, — сказал «генерал», вольно присаживаясь на уголок стола и заглядывая в бумаги.
«Генерал» сделал едва уловимый жест, и крысенок поспешно плюхнулся на стул, словно держался из последних сил.
— Вижу, разговора со следователем у вас, Юрьпетрович, не получилось.
— Да какой же это разговор — раз, и в морду! — слегка расслабился Юрасик.
«Генерал», вероятно, бить не будет. По крайней мере, сам. Тот пропустил замечание Юрасика и стал читать вслух, словно для самого себя.
— Краснов Юрьпетрович, год и место рождения такие-то… Должность, место работы такие-то… Да, вот главное… «Подозревается в измене родине в форме шпионажа»…
Юрасик даже не стал протестовать — настолько чудовищно было все то, что простенько, через губу, нес этот «генерал». От него, Юрасика, здесь было только имя.
— «…выкрал и передал неустановленному агенту неустановленной иностранной разведки чертежи изобретений оборонного значения, принадлежавших видному советскому изобретателю Соседскому Г. Г.».
— Читать научись, ты!.. Соседов его фамилия, — презрительно поправил Юрасик, но «генерал» проигнорировал и это, продолжая изучать дело Юрасика. — А если «неустановленное», то сначала установи, потом дело заводи.
А то, что это было дело, сомневаться уже не приходилось. «Генерал» проигнорировал и это замечание, только, не отрываясь от чтения, поднял бровь.
— «…получив за это вознаграждение в сумме двухсот пятидесяти английских фунтов стерлингов».
Звезднопогонный захлопнул папку, положил ее на стол и укоризненно глянул на Юрасика.
— Скока-скока?! — поперхнулся Юрасик, невольно наклоняясь вперед, отчего больно резануло в запястьях.
— «В сумме двухсот пятидесяти английских фунтов стерлингов», — по памяти и с достоинством — мол, знай наших! — повторил «генерал».
«Это что ж — я за четыреста баксов продался?!» — внутренне взвился, автоматически переведя фунты в доллары, Юрасик.
— Да ты с кем разговариваешь, сука? — рявкнул он так, что оба чина невольно отпрянули назад.
«Четыреста баксов — моя цена?!»
— Да я тебя сейчас вместе с твоим писарчуком по потолку размажу! Ровно! Тонким слоем! — принялся рваться со стула взбешенный Юрасик.
«Писарчук» дрожащей рукой уже нажимал на столе какую-то кнопку, «генерал» соскочил со стола, а Юрасик титаническим усилием, раздирая в кровь запястья, разорвал веревку и бросился душить «генерала», рыча:
— Да я за такие деньги и жопу от стула не отклячу! Разве только чтобы такую гниду, как ты, придавить! Так это у нас забесплатно!
Позади него — Юрасик слышал это как-то отстранение — в комнату вбегали люди, щелкали затворы, а Юрасик, клекоча, как горный орел, терзал врага, который сумел-таки оторвать от себя его руки и кричал ему почему-то женским голосом:
— Юра, Юра! Успокойтесь, миленький, ну пожалуйста!
Над не на шутку развоевавшимся Юрасиком из серого тумана возникло девичье лицо, губы на нем шевелились, но Юрасик не слышал, что они произносят. Он упал назад на подушку, отдуваясь. Потом он все-таки открыл глаза и рассмотрел, что это лицо Лены Соседовой, обеспокоенное, сморщившееся в готовности заплакать.
— У-ух, Ленок, привет!
— Да-да, это я! — радуясь, что он больше не бредит, подтвердила Лена. — Как вы себя чувствуете?
