Гули (ЛП) - Ли Эдвард
Сандерс прибавил скорость, несмотря ни на что. Меньше чем через минуту загорелся красный сигнал на другом светофоре, и движение на Уэст-Пратт-стрит снова остановилось. В армии он считал это само собой разумеющимся: на армейских базах не бывает пробок. Он задавался вопросом, доберется ли он когда-нибудь до Ист-Балтимор-стрит.
У него был насыщенный день, хотя пока что особых результатов это не принесло. Первым делом в то утро он сел на автобус и поехал в Балтимор / Вашингтон аэропорт. Там он пересек ДОЛГОСРОЧНУЮ парковку, словно направляясь к терминалу, когда бежевый "Плимут-универсал" - машина, которой он теперь управлял, - припарковался и выпустил единственного пассажира, хорошо одетого юриста со стоическим выражением лица. Сандерс знал, что минимальное время стоянки на долгосрочной парковке составляет три дня. Он надеялся, что этого времени будет достаточно, чтобы сделать то, что он должен был сделать, и если так, то на самом деле он не угонял машину, а временно ее аннексировал. Он твердо намеревался вернуть ее; он выбрал долгосрочную аренду, потому что это давало ему минимум семьдесят два часа перед тем, как заявят об угоне. Когда он закончит с этим, он просто припаркует ее в каком-нибудь достаточно безопасном месте. Затем владельцу отправится анонимное письмо, содержащее определенную сумму наличными в качестве компенсации за любые неудобства, а также информацию о местонахождении транспортного средства.
Сандерс проследовал за владельцем в терминал; ему удалось подслушать номер рейса, и в конце концов владелец поднялся на борт. Через пять минут после отправления рейса Сандерс вернулся на долгосрочную парковку. Он подошел к машине так, словно она принадлежала ему, его гаечный ключ и любимый "крюк" уже были спрятаны в надежных руках. Он предпочитал выбирать "Плимуты" до 88-го года выпуска не потому, что конструкция замков существенно отличалась, а потому, что за долгие годы вскрытия замков у него просто выработался навык работы с ними.
Он открыл дверцу машины так быстро, как будто у него был ключ, и проделал то же самое с зажиганием. Он уже заметил, что въездные ворота были без присмотра, поэтому охранник в будке на выходе не мог знать, что Сандерс - это не тот человек, который заезжал на этой машине на парковку всего несколько минут назад. Он протянул корешок билета, заявив, что забыл свой багаж и скоро вернется. Он заплатил по минимальной цене и уехал.
Он запомнил имя и адрес владельца из регистрационной карточки; если его остановят, он, скорее всего, сможет отговориться тем, что одолжил машину у друга, поскольку в полицейских компьютерах она еще не значилась как угнанная. Пока он служил в армии, срок действия его водительских прав во Флориде никогда не истекал. Ему просто нужно было быть очень осторожным, но это была естественная черта характера. И поскольку его отпечатки пальцев были занесены в федеральное досье, он протирал машину изопропанолом, когда заканчивал с этим.
Затем он поехал в автосервис в Лореле, где ему поставили на "Плимут" четыре новых радиальных колеса со стальными накладками. На ближайшей станции техобслуживания он долил бензобак и прошел полную настройку, замену масла и смазки, а также проверку тормозов. Он также купил и наполнил две пятигаллонные канистры.
И после всего этого он поехал в центр Балтимора и попал в самую страшную пробку, которую когда-либо видел.
Выбоины здесь были размером с выгребные ямы. На некоторых улицах он не мог объехать их, как бы умело ни петлял. Он чувствовал, что Балтимор находится в состоянии глубокого, серого разложения, как духовного, так и физического. Город оскорблял все точки зрения. Шум уличного движения действовал ему на нервы. Улицы превратились в лабиринт сгущенного мрака. Заколоченные, полуразрушенные дома стояли рядами, обветшалые, брошенные на произвол судьбы. Повсюду вокруг него были заброшенные ремонтные работы на дорогах; стаи собак с высосанными внутренностями, рыщущие в мусоре; переулки, заваленные всяким хламом; и колонны высоких, серых зданий, покрытые ржавчиной. Люди на улицах смотрели в пространство, кутаясь в истлевшую одежду. Пешеходы шли по тротуарам, вереница злобных, недружелюбных лиц. В городе воняло. Сандерсу доводилось лучше пахнуть в открытых канализационных трубах; здесь было даже хуже, чем в Париже. Что-то мерзкое и липкое оседало у него во рту. Он буквально ощущал в воздухе угарный газ, пары мусора и общую гниль. Он чувствовал это на вкус.
"Это место следовало бы взорвать, - подумал он. - Затем просто засыпать кратер токсичным илом. Это не город. Это настоящий кошмар".
Сейчас был полдень, хотя, возможно, был час пик. Движение по Саут-Гей-стрит не двигалось, а ползло. Половина светофоров была неисправна, другие, казалось, так и останутся красными навсегда. Он постоянно был вынужден останавливаться и перестраиваться в другую полосу из-за ремонта дороги. Флуоресцентные оранжевые знаки предупреждали о работе людей. Забойщики свай и баррикады загоняли его в угол. Покрытые грязью асфальтоукладчики стояли в стороне, неиспользуемые, как раздавленные танки. Он выглядел встревоженным, увидев городскую рекламу "ПОДДЕРЖИТЕ ПРОГРАММУ БАЛТИМОРА ПО БОРЬБЕ С ВЫБОИНАМИ", а затем услышал, как его собственные зубы клацнули от удара о очередную выбоину. Его убило то, что, несмотря на такое количество рабочих бригад, казалось, никто не работал. Мужчины просто стояли там в спецовках и сапогах, опираясь на лопаты, курили и жевали, коротая время. Казалось преступным, что миллионы людей могут остаться без работы, в то время как эти ленивые, неряшливые мошенники зарабатывают большие деньги за ничегонеделание.
"МУЖЧИНЫ НЕ РАБОТАЮТ, - об этом должны были бы говорить таблички, подумал Сандерс. А еще лучше, - МУЖЧИНЫ СТРАДАЮТ ХЕРНЕЙ".
Он петлял по лабиринту боковых дорог и наконец свернул направо, на Ист-Балтимор-стрит. Здесь он остолбенел: улица была сплошь усеяна магазинами для взрослых и бездонными барами, в каждой витрине безумно мигали разноцветные огоньки, как на Рождество в Вавилоне.
"Цена 25 центов, - жужжала одна вывеска. - Домашнее видео, фистинг, копро, зоо. Лучшее, что есть у Шоны Грант".
"Фистинг? - подумал Сандерс. - Копро?"
Худые проститутки с фигурами подростков с восковой кожей расхаживали взад-вперед. Одна из них улыбнулась, словно подзывая к себе, показав рот, полный щербатых зубов. На углу пузатый торговец рявкнул:
- Сиськи, клиторы и ледяное пиво "Шлитц"!
- Оставь надежду, всяк сюда входящий, - весело продекламировал Сандерс. Но он видал и похуже. - Что за куча мусора.
Полицейское управление Балтимора занимало конец квартала, весь его конец. Оно отбрасывало тень на всю улицу - огромная площадь в стиле Баухаус, выложенная полированным гранитом, с окнами-бойницами. Ирония заключалась в том, что нервный центр правоохранительных органов города располагался в том же квартале, что и порнографический магазин. Сандерс развил иронию еще больше, припарковав свою украденную машину на полицейской стоянке для посетителей.
В вестибюле женщина-администратор-полицейский улыбнулась ему с другой стороны длинной изогнутой стойки. На рукояти ее пистолета была насечка.
- Я ищу парня по имени Джек Уилсон, - он встал так, чтобы скрыть свою некрасивую сторону. - Он все еще работает здесь, не так ли?
- Сержант Уилсон заведует отделом улик. Он дежурит до трех часов.
- Я бы хотел его увидеть, если не возражаете.
- Это дело полиции?
- Ну, нет. Мы армейские друзья. Я давно его не видел.
Она подняла трубку телефона.
- Как Вас зовут?
- Джон Сандерс.
Его внимание привлекли броские, раскрашенные в яркие цвета картины; они были размером с фреску, огромные. Она повесила трубку. Она разговаривала с Уилсоном напрямую? Он предъявил два документа, удостоверяющих личность, затем она зарегистрировала его и прикрепила к его воротнику пропуск посетителя. Ее улыбка стала кривой, когда она увидела левую сторону его лица.
