Наташа Мостерт - Хранитель света и праха
— Ты хочешь сказать, что видел, как забирают ее органы? Когда был совсем ребенком? — Миа с ужасом смотрела на него.
— Ну, я попрощался с ней за несколько дней до того, в больнице. А изъятие органов — вполне миролюбивая процедура. Хирурги-трансплантологи подходили по одному, не все вместе. Один забрал ее печень. Другой — почки. Третий — глаза. И конечно сердце. Ты знаешь, что сердце может биться само по себе, даже вне тела? Я помню, как стоял за креслом отца и надеялся только на то, что он не повернется и не заметит меня, потому что тогда мне придется уйти и я не увижу всего. Мне очень не хотелось уходить. Вся эта процедура просто захватила меня.
Она почувствовала, что ее тошнит.
— И что? Он обнаружил тебя?
— Да. Мне здорово влетело.
— Наверное, тебе снились кошмары по ночам после этого?
— Меня посещали сны, но это было не совсем то, что ты имеешь в виду. А органы, которые я видел, прекрасны. Они сияют. И я отчетливо помню, что именно тогда я впервые понял, что мой отец ошибается — он абсолютно не прав. До того времени он был огромным авторитетом в моих глазах, как бы сокровищницей знаний, единственным источником истины. Но в тот день, до того как выставить меня из комнаты, он со всей уверенностью пытался убедить меня в том, что я вижу мертвого человека. То есть тот факт, что она дышала, а сердце ее билось, не делало ее живой, по его мнению, потому что мозг ее умер. «Вместилище души», как выразился мой отец. Он был религиозным человеком.
— А ты не поверил ему?
— Нет, не поверил. Я не думаю, что душа находится в мозге или в сердце. Даже в том маленьком возрасте я чувствовал, что душа, или жизненная сила, — называй, как хочешь, — это нечто более всеобъемлющее. Что тело, разум и дух неделимы.
— Значит, твой извилистый путь был проложен для тебя твоим отцом, как мой — матерью.
— Наверное. Но реальный толчок произошел позднее — когда я уже вырос. Особа, которая несет полную ответственность за то, кем я стал, — это маленькая девочка. Ее зовут Розалия.
Она посмотрела на него с недоумением, он улыбнулся.
— Может быть, в один прекрасный день я расскажу тебе эту историю.
Он посмотрел на часы.
— Уже поздно.
Лежа на спине, он не мог видеть, что она делает на его коже. Миа глубоко вздохнула, чувствуя, что снова начинает нервничать.
— Хочешь подняться и взглянуть?
Он встал и подошел к зеркалу.
— Нравится?
Ее озадачило его молчание.
— Да. — Он протянул руку и прикоснулся пальцами к своему отражению. — Да, — повторил он.
Потом он повернулся к ней.
— Это даже лучше, чем я ожидал.
Она вздохнула с облегчением.
— Я наложу повязку, пожалуйста, не снимай ее до завтра, хорошо?
Он кивнул. Направляясь к ней, он слегка запнулся.
— Ты в порядке?
— Это мое больное колено. Старая травма. Она не особенно меня беспокоит, но иногда напоминает о себе, — он улыбнулся, — но только это между нами. Не говори Нику, а то он сообразит, что у него есть надо мной преимущество.
— Могила. — Она торжественно кивнула.
Когда он оделся, она открыла ему дверь. Он вышел. Вдалеке в ночном воздухе разливался звон церковных колоколов. Все вокруг как будто было наполнено колдовскими чарами. Он прикоснулся пальцами к ее щеке.
— Мне очень нравится то, что ты сделала. Спасибо.
— Пожалуйста.
Прикосновение его пальцев пронизывало ее насквозь.
— В то же время на следующей неделе?
— В то же время на следующей неделе.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Флеш подключил свой айпод к колонкам и на полную громкость врубил «Weak» группы «Сканк анэнси».[44] Войдя в здание, Ник сразу услышал музыку. По какой-то непонятной причине Флеш вдруг воспылал страстью к протестному року девяностых, и Скин[45] была его новым идолом. В то же самое время Флеш неожиданно увлекся куклами Барби и тратил довольно приличные деньги на eBay и других подобных сайтах, удовлетворяя свой новый интерес. В результате в офисе поселилась целая армия пластиковых блондинок с голубыми глазами.
Элегантно откинувшись, они сидели на столе у Флеша и кокетливо выглядывали из-за груды книг и компьютерных дисков. Все это страшно действовало Нику на нервы.
«Я так слаба-а-а, но нет слез для тебя…»
Черт возьми. У соседей наверняка руки чешутся прибить его. Едва переступив порог офиса, Ник быстро подошел к Флешу и убрал громкость.
— Что ты себе думаешь? Хочешь, чтобы нас выставили отсюда?
Флеш пожал плечами. Он явно был не в духе. Флеш очень редко проявлял сильные эмоции, и это насторожило Ника, он внимательно посмотрел на него.
— Что случилось?
— Да ничего. Просто мистер «Я так крут, что круче меня только яйца» заходил, пока тебя не было.
Ник понял, что Флеш имел в виду Эша. Пожалуй, Флеш оставался единственным, кто не попал под его очарование.
— Мерзкий тип, — сказал он Нику после того, как встретился с Эшем впервые.
— Почему ты так думаешь?
— Не знаю, я просто чувствую это. Вот здесь чувствую. — Флеш сжал свою худощавую руку в кулак и прижал ее к сердцу.
Ник подумал, что услышать такое от человека, который дружит с Лилит, повелительницей тьмы, и который целыми днями зависает в чатах с другими взрослыми мужиками, тратящими свои сбережения на политически некорректных кукол, — это уж слишком. Он наблюдал, как Флеш с явным раздражением отсоединяет колонки.
— Он сказал, что был поблизости и хотел узнать, не пообедаешь ли ты с ним сегодня. Я бы не доверял этому парню, дружище. Я тебе точно говорю.
Ник покачал головой, предупреждая его.
— Он мой друг, ясно?
Так оно и было. Эш очень быстро стал его лучшим другом. Ника даже поражало, с какой скоростью их отношения достигли такого уровня. Эш сделался для него не просто другом, товарищем по тренировке, он стал тем человеком, с которым Ник был готов поделиться самым сокровенным. Ник никогда ни с кем не говорил о Миа — даже Оки ничего не знал о его истинных чувствах к ней. Но однажды вечером, после очередного весьма напряженного поединка, что-то вдруг подтолкнуло Ника, и он открылся Эшу.
— Я думаю, что наши отношения с Миа должны стать более близкими.
Ничто в лице Эша не изменилось, ни один мускул не дрогнул.
— Меня удивляет, что ты до сих пор все еще медлишь с этим.
— Это страх, я думаю. Банальный страх. Всю жизнь мне везло. — Ник улыбнулся. — Моя матушка всегда говорила, что планеты покровительствуют мне. Но вот с Миа… Я всегда боялся, что это как раз тот случай, когда планеты просто попадают на землю.
