Наташа Мостерт - Хранитель света и праха
Среди иероглифов и идиосинкразических знаков, которые Эш вручил ей, было несколько цифр: 8,15, 33,81,271.
— А вот это, — он ткнул пальцем в бумагу, — нужно вытатуировать прямо на кикаи танден.
Кикаи танден располагалась примерно в двух дюймах ниже пупка. Это был своеобразный внутренний компас тела, центр равновесия и дыхания — возможно, самая важная точка в боевых искусствах. А числа, судя по всему, имели большое значение для Эша. Миа пристально посмотрела на него.
— А что это такое?
— Цифры.
— Это я вижу. Но что они означают?
Он только пожал плечами в ответ.
Его уклончивость рассердила ее.
— Это что, номер лотерейного билета?
— Отличная мысль. — Он вдруг усмехнулся, и мышцы вокруг его глаз, напряженные прежде, расслабились.
— Возможно, так и получится. Они принесут мне удачу. Нет, моя дорогая, эти числа — мой энергетический код. Это дни, в которые излучения света из моего тела лучше всего под даются корреляции.
— И что, твое тело на самом деле излучает свет?
— Не только мое, твое тоже.
— Но, — она смотрела на него точно зачарованная, — это правда?
— Да, правда. Внутри тела действительно находится свет, и это доказано. Немецкий ученый по имени Фриц Попп, — к слову, он был номинирован на Нобелевскую премию, не просто какой-то подозрительный субъект, — так вот, он открыл, что человеческое тело излучает биофотоны.
— Свет внутри тела… Напоминает ци.
Он снова пожал плечами.
— Кто может сказать точно, что этот свет и есть ци? Я в это верю. Но большинство ученых не верят. А есть и такие, которые упорно отрицают саму идею, что свет может находиться внутри человеческого организма, и отчаянно борются с подобными исследованиями. Но это касается не только человека, конечно. Всякое живое существо излучает определенный поток фотонов, от нескольких единиц до нескольких сотен. Растения, животные. Люди.
— Сияющие от счастья люди. Мне это нравится. Прям как у «Ар. И. эМ».[43]
— Но не нужно относиться к этому слишком серьезно. Пучок капусты брокколи излучает больше света, чем человек. — Он криво улыбнулся. — Чем выше взбираешься по древу эволюции, тем меньше света. Но здесь… Здесь вообще все крайне запутано.
— Не могу сказать, что понимаю что-то в биофотонах. Но я точно знаю, что могу почувствовать ци.
— Конечно можешь, Миа. — Его улыбка несколько смягчилась. — У тебя даже нет необходимости наблюдать поток фотонов в лаборатории. Ты просто знаешь. Я видел, как ты тренируешься. Ты твердо стоишь на земле. Большинство из нас упражняются в красноречии, занимаясь семантическим анализом, ты же интуитивно ощущаешь эту энергию и погружаешься в нее.
Она отвела взгляд, чтобы скрыть смущение.
— В любом случае, — продолжал он, и голос его потеплел, — очень важно не беспокоить систему. Сохранять потоки биофотонов когерентными, а ритм их излучения постоянным. Это поддерживает организм здоровым. Мне повезло — мой энергетический код остается неизменным уже довольно продолжительное время. Излучения света в определенные дни совершенно одинаковые из года в год. Неплохая причина увековечить эти числа на моем теле, как думаешь? Как подтверждение желания.
— Желания?
— Да, того, чтобы так продолжалось и дальше. И никогда не менялось.
— Все меняется, Эш. И мы не можем препятствовать этому.
— Нет, можем. Надо только знать как.
Что-то темное мелькнуло в глубине его глаз. В какой-то момент она явственно ощутила, что он хочет протянуть руку и прикоснуться к ней, но он сунул руки в карманы и, ей показалось, сжал их в кулаки. Она почувствовала сильное нервное напряжение в нем. Однако голос его оставался ровным и слегка небрежным.
— Ну и когда у нас день свидания? Эскиз готов. Когда приступим?
Миа прикоснулась рукой к длинной линии магических знаков.
— Похоже на змею.
— А мне кажется, на волну.
— Ладно, — она глубоко вздохнула, — давай сделаем это. Но сначала мне нужно подготовить трафарет. Так что мы можем встретиться, ну, скажем, в четверг.
Он кивнул, соглашаясь.
— Хорошо, в четверг.
Он приехал в десять вечера уже после того, как студия закрылась. В своей спальне наверху Миа слышала, как Лайза впустила Эша внутрь, а потом прокричала ей, что уходит. Ее голос звучал нагло. Чуть раньше она спрашивала, нельзя ли ей остаться посмотреть, но Миа твердо стояла на своем. Нет, нельзя. Она и так нервничала по поводу этой работы, и зрители ей были совершенно ни к чему. К тому же она всерьез подозревала, что единственное побуждение Лайзы — строить глазки.
Когда Миа вошла в студию, она обнаружила, что Свитпи уютно устроилась на руке у Эша. Казалось, ее природная агрессивность бесследно исчезла. Как и все прочие, Свитпи попала под чары Эша. Он взглянул на Миа.
— Ты не боишься, что она убежит?
— Убежит?
— Ну, возможно, и не убежит, но ты понимаешь, что я имею в виду. Я нашел ее возле открытого окна. С той стороны.
Миа открыла кран над раковиной и начала тщательно мыть руки. Перебивая звук воды, текущей из крана, она сказала:
— Обычно с ней такого не случается. Я ни разу не видела ее на подоконнике снаружи. Внутри — да. Мне всегда казалось, что ей не хочется покидать это место.
— Я ее понимаю. Мне бы тоже не захотелось.
Миа бросила на него взгляд через плечо.
— Уверен, что ты ее разбаловала, вот что я имею в виду.
— Да, она весьма избалованная особа. Но я тоже завишу от нее, и очень сильно. Я даже не могу себе представить жизнь без Свитпи.
Миа вытерла руки и натянула перчатки.
— Итак, — она глубоко вздохнула, — почему бы тебе не снять рубашку?
У него были широкие плечи и узкие бедра, как у пловца, и неплохая мускулатура. Однако грудь — совершенно плоская, как у боксера или бойца, не перекачанная, как у штангистов. Он лег на спину, расстегнул ремень на джинсах и опустил их ниже бедер. Миа вдруг смутилась. Но тут же страшно рассердилась на себя. Эш был далеко не первым парнем, с которым ей предстояло работать. Случалось немало и других клиентов мужского пола, которые просили ее сделать им татуировки куда в более интимных местах.
— Здесь надо побрить, — сказала она оживленно, пытаясь скрыть смущение.
— Да, пожалуйста.
Она внимательно посмотрела на него. Выражение его лица было вполне серьезным.
Она взяла с подноса приготовленную заранее одноразовую бритву. Прикоснувшись лезвием к его коже, она с удивлением заметила, что у нее дрожит рука.
«Прекрати!» — строго сказала она себе.
Еще раз глубоко вздохнув, она осторожно провела бритвой по шелковистым волоскам, темно-коричневой змейкой уходящим вниз. Бросив бритву в корзину для мусора, она смочила бумажное полотенце антисептической жидкостью и протерла место, на котором предполагалось делать рисунок. Потом взяла другое полотенце, провела по нему чистым шариковым дезодорантом и прижала его к телу.
