Ольга Воликова - Городские легенды
Вы спросите, на что я жил? Приходилось хвататься за любой заработок. Из школы, само собой, пришлось уйти. Первое время писал на заказ рефераты, контрольные по физике. Работал репетитором. Даже снимался в рекламе. В роли одного из трех симптомов желудочного расстройства. Ну, вы видели! В трусах и белой майке с соответствующей надписью. Стыдно сказать. До сих пор помню, как мне кричали вслед дети – бывшие мои ученики: – "Кинозвезда, кинозвезда!" С игрой я завязал, играть было не на что. Кроме того, я жутко боялся снова залезть в долги, и стать угрозой для жизни своих близких. Через все это я уже прошел, но попал в другую ловушку. Вы когда-нибудь, бывали в отчаянии, на самом его дне, когда, кроме отвращения к себе и желания прекратить этот фарс, ничего не чувствуешь? В этой пропасти так легко пропасть и очень трудно выкарабкаться наверх. Я валялся на этом дне вдребезги пьяный. Протрезвев, снова отправлялся на поиски собутыльников. И как человек целеустремленный, обычно к цели добирался. Водка помогала избавиться от мыслей, а мысли были такими, что хоть голову оторви.
В тот день, когда все это случилось, я проснулся поздно, часов около трех. Меня ломало жуткое похмелье. То и дело по всему телу выступал холодный пот, а одеревеневший язык с трудом ворочался во рту. Никаких шансов остаться в живых, будучи трезвым – не было. И я выполз под хмурое небо, под мелкий противный дождь. Меня несло в знакомую забегаловку, где не раз доводилось самому угощать пивом бедняг в подобном состоянии, и где могли опохмелить, а значит спасти, и меня.
На троллейбусной остановке не было ни одного человека. В такое воскресенье никому не охота высовывать нос из дому. Погодка была, если честно – просто дрянь. Моросил мелкий дождичек, воздух горячий, с запахом мокрой пыли. А я сидел один одинешенек на скамейке, окрашенной в желто-голубые цвета. Почему у нас в Киеве все скамейки желто-голубые? Наверное, все ЖЭКи снабдили краской только этих двух цветов. А что, очень экономно. Можно и флаг нарисовать, и песочницы со скамейками покрасить.
Так вот сидел я, размышляя о бренности всего сущего, а тут из-за поворота показался троллейбус. Я ждал, пока он не подойдет поближе, уж очень не хотелось раньше времени вылезать из-под навеса. Он подкатил, посвистывая и звякая, нехотя с шипением распахнул двери. С задней площадки высыпала стайка молодежи, наверное, футбольные фанаты. Лицо одного из них было раскрашено в ядовито-фиолетовый цвет. Это же за какой клуб они болеют? Средняя дверь открылась с задержкой, в тот самый момент, когда я уже стоял рядом, и из нее вывалилась прямо ко мне в объятия девушка. Нет, не девушка, а "ух какая девушка!". В руке ее был баллончик с лаком для волос, который тут же выпал, звякнув об асфальт. То ли пьяная, толи без сознания, но живая. Троллейбус позорно сбежал, закрывая двери на ходу, а я остался с девчонкой на руках, стоять у бровки. Тиффози тоже растворились в дожде. Ну что делать?
Я бережно усадил ее на желто-голубую скамейку, и только сейчас, наконец, смог рассмотреть длинные волосы, заплетенные в косу, красивое бледное лицо с разбитой губой. Струйка крови стекала по подбородку. Я наклонился к ее лицу, стараясь уловить слабое дыхание, и тут глаза ее открылись. Темные испуганные глаза. Девчонка схватила меня за руку, и тут накатило. Почему-то я вспомнил о диктофоне. Наверное, нереальность происходящего спровоцировала защитную реакцию.
Каюсь, но, вырвав свою ладонь из рук девушки, я тут же полез в карман за диктофоном. Закрыв глаза, что бы не спугнуть переживания, надиктовал нахлынувшие воспоминания на пленку. Кажется, был слышен шум моря? откуда? Или в ушах шумит с похмелья? И что было дальше, конечно, спросите вы? А ничего. Когда я открыл глаза – никакой девушки рядом не было. Из-за поворота показался троллейбус, приблизился, рассыпая искры и раскачиваясь. С шипением открылись задние двери, выпуская компанию шумной молодежи, средняя дверь открылась с опозданием. Я вошел в салон и… и увидел свою красотку целой и невредимой. Как ни в чем не бывало, она сидела у окна, держа сумочку на коленях, и чуть заметно улыбалась, как Аленка с шоколадки, и рыскала своими глазищами по сторонам, будто к чему-то прислушивалась. На следующей остановке я вышел. А потом, я просто забыл и о диктофонной записи и о своем видении. До вторника, потому что во вторник вечером в программе "ситуация" был сюжет о найденной на остановке девушке в бессознательном состоянии. Когда показали ее фотографию, я тут же все и вспомнил. Вы бы видели меня, когда я слушал запись. Привожу ее дословно: – " Девушка очень красивая, лицо, кажется знакомое, будто где-то уже виденное. Короткая шелковая юбка, шелковая блузка с короткими рукавами и большим декольте. Светло русая коса до пояса, толстая и тяжелая. Нижняя губа разбита в кровь. Она дышит, грудь ее вздымается как волны, кажется, я даже слышу звук волн. Слышу и чей-то голос, как из громкоговорителя: – "Приглашаем воспользоваться прокатом катамаранов, пункт проката у входа на пляж!" Ерунда какая-то. Ее, наверное, избили. Надо вызвать милицию. Или скорую помощь? Она выпала из троллейбуса мне на руки. Надо звонить". Ну что, пронимает? Вот и меня тогда проняло. Я даже пошел к ней в больницу. Не пустили, конечно, нетрезвого кто пустит? Но хотелось ее увидеть. В субботу с утра я был, как стекло. Пришлось для милиции признать себя очевидцем. Провели в палату, и когда увидел ее бледную, как увядший цветочек, с остатками былой красоты, комок подступил к горлу. Так жалко стало – не расскажешь. В общем, описал я в милиции того подозрительного тиффози с фиолетовой рожей. Его нашли. Оказывается, она от него цветным лаком для волос отбивалась. Его нашли, она поправлялась, а я бросил пить. Сначала не пил, чтобы пускали в больницу. Так неделя и прошла без водки. А потом, как-то само собой, исчезло мое пристрастие к выпивке. Ее выписали, и больше мы не встречались, да и к чему?
Я тогда все думал о случившемся. О том дне, когда она была жива и невредима, и ехала, чему-то улыбаясь, о том дне, когда я благополучно добрался до своей забегаловки, где снова напился в дым. Думал о том, как все изменилось в одночасье... Сообщение в криминальной хронике, пострадавшая в коме, отсутствие свидетелей. Изменилось для того, чтобы я, дурак, задумался о своей жизни. О жене и сыне вспомнил. Меня – чудовище и эту красавицу, кто-то положил на две чаши одних весов. Такая красота принес в жертву ради меня. Да стою ли я этой жертвы? Поставивший все на кон, и проигравший все. Проигравший жену и ребенка, работу и нормальную жизнь. Зачем мне этот шанс? Смогу ли я его использовать? И я понял, что должен. Все рассказал жене и попросил прощения. Она простила. Вернулся на работу. Долго и мучительно возвращал доверие к себе. Упорно и по крохам. И смог вернуть себе свою, почти потерянную, жизнь… Ради этой девушки, известной фотомодели. Откройте любой глянцевый журнал, и вы легко найдете ее фото. Или присмотритесь к рекламным щитам в метро и на улицах. Светловолосая красавица с длинной косой. Это и есть мой ангел-хранитель. Да, теперь я другой. Пока еще исправлено не все – нашей семье приходится снимать квартиру, вместо той, своей, но проигранной в безумной погоне за страстями. Но работаю я, все так же, учителем, только в колледже. И детям мои уроки интересны. Вот такая занимательная физика. Еще – пишу в жанре фантастики. И (тьху, тьху, тьху) издаюсь. Через год планирую купить квартиру или домик. Это, уж, семье решать. А насчет дежавю, могу сказать одно – я обхожу стороной эту остановку троллейбуса, потому что боюсь очнуться с девушкой на руках, в жутком похмелье, сидя на желто-голубой скамейке, в иной реальности. Теперь меня устраивает именно эта реальность, и я сторонюсь мест с точками перехода. Их много, есть узкие и широкие, норы и проходы. Рядом с узкими – мы испытываем дежавю, широкие нас затягивают. Вы будете смеяться, но я точно знаю, что свой рассказ уже читал раньше, или писал, но когда и где не помню – "дежавю"…
