Хидеюки Кикути - Вызывающий бури
Запястья Лины обвивала грубая веревка, перекинутая через шкив, а сама Лина болталась под самым потолком. На спине ее краснело много, слишком много рубцов. Мужчины смеялись и говорили, что это еще цветочки, мол, пока они чересчур тактичны. Ее истязали — с несколькими перерывами — уже минут двадцать, и не с целью добиться какого-то признания. Им просто нравилось причинять боль — палачи наслаждались видом пытки.
Дружинники не задавали никаких вопросов. Нет, конечно, прежде чем приволочь Лину и Квора в пыточную камеру, расположенную в одной из надворных построек во владениях Ферна, они поинтересовались, где Ферн и Бесс, и как они связаны с атакой вампира. Но когда Лина твердо сказала, что ничего не знает, мужчины переглянулись, ухмыльнулись и принялись пытать и без того полумертвого парня. Возможно, пытаясь хоть как-то уберечь Лину, Квор, прежде чем отключиться, выдержал больше часа попеременного окунания в глубокую лохань и ударов током.
— Эй, вызовите шерифа!
Уверенная в своем полубессознательном, мутном состоянии, что мольба эта исходила не от нее, Лина слабо улыбнулась: «Неужто это все, на что они способны? Если не считать физической боли, остальное не идет ни в какое сравнение с тем, через что я прошла за последние десять лет».
Один из мужчин приблизился к ней. Судя по спутанной бороде, это был Корм. Крепко ухватив девушку за подбородок, он повернул ее лицом к себе:
— Что, крошка, еще трепыхаешься? Никакого гребаного шерифа нам вызывать не придется. Мы и сами справимся, да, парни? Кстати, ты пока ничего нам не сказала.
— Мне нечего вам сказать, слышишь, ты, косматый садист! Не прикасайся ко мне!
Оглаживая грубыми и грязными руками нежные и белые груди Лины, Корм приблизил к ее лицу похотливые губы.
— О, а я думаю, нам есть о чем поболтать. Например, где Ферн? И как ты связана с аристократом, разгуливавшим в последнее время по нашему городу? Ну? Если ты не склонна к откровенной беседе, мы выбьем ответы из твоего тела.
Теплый липкий язык скользнул по девичьей шее.
Лина попыталась отвести лицо, но насильник крепко держал ее за подбородок.
— Эй, прекрати! Отпусти меня!
— Дерзишь, девочка? — Корм повернулся к остальным. — Ну-ка, подсобите!
Кивая и согласно хмыкая, трое или четверо здоровяков подступили к жертве.
Руки и языки принялись шарить по исхлестанной спине, но животу, протискиваясь между плотно сжатых бедер…
— Остановитесь, оставьте меня в покое!
Лина корчилась, извивалась — и вдруг что-то изменилось глубоко-глубоко внутри ее. Девушку охватила ярость, совершенно непохожая на испытанные когда-либо прежде эмоции, — слепящий жар, направленный даже не против посягательств на ее собственное тело, а против безграничной порочности человеческой природы.
«Эти мерзавцы — эти проклятые людишки!»
Бледное тело взлетело ввысь. Раздался треск — и мужчины, насевшие на девушку, точно стая гиен, терзающих труп, покатились кубарем, врезаясь в стены и пол.
По венам Лины бежала уже не кровь, но огонь. Она напряглась, задействовав лишь малую часть новоприобретенной силы, и грубые веревки, опутывающие запястья, лопнули. Девушка упала на землю.
— Ты… сука! — рявкнул уже вскочивший на ноги Корм.
И схватил прислоненную к стене железную дубинку — страшное оружие, утыканное острыми, торчащими во все стороны шипами. В руках Корма она не раз рушила кирпичную кладку, а на близком расстоянии била посильнее выстрела из крупнокалиберной винтовки.
Остальные поднявшиеся мужчины окружили Лину.
— Всё, нежности кончились. Сейчас мы сдерем с тебя штаны и затрахаем до смерти.
— Ха-ха! Оприходуем красотку по полной программе!
Не нашлось рта, из которого не сыпались бы грязные обещания и яростные угрозы. Насильники уже готовы были рвануться к жертве, когда…
Дверь, глухо заскрипев, распахнулась.
Все обернулись на звук — и пять пар глаз подозрительно прищурились, а одна — расширилась от удивления и облегчения.
— Мистер Мейер! — Подхватив с пола изодранную одежду, Лина скользнула за спину молодого учителя.
И мужчины дрогнули, смущенно отводя взгляды. Один лишь Корм решительно шагнул навстречу гостю.
— Зачем ты явился сюда? И что это все значит? Сдается мне, ты числишься среди пропавших!
— Я отправлялся в весьма долгое путешествие, — ответил учитель, словно бы и не удивившись странному зрелищу. — И только что вернулся в город. Сюда я пришел с намерением поинтересоваться у Ферна новыми обстоятельствами нашей местной проблемы.
— Ферна тут нет, — выплюнул Корм и ткнул пальцем в сторону Лины. — Ты появился, а он пропал. Девчонка знает, куда он делся. Вот мы и допрашивали ее.
— Она молчит? — Мистер Мейер кивнул, отвечая самому себе, и, поглядев на Корма в упор, продолжил: — Что ж, похоже, немногого вы добились. Предоставь это мне. Я обсужу с ней данный вопрос в спокойной обстановке у меня дома. Ты согласен, не так ли?
И Корм отчего-то проглотил готовое спрыгнуть с языка «нет».
— Что ж, тогда — прошу прощения. — Учтиво поклонившись, мистер Мейер, подтолкнув Лину, исчез за дверью.
Мужчины же принялись переглядываться с глупым видом. Облегчение и страх в равной мере владели сейчас ими.
* * *Чуть только повозка выкатилась за ворота, мистер Мейер, оглядев запястья Лины, заметил:
— На твоих руках следы от веревок. Как чудовищно с их стороны. Кстати, как ты избавилась от пут?
— Ну, это… я стала сопротивляться, и они порвались сами собой.
— Это не ответ.
Однако учитель не стал больше ничего спрашивать — он просто уставился в пространство перед собой. Тогда заговорила слегка встревоженная Лина:
— Э… а куда мы едем?
— А куда ты хочешь? Я отвезу тебя, куда пожелаешь. Сегодня у меня выходной.
Перед мысленным взором Лины тут же возникло лицо Ди и хижина возле мельницы, но девушка тряхнула головой. Эти воспоминания были слишком ценны. Она знала, что тот день никогда больше не повторится.
— Я хочу в школу.
— Отлично. Но прежде — тебе не кажется, что Квор нуждается в присмотре? Что скажешь? Давай отвезем его к доктору.
«Он чем-то удручен, — подумала Лина. — Должно быть, за время его отсутствия случилось что-то неприятное».
Возок покатил к городу.
* * *Члены Комитета бдительности как раз собрались в центре двора, когда в ворота галопом влетела лошадь, несущая на спине Ди.
Продемонстрировав исключительную сноровку, охотник заставил скакуна замереть в ярде от ошеломленной толпы. Не теряя зря времени, Ди произнес:
