Эдвард Кэри - Заклятие дома с химерами
— Розамуть Айрмонгер.
— Тетушка! — позвал я. — Тетушка! Вы где? Я хорошо вас слышу. Тетушка! Тетушка!
— Розамуть Айрмонгер.
— Я слышу вас, но не вижу. Где вы прячетесь? Выходите. Это я, Клод. Ох, где же вы, тетушка?
— Розамуть Айрмонгер, — вновь послышался печальный голос.
Никто не прятался. Звук исходил от ведерка на кровати. Именно оно подавало голос. Моя тетушка Розамуть стала ведерком для льда.
И тогда донесся еще один голос:
— Привет.
Это слово произнесло уже не ведерко. Новый голос исходил откуда-то еще. Я понял, что он доносится со стороны табуретки. Кто-то сидел на табуретке моей тетушки. Оглянувшись, я увидел, что это была маленькая и очень грязная девочка в изношенном платье. Она была невероятно худой и бледной, под глазами у нее темнели синяки. Голодный оборвыш со Свалки. Я никогда не видел эту беспризорницу раньше, и все же, как и в случае с ведерком, что-то в ней казалось мне очень знакомым. У этой взъерошенной девочки была большая голова и настолько худое тело, что оно казалось просто продолжением головы, следовавшим за ней, словно тень. Но голова выглядела вполне материально. Если бы она была предметом, я бы сказал, что она блестит, словно… И в этот момент девочка вновь заговорила, назвав свое имя:
— Элис Хиггс.
Я упал в обморок.
15 Корсет и корабельный фонарь
Повествование Люси Пеннант продолжается
— Доброе утро, миссис Пиггот, — сказала я фигуре, сидевшей на табурете рядом с моей кроватью.
— Так ты это называешь, Айрмонгер? — ответила экономка, поднявшись и направляясь в мою сторону. — Я бы скорее назвала это весьма паршивым утром. Для тебя. Я бы назвала это худшим из всех твоих утр. Где ты была?
— Наверху, — сказала я. — Чистила каминные реш…
Не дав мне закончить фразу, бледная костлявая рука миссис Пиггот влепила мне сильную пощечину.
— Нет, — сказала она. — Неправда. Полнейшая ложь. Где ты была?
— Наверху, миссис Пиггот.
— Это и так ясно. Где наверху?
— Пожалуйста, миссис, я чистила каминные реш…
Ее рука снова дала мне пощечину.
— Я спрошу еще лишь раз. Хорошенько подумай над своим ответом. Я добрый человек, отзывчивый и жизнерадостный. Меня переполняют эмоции, и они могут перелиться через край. Я могу разгорячиться и вскипеть. Ты ведь этого не хочешь, моя дорогая? Или хочешь?
— Нет, миссис Пиггот. Не хочу.
— В таком случае, Айрмонгер, я больше не стану называть тебя каминной решеткой. Твои решетки осмотрели, и оказалось, что они по-прежнему нуждаются в чистке. Некоторых и вовсе не касались. Но вернемся к тому, о чем мы говорили минуту назад. Молю тебя, скажи мне, где и что. Довольно лгать!
К тому моменту все остальные Айрмонгеры в спальне уже проснулись. Сидя на своих кроватях, они с любопытством следили за спектаклем, в ходе которого в воздухе начинал чувствоваться запах крови.
— Миссис Пиггот… — сказала я.
— Ну же.
— Дело в том, что…
— Ну же.
— Я потерялась.
— Раньше ты никогда не терялась. Почему же ты потерялась на этот раз?
— Я услышала шум, ужасный шум, лязганье, шипение и чудовищный грохот. И я бросилась от него бежать.
— Это Собрание! — воскликнула она. — Ты видела Собрание! Они искали его везде, они знали, что оно появилось. Они должны остановить его, пока оно не стало слишком большим.
— Собрание, миссис Пиггот? — спросила я.
— Огромная коллекция трубок и свистков, медных труб, разнообразных рукояток и болтов. Оно состоит из тысячи частей и постоянно увеличивается, собирая все вокруг себя. Говорили, что в Доме видели Собрание, но потом оно исчезло, затаилось. Где ты видела его, дитя мое?
— Около Комнаты щипцов, на третьем этаже.
— Около Комнаты щипцов? Что ты там делала? Ты не должна туда ходить. Происходит что-то очень плохое, что-то страшное и непонятное, что-то таинственное, или мое имя не Клаар Пиггот. Не могу сказать, что ты мне нравишься, Айрмонгер, ты мне почти совсем разонравилась. Еще несколько секунд, и я начну тебя презирать. Идем, — сказала она, хватая меня за загривок и подталкивая вперед. — Если ты видела Собрание, то должна рассказать об этом еще кое-кому. Ты идешь со мной.
С этими словами она сжала руку сильнее.
— Моя шея! — завопила я. — Вы делаете мне больно!
— Я знаю, дорогуша. Именно это я и собиралась сделать.
Она потащила меня в приемную Старриджа. Я была в панике и пыталась от нее отбиваться. Но, как оказалось, мне не нужно было так напрягаться. Слепого там не было. Городские Айрмонгеры с мрачными выражениями на лицах сидели в компании дворецкого, на головах некоторых из них были медные пожарные шлемы.
— Она видела Собрание! — объявила миссис Пиггот, входя в комнату.
— Где? Когда? — заговорили все разом, подходя к нам.
— На третьем этаже, — сказала миссис Пиггот. — Комната щипцов.
— Как давно это было, Айрмонгер? Быстрее, скажи нам, сколько прошло времени?
— Думаю, это было два часа назад, — сказала я.
— Два часа! — вскричал один из них. — Его там уже точно нет.
— Но нам все равно нужно все проверить. Узнать, чего не хватает. Установить его приблизительные размеры.
— Возможно, оно двинулось наверх.
— Оно все еще может быть там. Шанс есть.
— Хватайте молотки, гвоздодеры, гири и черный порох. Не забудьте фитили. И магниты! Наверх!
Вооружившись разнообразными тяжелыми инструментами, мужчины стали осматривать комнату за комнатой. Я осталась в компании миссис Пиггот и мистера Старриджа.
— Этот дом разваливается на части, Ольберт, — сказала она дворецкому. — Как они могли позволить Собранию случиться? Какие разрушения оно причинит?
— Оно может причинить серьезные разрушения. Равно как и они со всей своей экипировкой. Они не понимают Дом и не любят его.
— Что касается этой Айрмонгер, то я привела ее к тебе, Ольберт. Она гуляла по верхним этажам, и ее каминные решетки не были вычищены.
— Еще одно злодеяние, — послышался низкий голос дворецкого. — Праздношатающаяся Айрмонгер в эти дни и ночи неопределенности. Зачем ты ходила там, где не положено, с какой целью ты там оказалась? Ну же, мой пешеход, куда еще ты ходила? Видела ли ты что-то новое, что-то чудесное? Айрмонгер-парк — чудесное место. Что взволновало тебя, от чего перехватило дыхание? Прошу, поведай мне, я очень хочу это услышать. Не многие хорошо отзываются об этом огромном поместье.
Хотя его голос был настолько низким, что, казалось, высекал слова из камня, он звучал гораздо мягче, чем скрипучий голос домоправительницы, а в его глазах, как мне почудилось, читалась доброта. Он любил это место, и я хотела сказать о нем что-то хорошее. Я хотела, чтобы он остался доволен, хотела добиться его расположения, чтобы было что противопоставить миссис Пиггот.
