Чарльз Уильямс - Тени восторга
— Будь добр, дорогой, узнай поподробнее все, что сможешь.
Роджер ответил ей потрясенным взглядом. Раздались голоса и шаги, дверь широко распахнулась, и на пороге появился Консидайн. За ним стоял Моттре, а за ним еще два человека — в которых, как показалось сэру Бернарду, он признал джентльменов, прислуживавших им за обедом в Хэмпстеде. Но времени разглядывать их у него не было, и он посмотрел туда, куда смотрели все, — на Верховного Исполнителя, стоявшего в дверях.
— Славная встреча, — сказал Консидайн, — но, к сожалению, у меня мало времени. Кто пойдет со мной?
В мгновенно наступившей тишине Роджер услышал свой голос:
— Я.
— Глупец! — крикнул зулус. — Ты пришел сюда и теперь надеешься уйти? Нет. Ты мой!
Он стоял в другом конце комнаты, почти в десяти футах от Консидайна, однако покрыл разделяющее их пространство одним невероятным прыжком и обрушился на Консидайна, как молния с небес. Его атака была так стремительна, что Консидайн покачнулся и чуть не упал. Могучие руки короля зулусов сомкнулись на горле врага. Но уже в следующую секунду Моттре выхватил револьвер и выстрелил. Инкамаси отбросило и он упал, прижав руку к бедру. Сквозь пальцы сразу проступила кровь. Консидайн пришел в себя и посмотрел на своего друга.
— Моттре, Моттре, разве это необходимо? — пробормотал он. — Думаешь, я боюсь его рук? Ну, что сделано, то сделано, пускай Верекер его осмотрит. Кажется, кость не задета.
Он отступил в сторону, пропуская вперед одного из спутников. Умелый молодой человек с помощью Изабеллы быстро перевязал раненого. Консидайн тем временем продолжал:
— Мистер Ингрэм, господин король, мистер Розенберг, у меня драгоценности вашего кузена и другие, приобретенные мною для вас. Идемте со мной, здесь вам не место. — Он огляделся. — Есть ли еще среди вас те, кто хотел бы последовать за мной?
— Если вы берете короля, то возьмите и меня! — выкрикнул Кейтнесс. — Я требую, чтобы вы…
— Зачем требовать? — рассмеялся Консидайн. — Я вас приглашаю, я просто умоляю вас пойти с нами. Сэр Бернард?
— Нет, — сказал сэр Бернард. — Мы давно вышли из джунглей, и лично я пока не собираюсь обратно.
— Король, мистер Кейтнесс, мистер Розенберг, мистер Ингрэм, — сказал Консидайн. — Отлично. Миссис Ингрэм?
— Нет, — покачала головой Изабелла. — Африки мне и здесь хватает.
— Возможно, вы мудрая женщина, — сказал Консидайн, — и если это так, вы будете средоточием нашей мудрости в Лондоне, а все женщины Англии будут учиться у вас, что им нужно делать. Ваш муж вернется к вам с победой. Тогда — спокойной ночи. Спокойной ночи, сэр Бернард, оставляю вас соусам, которые вы предпочитаете пище. Пойдемте, друзья, пойдемте, враги. Моттре, вы с Верекером устройте короля как можно удобнее в первой машине. Остальные поедут со мной во второй.
На улице их ждали большие машины. Роджер, подчинившись жесту Консидайна, забрался внутрь и уселся спиной к водителю, подле него сел Кейтнесс.
Напротив священника поместился еврей. Консидайн устроился рядом. Вокруг другой машины сновали люди, а от дверей молча наблюдали за отъезжающими Изабелла и сэр Бернард. Консидайн поднял на прощание руку, и когда машина отъехала, сказал Роджеру:
— Вот потерпевшие поражение. Не беспокойтесь, сегодня им ничего не грозит со стороны моих людей. А завтра или послезавтра правительство запросит мира.
— Что-то я сомневаюсь, — сказал Роджер. — Если, как вы утверждаете, Лондону ничего не грозит, что же тогда происходит на самом деле?
— Я просто учу Лондон чувствовать, — ответил Консидайн, — ощущать ужас. Сегодня город познает панику, какой еще никогда не знал. Он познает глубины, которых никогда не осмеливался достичь. Но в его страданиях повинна его же бесплодность.
— Вы за этим привели сюда африканские армии? — спросил Кейтнесс.
— Армии? — рассмеялся Консидайн. — Знаю, я сам способствовал распространению этой сказки. Но те мои люди, которые находятся здесь, вступают в свою величайшую пору, и я даю им ту жертву, которой они жаждут. Подождите, вы их увидите. — Он взял переговорную трубку и что-то сказал водителю. Машина быстро ехала на север, обогнула Риджентс-парк, проехала Сент-Джонз-Вуд и наконец через Примроуз-Хилл выехала на Хэверсток-Хилл где-то рядом с Белсайз-парком. Но через несколько минут стало ясно, что этим путем не проехать. Дорога была забита людьми. За станцией метро толпа поредела, потому что люди сгрудились у входа, так что ни одна машина не могла проехать. По Хэверсток-Хилл шли беженцы, а небо отливало красным светом. По облакам опять метались бесполезные прожектора. Доносились истеричные выкрики, проклятия, то и дело возникали мелкие стычки. Рядом с ними столкнулись две тележки, нагруженные узлами, и владельцы тут же подрались среди разбросанных вещей. Женщины падали в обморок, доминиканцы в черно-белых рясах из соседнего монастыря пытались навести хоть какой-нибудь порядок. («Несомненно, — тихо сказал Кейтнессу Консидайн, — англиканские священники тоже где-то рядом. Но расцветка у них не такая эффектная».) Из боковых проулков подходили все новые и новые люди с узлами, чемоданами. Когда машина притормозила перед поворотом, к водителю сунулись двое молодых людей.
— Вот кто нас повезет, — сказал пьяным голосом один из них, а другой вцепился в руль. Роджер посмотрел на Консидайна, но тот спокойно наблюдал за происходящим, откинувшись в своем углу. Водитель отпустил руль и еле уловимым резким движением опрокинул одного из них на дорогу, другой вскинул руки, пытаясь защититься, но тут же рухнул от удара в солнечное сплетение. Машина начала разворачиваться. Консидайн опять взял трубку.
— Постарайтесь объехать толпу, — сказал он. — Я должен попасть на вершину холма.
В конце концов, после многочисленных остановок и объездов, они подъехали к краю Хэмпстеда с севера. Снизу, от подошвы холма, катилась волна совершенно новых звуков.
— Я подниму верх, — сказал Консидайн водителю. — До Хайгейта поезжайте медленно, а затем сверните к месту встречи.
Крыша машины с легким скрипом сложилась, превращая автомобиль в кабриолет.
Консидайн встал в полный рост. Почти тут же рядом раздался крик на непонятном языке. Возле машины возник чернокожий солдат, он бежал и кричал, потом появился еще один, а затем к ним устремилась целая толпа. Загремели барабаны. Кто-то крикнул уже по-английски: «Бессмертный! Бессмертный! Слава Бессмертному!» Консидайн, подняв правую руку, сделал в воздухе странный жест. Вопль заглушил все вокруг: «Слава Повелителю Любви! Слава Бессмертному!» Негры бежали рядом с машиной, бросались к ней, чтобы прикоснуться, скакали и кружились возле нее.
