Йорг Кастнер - Число зверя
Он оперся на метлу и окинул довольным взглядом Виале Ватикано, окружающую Ватикан подобно поясу, за исключением западной части, где располагалась Пьяцца Сан-Пьетро. Вниз по холму, несмотря на ранний час, катился туристический автобус, собираясь выплюнуть своих пассажиров на Пьяцца Сан-Пьетро – возможно, лишь ради фотосессии, а возможно, и для более длительного осмотра или экскурсии. Конечно, в бело-зеленом автобусе с тонированными стеклами сидели не одни только верующие, но для Сильвио это не имело значения. Он просто гордился тем, что Ватикан находится в центре Рима и что его город каждую минуту ощущает биение сердца христианского мира. Возможно, из сотни пассажиров автобуса лишь один-единственный вернется из Ватикана наставленным на путь истинный, но все равно это важно. И Сильвио своей работой способствовал тому, чтобы туристы охотно приезжали сюда. Большинство никогда не узнает об этом, но Сильвио был в некотором роде помощником Бога.
Он повернулся и стал, покачивая головой, рассматривать кустарник у высокой стены, которая отделяла Ватикан от светского Рима. Какое свинство! Бутылки из-под вина, банки из-под пива, бумажные тарелки – остатки ночного пиршества молодежи или бездомных. Сильвио не имел ничего против того, чтобы люди праздновали. Он тоже любил вкусно поесть и выпить, вместе с семьей и друзьями, вечерком, после работы, или на выходные. Но он также привык убирать за собой мусор – хотя бы по роду занятий, подумал он и хихикнул.
Сильвио смел мусор, надел перчатки и отправил остатки ночного пиршества в большой мусорный контейнер, который стоял на погрузочной площадке его машины.
Затем он снова взялся за метлу, чтобы убрать мусор помельче, и насторожился: из кустарника кто-то пристально смотрел на него. Лицо принадлежало человеку, но в нем уже не осталось почти ничего человеческого. Сильвио взглянул на лоб, наполовину прикрытый ветками, снова перекрестился, на этот раз очень поспешно, и пробормотал:
– Святая Мария, матерь Божья, помоги мне!
35
Одна
Сон, предложивший ей обманчивую безопасность, бросил ее на произвол судьбы, и она с большой неохотой вернулась в реальность. Она не стала сразу же открывать глаза, пытаясь задержать сон еще немного. Ей приснились родители, с которыми она гуляла у моря. Так, как они раньше часто делали и как никогда больше не сделают, потому что ее отец жил лишь в воспоминаниях – и в снах. Море, все в мягких волнах, исчезло, как и синее небо, по которому плыли маленькие белые облака, а потом наконец исчезли и лица ее родителей. Она была одна.
Внезапно она задрожала от холода и почувствовала, что кровать стала неудобной. Она хотела подтянуть одеяло до подбородка и ощутила колючую шерсть. Может, она еще не проснулась? Может, она спит и видит сон во сне?
Катерина медленно открыла глаза и увидела грязно-желтый свет, что еще больше усилило ее замешательство. Это не ее ночная лампа, стоявшая на тумбочке, но и дневным светом это назвать было нельзя. Под потолком висела голая лампочка, без абажура. Не было никакой тумбочки, не было даже кровати. Катерина лежала на матрасе, прямо на полу. Помещение было без окон и было ей абсолютно незнакомо.
Девочка испуганно прищурилась и потерла лицо руками, снова и снова. Она должна проснуться по-настоящему, должна очнуться от этого кошмара! И тогда она окажется в своей комнате, в мягкой, теплой постели. Совершенно определенно! Ее мать войдет к ней, осторожно разбудит и скажет, что уже давным-давно пора вставать. При этой мысли Катерина успокоилась и улыбнулась. Да, именно так все и произойдет. Как всегда.
Но «как всегда» не произошло. Когда она снова открыла глаза, то увидела грязно-желтый свет той же лампочки, и лежала она в том же неизвестном помещении, которое наводило на мысли о тюремной камере. Хотя, пожалуй, камеру Катерина представляла себе куда более комфортной. И тут она вспомнила!
Она вспомнила о том, как шла из школы домой и как внезапно перед ней остановилась машина. Там была рыжеволосая женщина, которая рассказала ей об аварии. Страх снова охватил Катерину, страх за мать. Теперь она вспомнила и о пистолете, которым угрожала ей женщина. Рыжая утверждала, что она из полиции, но при взгляде на пистолет Катерина поняла, что это ложь. Ей грозили оружием, и она не решилась ничего предпринять.
Оказавшись по другую сторону старых городских стен, машина остановилась в небольшой лесопосадке. Увидев в руке мужчины шприц, Катерина закричала. Рыжая велела ей успокоиться, и тогда мужчина вонзил в руку Катерины тонкую длинную иглу. Это было последнее, что она помнила.
Ночь сейчас или день? Она не знала: чудесные часы, которые бабушка с дедушкой подарили ей на день рождения, исчезли, так же как и мобильный телефон и другие личные вещи. В голове у Катерины гудело, и ей явно не помешала бы таблетка аспирина. Но это было еще не самое худшее. Самое худшее было то, что она боялась. Здесь не было окон, но дверь была – из коричневого дерева, старая и потертая. Но это не важно. Главное – узнать, заперта она или нет.
Не сводя глаз с двери, Катерина поднялась с матраса. Ее качало. Голова у нее немного кружилась – наверное, это, как и боль, было последствием наркоза. Она подошла к двери, и на долгое мгновение ее правая рука зависла над ручкой, которая выглядела странно массивной и ржавой. Девочка сделала глубокий вдох, затем выдох, потом набралась смелости и нажала на ручку. Однако оказалось, что дверь заперта.
Не отпуская ручку, Катерина затрясла дверь, но это ничего не изменило. Смирившись, она остановилась. Ее поймали, и вряд ли она сможет освободиться собственными силами. Если она не хочет умереть от голода и жажды, ей придется отдаться на милость тех, из-за кого она здесь оказалась.
Она закричала так громко, как будто ее жизни грозила опасность. И, вероятно, мелькнуло у нее в голове, именно так оно и было.
36
Рим, Борго Санто-Спирито
Пауль поспешно схватил кожаную куртку и выбежал из маленькой комнаты в жилой части Генеральной курии. Он даже не помолился сегодня утром. После волнующего вчерашнего дня ему захотелось поспать подольше, но телефонный звонок нарушил его планы. Это была Клаудия Бианки. «У нас есть еще один труп. Немедленно отправляйтесь на Виале Ватикано, лучше всего пешком!»
Не успел Пауль окончательно проснуться и расспросить ее о подробностях, как комиссар уже повесила трубку. Он быстро принял душ и торопливо оделся, не обращая внимания на мучившую его боль под ложечкой. Ужин, которым угостил его Дэвид Финчер, был превосходным, но, как оказалось, чересчур обильным. Пауль рассердился на себя за то, что не сдержался и съел все, но он очень проголодался после долгого и тяжелого дня. Кроме того, хорошая еда и изысканная атмосфера в ресторане «Колумба» предоставили ему желанную возможность отвлечься от мучительных мыслей и скорби. Уже собираясь выйти из здания, он услышал за спиной хорошо ему известный, суровый голос:
