Джонатан Кэрролл - Стеклянный суп
Хейден-мужчина видел сон про Воскресные Костюмы. Хейден-мальчик видел себя во сне опозоренным перед Сьюзи Николс. Каждому из них кошмар другого представлялся смешным. Мальчик не боялся Воскресных Костюмов, потому что такие твари страшны только для взрослых. А мужчина считал сон про то, как на школьной вечеринке из штанов вылезает деревянный пенис с сидящим на нем попугаем, дурацким, но ничуть не стыдным.
— Здесь нет времени. Все происходит сейчас.
Наконец-то он понял, что в смерти время, которое он знал и в котором жил, исчезло. Нет больше начал, середин и окончаний. Осталось только сейчас, но это сейчас включало в себя все мгновения, прожитые им за всю жизнь. Поэтому Хейден-мальчик и Хейден-мужчина сосуществовали здесь одновременно. И все Хейдены, какие только были с момента его рождения, — их опыт, знания, сильные и слабые стороны, — все они существовали сейчас.
Не мешкая, Хейден одним усилием воли послал мальчику все, чем он был сейчас. Он отказался от власти над мгновением и передал ее тринадцатилетнему себе. И тут же энергия, которая покидала мальчика, как кровь, хлынула в него назад. Он поднялся с пола и, лишь однажды оглянувшись, ринулся в бой с Воскресными Костюмами.
Скоро все кончилось, потому что никто из детей не испытывал страха перед взрослым кошмаром. Взрослые не помнят, что это значит — не испытывать страха.
Чудовище — не чудовище, если его никто не боится.
* * *Броксимон и белый медведь Боб сидели за стаканом клубничного коктейля в кафе, когда мимо фланирующей походкой прошел Хейден. Первым его увидел Броксимон, и соломинка медленно выскользнула у него изо рта. Боб увидел выражение удивления на лице маленького человечка (тот пил свой коктейль, стоя на столе рядом со стаканом, который был выше его, и разговаривал с медведем).
— В чем дело?
— Глянь-ка на улицу. — И он мотнул головой.
Боб выглянул и увидел Хейдена, который шел с видом человека, который только что выиграл джекпот. Оба молча следили, как он проходит мимо.
— Быстро он.
— Я же говорю тебе, мужик не дурак.
— Ну да, Брокс, но ты подумай, это как-то уж слишком быстро. То есть я…
— Иногда бывает и так, Боб. — И он щелкнул пальцами. — Раз — и готово.
— Насколько я знаю Саймона Хейдена, мальчика и мужчину, он не из тех парней, у кого все «раз — и готово». Обычно он собственные шнурки без карты найти не может. Сколько ему сейчас было лет? Я что-то не понял.
Броксимон улыбнулся.
— Я тоже, но ничего удивительного. Наверное, он сейчас примеряет свои возрасты, как одежду. Вперемежку.
Оба поглядели на пустую улицу. Круглый смешной автомобильчик с черными надувными шинами, в точности как из комиксов Р. Крамба,[17] протарахтел мимо. Изо всех окон торчали огромные пальмовые листья.
Боб покачал головой:
— Наверняка ему помогают. Саймон не справился бы один так быстро — уж слишком сложно. Он им сейчас нужен, вот они и устроили все так, чтобы он понял. Иначе ему бы ни за что так быстро не разобраться, в чем тут штука со временем.
Броксимон знал Боба много лет. Оба они впервые оказались в одном сне Хейдена, когда тому было тридцать восемь. Они всегда ладили. Инстинкт подсказывал Броксимону, что медведю можно доверять.
— Боб, я знаю, что нам не положено задавать друг другу такие вопросы, но я все равно спрошу, потому что мне до смерти надоело ходить в потемках. Ты знаешь, что здесь происходит? Потому что я — нет. Я знаю вот столько. — И он поднял свой мизинец.
— Хаос обрел сознание, — без колебаний ответил Боб. — Он научился думать, и точно знает, что ему надо. Сейчас он пытается захватить власть. — Он поднял стакан и заглянул в него, раздумывая, что сказать дальше. — Раньше Хаос просто существовал, как камень или волна. Но в последнее время он ухитрился обзавестись мозгами и научился ими пользоваться. Теперь он хочет быть боссом.
— А как же все это… — Броксимон жестом обвел мир вокруг.
— Разве это не хаос? Мы с тобой сидим, пьем клубничный коктейль, разговариваем, мимо проезжает машина, набитая пальмами?
— Нет, это воображение, а не хаос. Человеческое воображение может быть хаотичным, но чаще всего оно — единственное неизменное доказательство существования Бога, доступное человеку.
— Если Хаос победит и захватит власть, то мы с тобой исчезнем. Это аксиома. Хаос затянет Саймона, его воображение и все, что оно создало, в свой водоворот и расплющит там в лепешку вместе со всем остальным. Ты видел, что остается от города, когда через него проносится торнадо.
Броксимон ужаснулся, но не удивился. У него были кое-какие подозрения на сей счет, кое-что из слухов и событий последнего времени связывалось воедино. Все смутно указывало именно в эту сторону, но услышанное теперь объяснение разместило все факты на одной четкой ужасной картине в массивной черной раме из страха.
— А что предпринимается, чтобы это остановить? И можно ли это остановить? — Еще не кончив говорить, Броксимон сам уловил хнычущие нотки в своем голосе. Словно перепуганный ребенок, который надеется, что родители его утешат.
— Есть одна женщина по имени Изабелла Нойкор…
— Изабеллу я знаю. Мы с ней встречались. Мне велели не подпускать ее к Хейдену, потому что он должен найти ее сам. И все. Больше мне ничего не сказали.
— Тогда ты знаешь, что она беременна. Они считают, что при правильном воспитании ее ребенок может помочь в борьбе с Хаосом.
— И что, это ребенок Хейдена? Этого они мне не сказали.
— Нет, он от другого. Отец умер, но его вернули к жизни, чтобы он обучил сына.
Броксимон коснулся лба, не веря своим ушам:
— Что? Но это же против всех правил.
По морде Боба скользнула улыбка.
— Правил больше нет. Осталось одно — выживает сильнейший. Хаос об этом позаботился. Поэтому я все это тебе и рассказываю; раньше мне бы ни за что не позволили. Ты же знаешь, как эта система работала. Но теперь ставок больше нет, и они готовы принять любую помощь.
Броксимон поводил указательным пальцем из стороны в сторону, как будто это был автомобильный дворник.
— Ну ладно, у нас есть Хейден и беременная Изабелла: что между ними общего?
— Саймону часто снилась Изабелла, когда он был жив, поэтому Хаос и затаскивает ее сюда, в мир его снов. Он пытается придумать, как заставить ее остаться и родить ребенка здесь.
— Боб, но это же невозможно. Здесь нельзя рожать — это же смерть. Ребенок будет мертворожденным.
— Именно этого и добивается Хаос.
— Ого! А Хейден тут при чем?
— Он создал этот мир. И только он может удержать ее вне его.
