Хидеюки Кикути - Вызывающий бури
— Что-то не так? — спросил он, подойдя ближе.
Лина тряхнула головой:
— Ничего… правда. Ты так быстро ушел… Я просто немного испугалась, вот и все.
Ди помолчал, потом кивнул:
— Тебе надо отдохнуть.
— Наверное, ты прав.
Не теряя времени Лина вернулась в лачугу и забралась в спальный мешок. Внутри было очень тепло благодаря термальным датчикам, фиксирующим температуру воздуха и одновременно температуру тела и поддерживающим оптимальный уровень подогрева.
Ди тем временем покинул мельницу.
«Спорю, он уснет в темноте под пение ветра, прижав ухо к земле, — подумала Лина. — Или ему трудно спать по ночам? Каково это вообще — быть дамииром?»
За сомкнутыми веками девушки проплыла пепельно-серая фигура со словами: «Вспомни, что произошло десять лет назад».
Лина качнула головой.
В голове ее шелестел еще один голос:
Я избавлюсь от всех.
Она тоже слышала речь «присутствия».
ГЛАВА 6
Дети сумерек
Все вокруг было омыто алым.
Этот цвет порожден голодом и жаждой. Они вопят, взывая к воле.
Воля пытается сопротивляться. Она уже вобрала в себя многое — любовь, надежду, доброту, мечты, горе и, наконец, ярость. Воля человека развивается на протяжении всей его жизни — некоторые даже считают, что именно воля определяет личность. И каждый раз на стенания потребностей тела воля отвечает «нет».
Но время идет.
Алые сполохи окружают волю, усердно обтирая крутые стены здравого смысла лаской инстинкта. И стены постепенно осыпаются.
Голод и жажда тотчас же пожирают упавшие куски. Воля ныряет в сладость непротивления. И все же ядро воли пока держится.
Раздуваясь от злости, алое кидается вперед, желая проглотить волю целиком.
Начинается страшная битва.
Я таю. Растворяюсь. Перевариваюсь. Меняюсь. Становлюсь…
Когда Лина открыла глаза, Ди как раз собирался выйти из хижины. В окна и щели в стенах просачивался мутно-голубой свет. Скоро взойдет солнце.
— Ты уже уезжаешь? — спросила девушка, протирая глаза.
Ди остановился и повернулся:
— Еще рано. Спи. А когда встанешь снова, отправляйся домой.
— Вот еще! Уясни себе наконец, я отсюда никуда!
С этими словами Лина выползла из спального мешка.
— Тебе не холодно?
Только после замечания Ди Лина сообразила, что на ней нет ничего, кроме легкой кофтенки.
Но если уж на то пошло, хотя ветер и был весьма прохладным, озноба она не чувствовала.
— Сегодня довольно тепло, не так ли? Кровь у меня всегда была горячей.
Удовлетворил ли его такой ответ или нет, Ди, не оглядываясь, шагнул за порог. Лина, потягиваясь, последовала за ним.
— Снова в развалины? Там ничего нет, я уверена.
Ди молча седлал лошадь.
— Подожди, я с тобой.
— Нет. Езжай домой. Потом в школу. Разве экзаменационная комиссия еще не прибыла?
Быстро прикинув в уме сроки, Лина выставила два растопыренных пальца:
— Нет еще. У меня в запасе целых два дня!
Да, совсем скоро тяжкий груз перестанет давить ей на грудь. Два коротких денька, и Лина сможет навсегда распрощаться с деревней.
«Но, — подумала девушка, — через два дня мне таки придется разбираться со всем тем, что я откладываю "на завтра". Вот интересно, а вообще наступление «завтра» — хорошая штука или нет?»
— Пожалуйста, Ди, — взмолилась она. — Я не стану путаться у тебя под ногами. А если стану, гони меня домой. Возьми меня с собой. Я боюсь оставаться одна.
— Делай что хочешь, — кивнул Ди, хотя Лина уже настроилась на отказ. — Но если поедешь, то только потому, что сама того захотела. Я о тебе заботиться не стану.
— Отлично. Разрешаю бросить меня в любой момент.
Лина радостно кинулась к повозке.
— Ты кое-что забыла. — Ди мотнул подбородком в сторону входа в лачугу.
— Э?..
— Похоже, кто-то приходил и оставил это, пока я спал. Подарок едва ли предназначен мне. Разве что парень был извращенцем.
Лицо девушки засияло: она заметила на пороге нечто маленькое и белое.
Цветок.
Бережно подняв его, Лина спрятала дар в нагрудный карман рубашки. Кажется, некий загадочный посланец все время наблюдал за нею.
— Выходит, ты не одна. — Даже всегдашний бесстрастный голос Ди звучал точно благословение. — Если что-то случится, кто-то будет горевать о тебе.
Возможно, Ди уже знал кое-что.
Мысли Лины превратились в клубок из тысячи перепутанных нитей.
— Когда занятия окончатся, можно я приду сюда? — спросила она наконец.
— Делай что хочешь. Но конечно, нет никаких гарантий, что я вернусь целым и невредимым.
Лина притихла. Спокойные слова охотника скрывали жестокий мир кровавых схваток — мир, который юная девушка не могла себе представить.
Она тряхнула головой — раз, еще раз и еще раз — отчаянно и истово.
— Тревожиться не о чем. Уверена, ты вернешься, — заявила она, убеждая в основном саму себя. — Я буду ждать сколько понадобится.
Ди молча натянул поводья, разворачивая лошадь, вонзил шпоры в бока животного, и резвый скакун галопом унесся прочь.
После того как цокот копыт растаял в глубине чащи, Лина взобралась в повозку и первым делом посмотрела на солнечные часы, установленные в грузовом отсеке.
Было еще слишком рано, чтобы ехать в школу, однако девушка не думала, что сумеет справиться с тревогой, останься она надолго в одиночестве.
«Почему я не рассказала Ди о вчерашнем происшествии? — удивилась она. — О странной дыре, о сумеречной фигуре и диких существах, с которыми я там столкнулась? И о тех словах?»
Тень отвратительных событий десятилетней давности давила в одиночестве все ощутимее. Неожиданно Лина вспомнила Квора. Что, если тени прошлого давали указания и ему?
«Повидаюсь-ка я с ним», — решила девушка. Где паренек сейчас, она слышала от мэра.
И Лина подстегнула кобылу кнутом.
* * *Несущийся по узкой дороге Ди резко остановил лошадь и принялся озираться по сторонам.
Он ехал по обычной лесной троне. Там и тут последние бугорки снега перемежались жухлой прошлогодней травой и бурой дорожной грязью. Ничего подозрительного не было и в утреннем ветерке. Тем не менее чувства Ди — сверхъестественное восприятие, свойственное одним лишь дампирам, — говорили ему, что он едет не туда, куда хочет.
Чем же эта дорога отличалась от той, по которой он скакал вчера?
Помедлив, Ди снова пришпорил лошадь, но спустя минуту снова осадил. Картина перед его глазами ни на йоту не отличалась от предыдущей. Та же бурая полоса тропы, та же трава, те же деревья.
