Лорел Гамильтон - Арлекин
Ричард улыбнулся, и все его лицо просветлело от этой улыбки. Он поднял меня на руки, я прильнула к этой его силе. Она ощущалась, даже когда он просто держал меня на руках.
Голову я пристроила к впадине на его плече и смирилась, что в его руках я кажусь маленькой. Когда-то это мне не нравилось, но с тех пор я малость повзрослела, наверное. Может быть, мне уже не надо было быть в каждом коллективе самой большой и самой опасной. Может, я достаточно повзрослела, чтобы дать распоряжаться кому-то другому. Может быть.
Обняв его одной рукой за шею, я вдохнула его запах, и от этого что-то испуганное и напряженное растаяло у меня в груди. Ощущение было как у кролика, который жмется к волку, но если ягненок может возлечь рядом со львом, так почему нет?
15
Над ванной склонился кто-то из молодых телохранителей — не вспомнила его имени. Он при виде нас как-то всполошился, будто не ожидал.
— Римус мне велел наполнить ванну.
Голос его прозвучал несколько с придыханием. Циско — вот как его зовут, вспомнила. Ему было восемнадцать, и я его объявила слишком молодым для хранения моего тела. Но не только из-за его возраста я предложила его перевести: у него проблемы, связанные с сексом и со мной. Очевидно, ему предоставили второй шанс показать, что он может сохранять хладнокровие поблизости от секса.
— Дальше мы сами, — сказал Ричард.
— Римус мне ясно дал понять, что приказ я должен выполнить дословно.
Я вздохнула:
— Циско, уйди и не разговаривай.
Он вытащил руку из воды, стряхнул капли.
— О’кей.
Глаза у него были слишком сильно вытаращены, на лице читалось волнение в связи с нашим появлением. Он крысолюд, оборотень, и заморочек насчет наготы у него быть не должно. Но тут не в наготе было дело, а в том, что мы собирались сейчас заняться сексом. Вот это его волновало. Я уже объявила себя «зоной не менее двадцати одного года». Лицо Циско наводило сейчас на мысль, что надо все-таки заставить это правило соблюдать.
Когда он проходил мимо, мелькнул у него на бедре пистолет. Римус говорил, что у него лучший результат по стрельбе среди всех телохранителей. Хорошо, но одного этого еще для телохранителя мало.
Дверь ванной закрылась, плотно. Ричард встал у входа, держа меня без малейшего усилия, будто я ничего не весила и он может так всю ночь простоять. Иногда мне неприятно было думать, насколько мужчины сильнее меня, но не сегодня. Сегодня это было утешительно.
— Могу я сказать одну вещь, чтобы ты не рассердилась? — спросил он.
Я напряглась — совершенно непроизвольно.
— Смотря какую.
Он вздохнул, но все же сказал вслух:
— Циско слишком молод для этой работы.
— Согласна.
Он шевельнул головой, будто хотел заглянуть мне в лицо, только оно ему не было видно.
— Ты согласна?
— Да. Его в моем присутствии колбасит с тех самых пор, как… — Я не стала говорить вслух, потому что расстраивать Ричарда мне не хотелось. Но Циско присутствовал, когда у меня впервые был секс с Лондоном, одним из британских вампиров. С тех пор у Циско были проблемы с тем, чтобы не видеть во мне лакомый кусок. Он молод, причем не только в смысле возраста. — …с тех пор, как он был свидетелем некоторой сцены, — закончила я, надеясь, что Ричард не станет уточнять.
Он не стал. Он поднес меня к краю ванны, где громко шумела вливающаяся вода. Жан-Клод мне объяснил, что наполняющий ее кран соединен с системой, которая очень быстро ее наливает. У меня дома почти такая же большая ванна, и система, очевидно, того же типа. Поскольку я купила дом сразу с ванной и системой, то не знала, что в ней есть что-нибудь особенное. Ну, хайтековская ванна, кто там будет разбираться?
Ричард меня обнял, я ощутила прилив этой восхитительной силы.
— Надо бы проверить воду, но мне так приятно держать тебя на руках.
— Мне тоже.
Он прильнул щекой к моим волосам:
— Правда?
— Правда, — ответила я и ответила бы шепотом, но вода гремела так, что шептать было невозможно.
Он шагнул в воду, держа меня на руках. Я засмеялась и подняла голову — заглянуть ему в лицо.
— Не стоило вначале температуру проверить?
От выражения его лица у меня тут же прошел смех. Нетерпение, радость — масса эмоций. А последнее время, когда мы бывали вместе, я на его лице видела только вожделение. Мы оба отсекали собственные эмоции, охраняли себя. В этом ощущался вкус секса в конце отношений, когда остался только секс и ничего больше, а его одного мало.
— Температура хорошая, — сказал он тихо, опустился на колени, держа меня на руках. Эти шесть футов с мелочью он сложил и погрузил в воду, и над его талией вода коснулась меня. Теплая вода, почти горячая. Она обхватила меня почти как еще одна пара рук, гладя, ощупывая. Он был прав, отличная температура.
Ричард шепнул мне в волосы:
— Сильно у тебя болит?
— Не сильно, но все тело ноет.
— Сначала отмоемся, потом дадим этому телу отмокнуть в воде. Горячая вода в таких случаях помогает.
Он поцеловал меня в лоб, потом опустился в воду вместе со мной, и мы почти плавали в этой ванне, и я лежала у него поперек груди. Ричард одну руку убрал от меня, и мы частично подплыли, частично подобрались к крану. Ноги у меня болтались в воде, остальное тело было прижато к груди Ричарда. Он сел, прислонясь к стенке ванны. Вода доходила ему почти до плеч, то есть для меня была, пожалуй, даже слишком глубокой. Ричард прижимал меня к себе, и мне это нравилось. Очень приятно было касаться его.
— Воды хватает? — спросил он.
— Ага.
Я протянула руку и отключила воду, потом опять села так, чтобы Ричард прижал меня к себе. Из-за разницы в росте я могла прижаться только к его груди и животу, а остальное мое тело почти плавало в воде. И это, пожалуй, хорошо: если бы он слишком уж меня касался, это бы меня отвлекло.
Он поцеловал меня в щеку, и я устроилась у него на руках в теплой-теплой воде.
Она успокаивала и расслабляла — по крайней мере так должно было быть, но самая сердцевина во мне почему-то была зажата. Что не так?
— Что не так? — спросил Ричард.
— Все так.
— Ты зажата.
Я вздохнула:
— Не знаю почему.
Он погладил меня по боку, положил руку на бедро.
— Такое чувство, что ты наедине со мной напряжена, если мы не занимаемся сексом.
— Я не нарочно, — ответила я.
Он обнял меня, притянул к себе и приподнялся, и ощущение, когда он прижимался к моему заду, было чудесно. Я выгнулась, стала тереться об него, и его тело отреагировало. Все это было непроизвольно, и мне радостно было знать, что вот так я на него действую. Он чуть толкнул меня, и я тихо пискнула.
