Стефан Грабинский - Избранные произведения в 2 томах. Том 1. Саламандра
Во втором часу я впервые заметил стройное черное домино — лицо, тщательно укрыто кружевом. Вскоре к даме присоединился венецианский дож и уже ни на миг не оставлял черное домино. Кадриль мы танцевали с Хеленой, внезапно перед нами оказалась таинственная пара.
— Нельзя ли попросить вас vis-а-vis? — раздался звонкий металлический голос черного домино.
Я смутился.
— Очень приятно, — помогла мне Хелена, кланяясь дожу.
И они встали напротив друг друга. Выполняя па второй фигуры, венецианский сановник, минуя меня, бросил вполголоса:
— Тебя приветствуют люди с моста Святого Флориана, se~nor hidalgo!
И он перешел к своей даме, танцуя с истинно аристократическим обаянием.
Голос показался мне знакомым; где-то я с этим человеком несомненно говорил, но где и когда?
Тем временем распорядитель объявил «замену партнерши», и я оказался с черным домино. Признаюсь, танцевала она бесподобно. Стройная и гибкая, словно туя, она не шла — плыла, легко, будто сильфида, слегка закинув назад чудную головку. По-видимому, в упоении танца по ее обнаженной спине пробегала дрожь, моя рука уловила страстный изгиб ее талии… Не уверен, случайно ли ее волосы коснулись моей щеки, а пальцы судорожно сжали мое плечо, — я услышал сдавленный экстазом шепот:
— Простите! — через минуту: — Diamine! Вы прекрасно танцуете, с вами хочется плыть в вечность.
Акцент несколько чуждый нашему языку. Не иностранка ли она? И откуда она здесь? Возможно, просто чья-то мистификация?
Я собрался было просить разрешить загадку, но, минуя какую-то пару, встретился с пристальным взглядом Хелены. Не уверен, так ли понял, или мне показалось, — в ее глазах я прочел мягкий укор. Заметив мой взгляд, она принужденно улыбнулась и заговорила со своим партнером. Меня кольнуло что-то вроде совести и, поблагодарив таинственную маску, я проводил ее на место.
— Вы устали? — спросила она, капризно надув губки. — Мне казалось, у кавалеров из Кастилии больше огня.
— На следующий танец я просил мою невесту, — ответил я просто, кланяясь даме. — Нельзя же заставлять ее ждать.
— Ах, так вот в чем дело! — нервно рассмеялась она. — Вы примерный жених! Не смею более удерживать.
И она пустилась в пляс с каким-то господином в костюме тирольского птицелова.
Около пяти утра веселье понемногу сменилось усталостью. Танцевали только самые упорные. Общество собралось в соседней зале под розовым светом двух люстр.
Подали чай и закуски к завтраку. Маски, отдыхавшие в объятиях кресел, на софах и козетках, выглядели таинственно в пурпурном полумраке залы. В небрежных позах сквозила усталость, пресыщение танцами. Кто-то потихоньку зевал…
Только в левом углу залы царило оживление. Гости толпились вокруг кого-то, сидевшего за столом, и с интересом слушали.
Заинтригованный, я под руку с Хеленой подошел к группе.
— Линия Сатурна, — услышали мы звонкий голос черного домино, — сулит недоброе. Вас, мадам, в недалеком будущем ждут разочарования и неудачи.
Смущенная женщина коротко засмеялась — смех оборвался.
— Ваши «гороскопы» вовсе не утешительны, — бросил кто-то из окружающих.
И я увидел маску в платье цвета «танго», над чьей рукой склонилось черное домино.
— Мне плохо видно, — заметила гадалка, раздраженно поднимая голову. — Дайте побольше света.
Какой-то услужливый пан принес трехсвечный канделябр с фортепиано и зажег.
— Вы, мадам, много пережили, — продолжила хиромантка. — Приключение в Лионе роковым образом сказалось на всей вашей жизни.
Женщина сдавленно вскрикнула и вырвала руку. Ее глаза в прорезях маски странно полыхнули молнией гнева:
— Кто вы такая?
Гадалка, ни мало не смущаясь, спокойно ответила:
— Здесь все пользуются правом маски. Прошу уважать и мое инкогнито. Впрочем, вас никто не вынуждал прибегать к моим услугам.
— Совершенно справедливо, — поддержало ее несколько голосов.
Дама в «танго» молча вышла в соседнюю залу и затерялась в толпе вальсирующих.
И вдруг меня неодолимо потянуло испытать судьбу в предсказаниях столь необыкновенной женщины. Хелена пыталась воспротивиться.
— Ежи, пожалуйста, не надо, я ужасно боюсь. Пожалуй, она скажет что-нибудь дурное, как той даме.
— Хеленка, — успокаивал я ее вполголоса, — это же игра — салонное развлечение между турами вальса, не более того.
И я подошел к гадалке.
— Не погадаете ли вы и мне?
Она вздрогнула и быстро обернулась. Я почувствовал на себе сильный, повелительный взгляд.
— Вам? — заколебалась она. — Пожалуй, не стоит!
— Ежи! — послышался сзади умоляющий шепот Хелены. — Видишь, она сама не советует. Умоляю тебя, уйдем отсюда, Ежи!
Казалось, гадалка поняла Хелену, несмотря на тихий голос, и тут же своевольно заявила:
— Впрочем, попробую, сударь. Дайте левую руку — начнем с вашего прошлого и характера. Ведь у мужчины левая рука негативна и фиксирует лишь прошлое или настоящее; у женщины все наоборот. И что же? Вы не опасаетесь возможных сенсационных и нежелательных оглашений?
— Ничуть, — ответил я, скептически усмехаясь.
— Ну что ж, начнем… Ваша рука — образец противоречий редкого типа: рука художника и мыслителя.
— Ben toccato! — похвалил дож, внезапно оказавшийся за моей спиной.
— Пожалуйста, не мешайте, — напомнил кто-то из гостей.
— Форма пальцев и ногтей выдает нервную и легко возбудимую натуру. Вы болезненно самолюбивы, мечтаете о славе; рукоплескания толпы приятно ласкают ваш впечатлительный слух. Тем не менее, в вашей жизни нередки минуты, когда вы презираете мишуру земного счастья и замыкаетесь в недосягаемой святыне своих дум. Мистический характер склоняет вас к панпсихической контемпляции мира… Ребенком вы, по-видимому, были необычайно набожны; следы глубокой веры сохранились по сию пору… Отношение к природе, поначалу трепетное, проницательное, позже несколько притупилось. И не удивительно — вы воспитанник города… Детство «сельское, ангельское» до двенадцатого года жизни,… до смерти отца. Юношей вы долго и тяжело болели. Если не ошибаюсь, дважды пережили операцию. И если бы не удивительный случай, кто знает, имели ли бы мы честь видеть вас здесь. Вылечил вас человек без диплома врача…
Она замолчала, усталая от напряжения; на лбу выступили жемчужинки пота…
Я был поражен. Все сказанное — истинная правда. Откуда эта женщина столь точно знала иные подробности моей жизни? Я неохотно вспоминаю о них — вряд ли она что-либо слышала от знакомых… Определение же моего характера просто великолепно!
