Сергей Шведов - Инкуб
– Так может, он ее и не давал?
– Дал, – твердо заявил Завадский. – Через Семейкина Филиппа Степановича. Ты этого жука знаешь, Анатолий. А познакомил с ним нашего инкуба никто иной, как Томилин, тот самый студент, который якобы по случайности застрелил Маргариту.
– Но это же мелкие сошки? – расстроился Верещагин. – Зачем губернатору с ними связываться?
– Мелкие сошки с миллионом долларов? – усмехнулся Завадский. – Очнись, Анатолий. Сдается мне, что Кирилл просто троянский конь, который нужен только для того, чтобы прикрывать собой расчетливых и умных людей. Кстати, Страхов придерживается того же мнения. Но для того, чтобы увидеть лица наших истинных врагов, мы должны убрать этого патентованного жеребца.
– То есть, как убрать? – насторожился Верещагин.
– Пулей, – спокойно отозвался Завадский. – Можно серебряной, как его матушку. Но, думаю, сойдет и простая. Не велика птица.
До сих пор Анатолию Викторовичу убивать людей не приходилось. Конкуренты у него, конечно, были, врагов тоже хватало, но споры разрешались без крови, благодаря уму и изворотливости Верещагина. Знай Анатолий людей, которые противостоят ему в странной шахматной партии, затеянной невесть кем и непонятно с какими целями, он, конечно, попробовал бы с ним договориться. Но весь ужас как раз в том и состоял, что вести переговоры оказалось не с кем. Все попытки, предпринимаемые как Завадским, так и самим Анатолием Викторовичем, обнаружить кукловодов за спиной смазливой марионетки, заканчивались ничем. Инкуб был на виду, проявляя завидную сексуальную, а теперь уже и политико-экономическую активность, а вот о том, что творилось за его спиной, можно было только гадать.
– А родственники у Кирилла есть? – просил Верещагин.
– Нет, – твердо заявил Завадский. – У Брагинского не было ни братьев, ни сестер, ни родных, ни двоюродных. У Маргариты Мартыновой тоже. Следовательно, инкуб один как перст. Не исключено, конечно, что объявятся очень дальние родственники, но им еще придется доказывать степень своего родства с Валентином Васильевичем. Сроки уже на исходе. Доля Брагинского отойдет государству. А с чиновниками всегда можно договориться.
– Ну что ж, если другого выхода нет, – задумчиво произнес Верещагин, – то нам остается найти исполнителя.
– Исполнитель у меня есть, – спокойно отозвался Завадский. – Этот будет молчать при любом обороте дела.
– Почему?
– Речь идет об охраннике Брагинского, Николае Козинцеве, он работал в нашей фирме, но недавно я его уволил.
– Зачем?
– На всякий случай, – усмехнулся Завадский. – Ему придется заплатить, но особенно тратиться мы на него не будем. У этого парня рыльце в пушку, как ты знаешь. Он активно сотрудничал с инквизиторами, а теперь поработает на нас.
– Ты сам с ним договаривался?
– Нет, поручил это дело Смагину. Боря, конечно, сволочь первостатейная, но тем, как говорится, и ценен.
– А он тебя не продаст?
– Может и продал бы, но некому, – хмыкнул Завадский. – Страхов мне уже намекнул, что правоохранители усердствовать не будут. Этот распутный инкуб изрядно всем надоел. Он полез туда, где чужим делать нечего. Еще не хватало, чтобы какой-то сопляк занимался в области кадровой политикой. Это же святая святых местной элиты. О нем забудут через два дня, можешь мне поверить, Анатолий. Юнец без роду, без племени – кому он нужен?
– А его кукловоды?
– Этим придется либо проявить себя, либо раствориться в воздухе, подобно облачку при порыве ветра.
– Грозы, значит, не будет?
– Нет, Верещагин. Можешь спать спокойно. Ни грома, ни молнии. Я все продумал. На днях мы устроим корпоративный вечер, куда пригласим Кирилла Мартынова. Надо же акционерам и руководителям «Осириса» познакомиться с сыном незабвенного Валентина Брагинского. Я пришлю приглашение Зое, как акционеру, а тебе как гостю. Будет лучше, Анатолий, если мы оба окажемся в этот вечер на людях. Во избежание разного рода слухов.
– А где будет проходить мероприятие?
– В «Парадизе». Ресторан расположен рядом с нашим офисом.
– Я знаю, – усмехнулся Верещагин. – И уж конечно буду. Как гость.
– Почетный гость, – подчеркнул Завадский. – Думаю, в этот вечер все решится. Пожелаем друг другу удачи, Анатолий Викторович.
Смагин почти не волновался за исход дела, порученного ему щедрым заказчиком. Свою часть работы он уже проделал с блеском – доставил орудие производства в нужное место. Теперь черед был за исполнителем, которому надлежало подняться на крышу пятиэтажного дома и занять исходную позицию как раз напротив подъезда, в котором проживал Кирилл Мартынов. До ресторана «Парадиз» от элитного дома было не более двадцати минут езды, однако клиенту следовало взять в расчет вечерние пробки на дорогах. Впрочем, наследник Брагинского мог и опоздать на корпоративную вечеринку, ему это, в сущности, ничем не грозило. Тем не менее, Смагин лично проследил, чтобы исполнитель появился на крыше в нужное время. К счастью, Николай Козинцев оказался на редкость пунктуальным человеком. А в его умении обращаться со снайперской винтовкой Смагин не сомневался. Моральные проблемы Колю тоже не должны были волновать, ибо бывший охранник вполне искренне считал, что его хозяина убил сынок-оборотень. Причем убил подло, из-за угла. Смагин не собирался бороться с чужими суевериями по поводу нечистой силы и охотно согласился заменить в винтовке простые пули на серебряные. Удобную позицию для стрелка Борис выбрал сам. С такого расстояния не промахнулся бы даже начинающий стрелок, а у Козинцева имелся опыт войны в горах, где он не раз смотрел в лицо смерти. Возможно, полученная в ходе боевых действий контузия сказалась, в конце концов, на умственных способностях и психическом здоровье бывшего сержанта. Иначе чем еще объяснить, что он добровольно ввязался в совершенно идиотскую затею доморощенных инквизиторов. По словам того же Козинцева, они убили или изуродовали чуть ли не десяток несчастных наркоманов, которых Маргарита Мартынова вытащила с того света. Тронутый умом Коля считал рабов деловой женщины исчадьями ада, а потому не слишком скорбел по поводу их преждевременной смерти. Смагину ничего другого не оставалось, как только мысленно развести руками и с прискорбием признать, что в головах наших современников вместо мозгов каша, изготовленная по средневековым рецептам создателями голливудских блокбастеров. Немудрено, что их почитатели так и не смогли отличить божий дар от яичницы.
Смагин боялся прозевать вишневую «Хонду», но Кобяковы подъехали к дому своего друга на роскошном «Лексусе», стоившим, надо полагать, немалых денег. Впрочем, статус вице-губернатора обязывал Эдуарда Константиновича держать планку. Он и сам был одет с иголочки, в черный смокинг и ослепительно белую рубашку. Элегантная бабочка довершала наряд преуспевающего человека. Рядом с блистательным мужем Светлана, облаченная в поношенные джинсы и желтую майку, выглядела простой уличной чувырлой, подобранной на улице для сексуальных утех. Судя по всему, дочь покойного Мокшина собиралась переодеться прямо перед выходом к народу, ибо трудно было поверить, что Кобяков позволит своей жене появиться на званом ужине в столь затрапезном наряде. Теперь Борису, расположившемуся на проезжей части, оставалось только дождаться выстрела, дабы доложить своим заказчикам о блестяще завершенной миссии. Отход стрелку должен был обеспечить еще один пособник инквизиторов, Степан Кольцов, болтавшийся где-то в соседнем дворе. По прикидкам Смагина, если бывшие охранники не наломают дров по собственной глупости, то уже через день-два они могут спокойно проматывать полученные денежки в парижских кабаках. Заграничные паспорта имелись у обоих, получены они были еще при Брагинском, так что особых хлопот с отправкой исполнителей у Бориса не будет.
