Анна Старобинец - Резкое похолодание
— О чем мать еще не знает? — вслух спрашиваю я.
Мой отец неприязненно оглядывается на меня. Леночкин отец останавливается и низко склоняется над сугробом, как будто хочет получше рассмотреть красные дырочки.
— Ш-ш-ш, — тихо шипит женщина. — Не надо говорить так громко… Мать Лены еще не знает, что случилось.
— А что случилось? — шепотом спрашиваю я.
Женщина удивленно смотрит на меня и отводит взгляд.
— Это твоя подружка? — спрашивает она.
Я молчу, потому что не знаю, как лучше ответить. Как будет вежливее в этой ситуации.
— Санки, — тихо говорит женщина. — Лена съезжала с горы, и в нее врезались санки. Она их не видела. Она как раз выполняла такое упражнение… Знаешь, она умела так красиво ложиться на спину на лыжи…
— Знаю, — киваю я.
— Красиво, правда?
— Очень красиво.
— …И какой-то идиот въехал прямо в нее на санках. И у него были… у него еще были горнолыжные палки. У них очень острые концы, у этих палок. Совершенно непонятно, зачем ему понадобились горнолыжные палки. На санках-то. Откуда вообще они у него взялись, эти палки! Он потом сказал, что нашел их на вершине горы. Что это не его. Это чьи-то чужие…
— Я думаю, это были его палки, — уверенно говорю я.
— Конечно, конечно, — рассеянно соглашается женщина.
Свои палки я так и не нашла. Но это ведь были не они. Я совершенно уверена, что это были не они. А его собственные палки. Этого идиота на санках. Да и вообще — при чем тут палки?
— Она умерла? — спрашиваю я женщину.
Она снова отводит взгляд.
— Нет… Ну что ты? Конечно, нет…
— А почему она не двигается?
— Она… просто без сознания.
— Что значит без сознания?
— Это значит — она крепко заснула. Бедная, бедная девочка…
Спасибо тебе, волшебница. Ты все-таки помогла мне, моя добрая волшебница.
* * *Когда мы выходим из леса, папа отправляет меня домой, а сам уходит с Леночкиным отцом и с Леночкой на руках.
Он возвращается домой ночью. Его горнолыжная куртка в крови, мама встречает его на пороге, смотрит на куртку и кричит.
Он молча заходит в коридор. На его лице выражение.
Я говорю маме:
— Не бойся.
Я говорю:
— Папа просто помог кое-кому.
И еще я говорю:
— С нами ничего не случится. Ничего не случится, если мы будем дружить с волшебницей.
— С какой еще волшебницей? — раздраженно спрашивает отец.
— С волшебницей, которая живет в горе.
— С какой?!
— Которая живет в горе.
У мамы что-то происходит с глазами. Они становятся большими и круглыми, как два игрушечных шарика, потом снова маленькими и совершенно белыми, как у слепой, а потом они закрываются, и она падает.
Отец молча подходит к ней, молча поднимает ее и относит на кровать. Слышится какой-то шлепок. Потом еще один. Потом непонятное шевеление — и тихий мамин голос.
Отец возвращается в прихожую и молча смотрит на меня. Его куртка в крови. Он пытается расстегнуть молнию, но его руки очень сильно дрожат.
Впервые в жизни я вижу, как у него дрожат руки.
Чужим, хриплым голосом он произносит:
— Никогда. Не говори. Такой. Ерунды.
Я спрашиваю:
— Что с мамой?
— Обморок. Сейчас уже лучше.
Я говорю:
— Папа. У тебя руки дрожат.
— Тяжести, — отвечает он. — Весь день я таскаю тяжести.
VII
— Догогая волшебница! Я знаю, ты очень добгая, но у меня к тебе все гавно есть одна пгосьба. Со мной в школе в пагаллельном классе учится Леночка. Пожалуйста, сделай так, чтобы с Леночкой случилось что-нибудь плохое… — Ренат, запинаясь, читает по бумажке. Издалека я слышу не все, но я знаю эти слова наизусть.
Вокруг него — целая толпа. Сейчас перемена, но никто не носится по коридорам, не играет в сифу и в резиночку… Все стоят и молча слушают Рената. Он весь красный от такого внимания, особенно уши. Он улыбается от восторга.
— «…Пожалуйста, сделай так, чтобы с Леночкой случилось что-нибудь плохое»…
Звенит звонок — но никто не трогается с места.
— «…Пожалуйста, сделай так, чтобы с Леночкой случилось что-нибудь плохое»…
А вот и неправда! Вот и вранье. В моем письме это было написано только два раза: «Пожалуйста, сделай так, чтобы с Леночкой случилось что-нибудь плохое. Пожалуйста, сделай так, чтобы с Леночкой случилось что-нибудь плохое. Я так хочу…».
— «…Я так хочу! Я так хочу! Я так хочу! Я так хочу!»…
Неправда! Неправда! У меня только три раза. Эта фраза всегда пишется только три раза, идиот!
— Неправда! — кричу я.
Они все оглядываются на меня. Они молчат. Ренат сворачивает бумажку и трусливо пятится по коридору.
— Э, ты куда? — шагает к нему длинный Круглов из параллельного класса. — Дочитывай давай, мелкий! А то ща и тебя отпиздим!
— «Я так хочу», — покорно разворачивает бумажку Ренат. — «Я — Соня. И еще. Догогая волшебница! Я пгинесла тебе двенадцать шоколадных конфет». Ну, типа… все.
Ренат подобострастно улыбается.
— Дай позырить, — говорит Круглов, забирает у Рената бумажку и читает, глупо шевеля губами и тараща глаза.
Остальные продолжают пялиться на меня.
— Во, бля-я-я… — восторженно тянет Круглов. — В натуре письмо волшебнице. «Сделай так, чтобы с Леночкой случилось что-нибудь плохое»… — он поднимает на меня круглые глупые глаза. — Так она чё, в натуре из-за тебя под санки попала? А, жирная?
Я трогаю пальцами свои белые, бесчувственные щеки и молчу.
— Вали ее, пацаны! — нерешительно приказывает Круглов.
Никто не двигается с места.
— Не надо, — говорит Катя Гусева, Леночкина одноклассница.
— Не п-понял? — мычит Круглов.
— Не надо к ней подходить. Она наведет на вас порчу.
— Чё?
— Чё слышал. Она порчу наводит. Не подходите к ней. Не прикасайтесь. Не разговаривайте с ней вообще!
— Жирная, короче, сифа! — орет кто-то из толпы.
— Сифа!
— Сифа!
— Ай, боюсь, боюсь, жирная меня под санки столкнет! Жирная меня убьет!
Они наконец разбегаются по классам. Все, кроме Рената: у него какое-то специальное облегченное расписание, и ему уже пора домой. Он суетливо семенит к лестнице. Я бросаюсь за ним.
Я нахожу его в раздевалке: он прячется среди чужих курток и шуб, но он слишком безмозглый, чтобы спрятаться как следует. Я нагибаюсь — и сразу же вижу его кривые цыплячьи ноги у стойки вешалки.
Я подбегаю к нему, сдергиваю с вешалки все, что на ней висит.
— Ты взял мое письмо! — кричу я.
— Какое письмо?
На его лице — полнейшее недоумение. Он похож на маленькую забавную обезьянку из передачи «В мире животных». Я размахиваюсь и со всей силы бью его по этому забавному мартышкиному лицу.
