Людмила Белякова - Темная арена
«Ну и подпишу, что согласен, — отстраненно подумал Юрасик. — Это, похоже, не финансовый документ».
Юрасик достал из-за пазухи редко, по особым случаям применяемый «паркер» с золотым пером и аккуратно вывел свою фамилию в окошечке, куда указал ему строитель.
— Первое ноября поставьте, пожалуйста. Чтобы месяц полный был…
Юрасик поставил рядом и число.
— Хотите пронаблюдать ход работ?
— Можно, — ответил Юрасик, подумав, что и от этого худа большого не будет.
Битый час строитель водил его по ангару, причем почти все время Юрасик ходил задрав голову, а Владимир Иванович что-то орал ему на ухо, крутя в воздухе пальцами и говоря непонятные технические слова. Из всего этого Юрасик понял, что все будет сделано очень быстро и необыкновенно хорошо. Юрасику было неясно самое главное — кто за это будет платить? — но спрашивать об этом у строителя было невежливо. Потом они вместе вернулись в закуток с девушкой и картинками, и Владимир Иванович сказал:
— Ну, Роза Ибрагимовна…
«Уй, я щас помру на месте! И эту розу положат мне на гроб!»
— …говорила мне, что вы человек деловой и контактный, так что мы с вами сработаемся.
— Да… А когда можно будет начать… репетировать, обживать, так сказать, новую площадку?
— Да уже дней через десять. В две смены же работаем. Есть у вас вопросы?
«Вопроса у меня два — кто такая Роза Ибрагимовна и кто за этих всех кузнечиков зеленых платить станет?»
Владимир Иванович вопросительно посмотрел на Юрасика.
— Вроде нет… Ну, спасибо вам, Владимир Иванович, рад был пообщаться.
— Проводить вас, Юрьпетрович?
— Нет-нет, работайте. Я сам.
Юрасик забыл, заверченный деловым Владимиром Ивановичем, зачем он сюда шел, и вернулся с полдороги, досадуя на то, что приходится, по рассеянности, два раза месить одну и ту же грязь.
Группку копошащихся у стены подростков он нашел сразу. Стенка ангара была разрисована примерно на треть длины. Ребята оглянулись на жирное чавканье его шагов, перестали пшикать баллончиками и уставились на Юрасика.
— Где ваш старшой? — не утруждаясь приветствием, спросил Юрасик.
— А вам зачем?
— Затем, что надо отвечать, когда взрослые спрашивают.
— А нам здесь разрешили.
— Я в курсе. Это мой ангар.
— Вы дядя Юра Краснов? — оживился один из подростков.
— Юрий Петрович, если быть точным. Так где Валерка?
— А вон они с Леной идут.
Юрасик обернулся и увидел, что к ним быстрым шагом идет Лена-кузина и Валерка, которого он назначил старшим. В руках у каждого было по пластиковому пакету. Подойдя ближе, Лена узнала Юрасика и даже слегка улыбнулась.
— Ну, показывай, Ленок, как идут малярные работы, — решил пошутить Юрасик.
Валерка хихикнул, а Лена сказала прохладно:
— Смотрите сами. Я здесь на общественных началах.
— Это ты зря… Надо подъехать к Юркевичу, оформить договор. Я что, каждому персональное приглашение делать должен?
Они шли вдоль полого уходившей ввысь стены ангара, и Юрасик разглядывал рисунки — клоунские рожи с разинутыми в невероятных улыбках ртами, завязанные в тугие узлы тела гимнастов, шары и факелы, медведи, тигры и обезьяны.
— А чего, — сказал Юрасик, дойдя до конца ангара, где стоял грязный фанерный ящик, а на нем лежала стопочка журналов «Советский цирк» и чья-то куртка, — мне в принципе нравится. Глазастенько так, ярко и по теме. Ты скажи, Ленок, начальнику, Владимир Иванович его зовут, чтобы отвел вам уголок, там погреться, отдохнуть, вещи положить…
— Хорошо. Я сошлюсь на вас.
…Отъезжая от ангара, внутри и снаружи которого бурлила и плескалась через край не совсем понятная ему деятельность, Юрасик вспомнил, что Роза Ибрагимовна — это та заммэрша, что принимала его разношерстное творческое хозяйство.
— У, блин! — облегченно выдохнул Юрасик, нажимая на педаль. — Ведь чуть не помер, пока вспомнил…
Был уже шестой час вечера, и звонить в мэрию с благодарностями этой Розе-мимозе было, наверное, поздно.
«Завтра с утреца позвоню, — подумал Юрасик. — Вот что значит вовремя цветуечки-то тетке преподнести, а?.. Редкий зануда этот дед, а как вовремя подгадал… Учись, Краснов!»
Полулежа в комнатке перед едва пыхтевшим телевизором, Юрасик позвонил Андрею:
— Андрюх, у меня к тебе дело. Собственно, оно касается моего основного бизнеса, но, коли бабки на проект текут оттуда, тебе надо обдумать такую вещь…
И Юрасик изложил Андрею свой несусветный по коварству план вывода из дела непорядочных конкурентов.
Когда Юрасик выпал, уже под вечер, из своего душного кабинета, Андрей сидел и рисовал Катин портрет, а его секретарша конфузливо улыбалась.
Юрасик взял рисунок:
— Похоже… Катьк! Да ты у меня красавица. А я, раньше и не замечал. Ты ему за этот портрет стольник зеленых должна. Знаешь, какой он дорогой художник?
— Я его Катерине Дмитриевне подарю.
На улице было еще довольно светло, и центр кишел народом.
— Вот что, в натуре, друг ситный… Мы сейчас пройдемся по местам нашей будущей боевой славы, поскольку народу слишком много толчется. А когда по ящику начнутся сериалы, мы выйдем с тобой на тропу войны.
— А люди… не пострадают? — опасливо осведомился Андрей.
— А об этом ты должен был позаботиться. Или я тебе вчера не четко все изложил?
— Ну да, я все так и сделал.
За разговорами они дошли до первого вагончика. Юрасик протянул продавцу десятку и попросил жвачки.
— А вы долго еще торговать будете? — осведомился Юрасик как бы между прочим.
— Часов до восьми, — донеслось из тонаровской утробы.
— Так, значит, — сообразил вслух Юрасик, когда они отошли. — Сейчас пройдемся по соседним дворам, выделим объекты. Потом хряпнем по супчику — и на дело.
Когда им принесли на десерт горячий фирменный напиток в больших, широких чашках, Юрасик спросил:
— А что, Андрюха, какой метод воздействия мы с тобой сегодня применять будем? Ты меня вкратце посвяти, чтоб уж я не совсем дуб дубом был.
— Да, Юрьпетрович. Вот, пожалуйста…
Андрей вынул из кейса ту самую, или похожую, расписную картонку, с которыми Юрасик пытался разобраться в фургоне летом.
— А палка-исчезалка? Опять сломалась?
— Нет, палочка цела. Вам ведь нужны стойкие результаты, как я понял?.. Но вы же знаете — как только прибор отключится, эффект исчезнет.
— А здесь?
— Здесь фокусник должен произвести ряд манипуляций, чтобы вернуть все к исходному состоянию.
— И ты это все основательно проработал?
— Думаю, да, Юрьпетрович.
