Страшные истории для бессонной ночи (сборник) - Вдовин Андрей

Ида ожидала, что все, накопившееся за день, выльется в слезы, но плакать совсем не хотелось. Лишь тихая тоска по семье и отчему дому заполнила грудь. Как скоро они теперь смогут увидеться? Этого Ида не знала, но надеялась, что Грегори позволит ее родным хотя бы изредка приезжать в Алмонд-хаус… А еще Ида лелеяла хрупкую надежду, что со временем они с Грегори полюбят друг друга и будут жить душа в душу так же, как ее дражайшие родители.

Несмотря на усталость, Ида долго не могла уснуть. Свернувшись калачиком на краю громоздкой кровати с балдахином, она прислушивалась к каждому скрипу, к каждому шороху и прочим незнакомым звукам дремлющего старинного особняка Монтегю. В какой-то момент в коридоре раздались чьи-то шаги. Некто остановился у порога Иды. Она почему-то решила, что это Грегори, и вся сжалась, тревожно ожидая, что он вот-вот постучится к ней. Но этого не случилось. Неизвестный, кем бы он ни был, немного постоял за дверью, а затем тихонько ушел.

Ида не заметила, как уснула. Ей снилось, что она лежит на холодной каменной плите и не может ни глаз открыть, ни пошевелиться. Пахло ладаном и затхлостью. Рядом сидела какая-то девушка. Напевая грустную мелодию, она неспешно расчесывала Иде волосы гребнем. Голос незнакомки туманил голову. Пусть ничего страшного и не происходило, Иде почему-то было не по себе. Она хотела остановить это странное действо, но не могла. Она чувствовала, как проваливается куда-то в тягучую темноту, но изо всех сил боролась с этим. Измучившись, она уступила и погрузилась в забвение.

Наутро Ида проснулась усталой и разбитой. При свете дня она увидела, что все чудесные цветы, заполнявшие ее комнату, увяли за минувшую ночь.

Прошло около двух недель, как Ида поселилась в Алмонд-хаусе. За это время ее постигло смутное разочарование. Что-то было не так, но Ида не могла внятно объяснить сама себе, что именно и в чем причина.

Пожалуй, она чувствовала себя чужой и лишней. Здесь, в этом огромном особняке с дубовыми панелями, узорчатыми коврами и тысячей тысяч удивительных, бесценных диковинок, расставленных по бесчисленным комнатам, Иде словно не было ни места, ни занятия. Все жило и работало без ее участия. А слуги, привыкшие обходиться без хозяйки, с ледяной вежливостью пресекали любые попытки Иды вмешаться в сложившийся распорядок.

Своих соседей, хозяев ближайших поместий, Ида не знала и не могла посетить их, не будучи им представленной. А те не спешили ни с приглашениями, ни с просьбами о визите в Алмонд-хаус. Видимо, слухи о нелюдимости Грегори оказались правдивыми. Даже письма доходили сюда крайне редко. Ида получила лишь одно — от Дороти Ллойд. Подруга, со свойственной ей непринужденностью, засыпала Иду неудобными вопросами о замужестве и о новом доме, но Ида не торопилась с ответом.

С Грегори они виделись редко. В основном только за завтраком. Муж целыми днями где-то пропадал, не посвящая в свои дела никого из домашних. По ночам он также не приходил. Если поначалу Ида списывала все на тактичность, то теперь ей вдруг стало казаться, что Грегори ее сознательно избегает, что она не нужна ему. Но зачем тогда было жениться?.. Увы, Иде совершенно не с кем было посоветоваться и поговорить по душам, а доверить бумаге подобные откровения она не могла. Привыкшая к постоянному шуму и оживлению отчего дома, Ида чувствовала себя неимоверно одинокой в Алмонд-хаусе. Если бы не идеальный порядок, который поддерживали малозаметные слуги, особняк Монтегю казался бы совсем необитаемым. Томясь от скуки, она безрадостно коротала дни за книгами (благо в библиотеке их было в избытке) и рукоделием, а еще регулярно прогуливалась по окрестностям.

Грегори не кривил душой, когда говорил о красоте поместья. Искусная рука садовника устроила все так гармонично и естественно, словно сады сложились сами собой. Тенистые аллеи, извилистые дорожки, очаровательные пруды с островками и туфовыми мостиками, декоративные готические постройки, перголы, увитые плющом и девичьим виноградом, душистые клумбы гортензий, пионов, георгинов, лилий и роз… Любоваться всем этим великолепием можно было бесконечно.

Однако оранжерея, о которой упоминал Грегори, произвела на Иду удручающее впечатление: грязные, помутневшие стекла, кое-где поросшие мхом, брошенный заржавелый садовый инструментарий, неубранные мертвые деревья миндаля и сухая трава… Ида решила при случае предложить мужу навести здесь порядок.

— Отчего оранжерея заброшена? — спросила она служанку.

— Никто точно не знает, мадам. Говорят, земля вдруг утратила плодородие, хотя садовники утверждают, что на то нет никаких причин. Странное дело, ведь растения начали увядать сразу после смерти миссис Монтегю… Я имею в виду первую жену хозяина — Александру. Она так любила это место…

Ида знала, что до нее у Грегори было еще две жены, но обе скоропостижно скончались от болезней. Перед свадьбой Дороти, страстно любившая всякие жуткие байки, не уставала мягко подтрунивать над Идой по этому поводу: «Смотри, как бы твой загадочный жених не оказался Синей Бородой. По приезде лучше сразу проверь подвал. Вдруг тела его женушек все еще там!»

Вернувшись с прогулки, Ида направилась в свои покои, но по пути вдруг услышала знакомый мотив из снов. Сперва она подумала, что ей чудится, но мелодия не утихала. Движимая любопытством, Ида пошла на звук. Мрачные запутанные коридоры вывели ее в ту часть дома, где она еще ни разу не бывала. Ида увидела приоткрытую дверь и зашла в комнату, оказавшуюся дамской спальней.

Здесь было так пыльно, что казалось, будто сюда давно никто не заглядывал. На туалетном столике стояла открытая музыкальная шкатулка, инкрустированная сапфирами и брильянтами. Внутри нее красивая пара кружилась в механическом танце. Как завороженная Ида смотрела на искусно сделанные фигурки до тех пор, пока мелодия не прекратилась.

Оглядевшись, она обратила внимание на висевший на стене портрет дамы в белом. Холст был испорчен и свисал уродливыми шматками в районе лица. Перетащив банкетку к стене, Ида хотела было встать на нее, чтобы получше разглядеть портрет, но тут за ее спиной раздался шум.

— Что ты здесь делаешь?! — прогремел Грегори.

Вздрогнув, Ида обернулась. Муж стоял на пороге. Хмурый, как грозовая туча. Разгневанный, как всадник Дикой охоты, чью добычу спугнули. Лицо его исказилось и побагровело от ярости. Ида впервые видела его таким.

— Я лишь… я лишь… Шкатулка играла… Дверь была открыта, — с трудом промямлила она, перепугавшись.

Громкими размашистыми шагами, сотрясающими пол, Грегори прошел вглубь комнаты.

— Ты трогала здесь что-нибудь?! — Муж принялся судорожно осматривать вещи на туалетном столике. — Отвечай! — рявкнул он, грубо схватив Иду за плечи и тряхнув.

Ида задрожала, на глазах выступили слезы. Она не понимала, чем так рассердила мужа. От страха она не могла вымолвить ни слова.

— Эта комната обычно заперта! Кто тебя впустил?! Черт возьми, неужели дом недостаточно велик, чтобы не найти другого места?.. Отвечай, когда я к тебе обращаюсь! — не унимался он.

— Я… Я ничего не трогала, с-сэр. Т-только переставила банкетку. Х-хотела взглянуть на портрет поближе… П-прошу, отпустите. Мне больно… — только и смогла выдавить из себя Ида, а затем, не сдержавшись, громко всхлипнула. Слезы заструились у нее по щекам.

Грегори словно опомнился. Ярость в его глазах уступила место смятению. Он отпустил Иду и понуро повесил голову.

— Сюда никому нельзя, Аделаида… Никому… Пожалуйста, уходи и не смей заходить сюда вновь… — с неимоверной горечью в голосе проговорил он.

Прикрыв глаза, Грегори замер, словно мраморное изваяние. Ида ощутила, что нечто причиняет ему неимоверные страдания. От этого она на мгновение забыла о страхе.

— Н-но… — Ида тихонько сжала запястье мужа, желая как-то поддержать, утешить его.

Грегори небрежно отнял руку, снова вспыхнув:

— Убирайся! Чего тебе непонятно?!

Ида попятилась, а затем, достигнув порога, побежала прочь, сдерживая рвущиеся из груди рыдания.