Ксандр Лайсе - Моя любимая сказка
Даже в нашу первую встречу, когда мы ещё не были знакомы, Яра была… Не такой. Она всегда была… тёплой? Да, тёплой. Открытой, светлой. Что с ней случилось?
Чёрт! Она всё-таки прочитала записку!
Нет. Невозможно.
Тогда что же произошло? Я даже физически ощущаю, как она отталкивает меня! Светлая. Светлая и холодная, словно ледяная.
— Яра… Привет! Ты…
— Привет. Извини, я очень спешу, — как льдом посыпала! И ускорила шаг.
Да что я, в конце концов!
— Постой! Я же… Послушай! Я же всё понимаю…
Ярослава остановилась и обернулась. Надежда и недоверие. Или испуг?
— Понимаешь?
— Послушай. Мне всё равно, кто она… То есть, нет… Я понимаю, что она больна. Ты её… Ты её любишь, конечно. Если хочешь, мы можем… Сейчас есть специальные клиники. Частные. Насчёт денег не беспокойся… Они… Я их найду, если надо. В наше время лечат почти всё, и… Но если ты хочешь, мы можем сами ухаживать… Просто… — Яра пристально смотрела на меня. Я подошёл к ней. — Я не против… То есть, если ты решишь, что дома ей будет лучше, то я тоже… Могу помогать тебе. Просто… Я люблю тебя. И хочу быть рядом с тобой. Как бы ты ни решила с ней…
— Как бы я ни решила с ней? — Яра как-то странно посмотрела на меня.
— Ну да. Как ты решишь — так и будет.
— А с кем — с ней? — от Яры больше не тянуло холодом… И… Лучше бы тянуло… Я почувствовал, что поскальзываюсь и падаю. Она смеётся? Что значит — «с кем»?
— Что значит — «с кем»? С твоей… родственницей.
— Она мне не родственница, — Яра вздохнула.
— Не родственница? А кто? — я-то и предположить не мог, как далеко простирается Ярино милосердие! Брови, помимо моей воли, поползли вверх.
— Не… Никто. Я её вообще никогда в жизни не видела.
Я уставился на неё, как баран на новые ворота. Нет, не шутит. Даже немного грустная. И шутить такими вещами — не в её стиле.
— То есть как это? Она же у тебя дома живёт!
— Нет. Не живёт.
— Не живёт?
Господи, да что с ней? Да, вид у Яры усталый… Может быть?! Может, больна не только старуха?! И это исчезновение… Где она пропадала? Что с ней случилось? Такой… необычной я её раньше не видел. К психиатру? Или наркотики? Чёрт возьми! Почему я раньше не подумал об этом?!
— Яр… Что с тобой случилось? — я обнял её за плечи, она не сопротивлялась — Расскажи мне. Тебя ведь не было два дня. Я за тебя волновался. Где ты была?
Ярослава испытующе взглянула на меня.
— У меня… У меня проблемы. Очень серьёзные… и… — она замялась, подбирая слово — Очень… Миша… Я боюсь, ты не поймёшь…
— Милая, знаешь, сегодня всё утро я пил чай на площадке у твоей двери… — я вовремя решил умолчать об истинных причинах такой эксцентричности. — Сидел на полу и пил чай. Я хочу сказать, что постараюсь, очень постараюсь понять.
Она наконец-то улыбнулась. Её рука скользнула по моим волосам и с видимым облегчением, будто обессилев, опустилась. Нервы? Яра вздохнула. Тяжело, с дрожью.
— Миша… Эта старуха, которая приходила к тебе… Она и правда не моя родственница. И я действительно никогда её не видела.
— Как это может быть?! Она выходила из твоей квартиры! Я своими собственными глазами… И дверь ключом открывала…
Ярослава молчала. Я подошел и обнял ее, Ярослава меня не отстранила, но я чувствовал, что она напряжена.
— Хорошо, — сказала Яра, — пойдем со мной, я кое-что покажу тебе.
— Куда мы идем? — спросил я, не переставая ее обнимать.
— В квартиру, где живет эта… — Яра замялась. — Старуха, которую ты принял за мою родственницу.
* * *Мы поднимались по лестнице: старухина квартира была на последнем этаже.
— Зачем мы идем туда? — спросил я.
— Я же сказала. Хочу кое-что показать тебе. Ты должен взглянуть на это сам. Эта старуха… Я боюсь, что она как-то влияет на меня. Она ведьма или экстрасенс, я не знаю как у нее… — Ярин голос задрожал.
— Влияет? — что она имеет ввиду?
— Я не смогу объяснить… Просто иногда мне приходится делать… разные вещи. И… не знаю, как сказать…
Да она, в самом деле, сошла с ума! И вдруг — меня словно полоснули чем-то по спине, я вздрогнул — в памяти возникла картинка: длинный седой волос. Волос, который я нашёл на подушке. Как он там оказался? Прилип к рубашке?
— Ты думаешь, я… больна? — она перестала подниматься по лестнице и посмотрела на меня в упор. Совершенно спокойно. — Правда так думаешь? — она продолжила подниматься по лестнице. Я шел следом. Молчал.
— Думаешь. Я знала, что не поймёшь. Не поверишь. Поэтому и не хотела тебе говорить. А теперь ты думаешь, что я — сумасшедшая.
Честно говоря, я не знал, что думать. Вернее всего — не думал вообще ни о чём. Или не хотел думать.
— Иногда я… Словно сознание теряю. Я почти ничего не помню об этом… Как провалы в памяти. А потом, когда прихожу в себя — могу оказаться в совсем другом месте. И не помню, как туда попала, — она говорила равнодушно, как не о себе.
— Совсем ничего не помнишь?
— Почти ничего. Но, бывает, я делаю что-то непонятное… То есть, когда прихожу в себя, вижу, что делала… Помнишь Коломенское? Так вот, я не знаю как там очутилась. Была дома, читала книгу, и вдруг… И во всем виновата она. Я уверена.
— Почему думаешь, что она? — честно говоря, я уже и не знал что думать, вот сейчас вломимся в квартиру ничего не подозревающей старушки. Старушки? Мне вспомнилась эта «старушка», как она приходила ко мне, как появилась в квартире Ярославы непонятно откуда. Этот страх, когда я впервые увидел ее. Э нет, я и сам в глубине души никогда не считал ее просто старушкой.
— Я была у нее дома, — продолжала Ярослава, — я многое видела. Ты тоже увидишь. Возможно, там и нечто новое появилось.
Мы подошли к квартире. К моему удивлению Ярослава открыла дверь своим ключом.
— А ее дома нет? — удивленно произнес я.
— Нет, она предпочитает мне не показываться, — Яра распахнула дверь, — по-моему, она вообще в этой квартире появляться перестала.
Внутри и правда никого не оказалось. Две огромные комнаты — спальня и гостиная — выглядели так, словно там уже давно не живут. На полу в гостиной лежала насыпанная в форме круга соль. Через равные промежутки вдоль окружности лежали кучки древесных угольков. Всего шесть. Но в остальном — квартира как квартира. Нельзя даже сказать, что здесь живёт старый человек: обычного в таких случаях запаха старости не слышно. Только мебель — старая, тёмная от времени — такую не увидишь в современном доме. Ни радио, ни телевизора. Никаких фотографий на стенах.
Широкая кровать в спальне была аккуратно заправлена. Зеркала старинного трельяжа казались серыми от пыли. Запустение.
