Джули Кагава - Железная принцесса
Зал наполняли мрачные, чарующие звуки фортепьяно, полные такой силы, что воздух дрожал, а у меня звенело в ушах. Инструмент стоял в углу, недалеко от камина. На полированном дереве танцевали отблески пламени. Над инструментом склонился человек в мятой белой рубашке. Его пальцы так и летали, били по клавишам из слоновой кости.
— А кто…
— Тсс! — Кими шлепнула меня по руке. — Тише. Она не любит разговоров, когда играют.
Я примолкла и стала рассматривать пианиста. Его длинные каштановые волосы висели слипшимися прядями, будто их давно не мыли. Музыкант был широкоплечий, но такой худой, что рубашка на нем висела. Сквозь ткань проглядывал позвоночник.
Человек в последний раз ударил по клавишам, и заключительный аккорд медленно растворился в тишине. Музыкант не двигался, только руки подрагивали от изнеможения. Лица я не видела, но представила, что он сидит закрыв глаза. Кажется, он чего-то ждал. Я поглядела на спутников. Может, надо ему поаплодировать?
С вершины лестницы послышались медленные хлопки. Я подняла голову. На перилах сидел не кто иной, как Грималкин. Кот обвил хвостом лапы и, похоже, чувствовал себя как дома. Как бы я на него ни злилась, весь гнев мигом угас, когда я увидела, кто появился рядом.
На балконе вдруг, словно по волшебству, возникла женщина с длинными волнистыми волосами цвета расплавленной меди. Они сияли, легким облаком окружая бледное лицо незнакомки. Стройная и величественная, она выглядела как настоящая королева. Я затаила дыхание. Какие уж тут Аркадия и Тир-на-Ног. Мы прибыли к новому двору, и теперь играть надо было по правилам его повелительницы. Я подумала, не стоит ли ей поклониться?
— Браво, Чарльз!
Голос женщины звучал чистейшей музыкой. Он был просто соткан из вдохновения. Мне тут же захотелось взлететь на сцену и повергнуть в экстаз толпы ликующих поклонников.
— Это было чудесно. Можешь идти.
Человек, пошатываясь, встал и заулыбался, как младенец, чьи каракули похвалил учитель. Он был почти одних лет с моим отчимом. На щеках и подбородке темнела щетина. Когда музыкант обернулся и посмотрел на нас, я вздрогнула. Его глаза совсем ничего не выражали. Они были пусты, как безоблачное небо.
— Бедняга, — пробормотал Пак. — Кажется, он тут не первый день.
Чарльз недоуменно похлопал ресницами, глядя на меня, и вдруг вытаращил глаза. Я нахмурилась.
— Ты, — забормотал он и поплелся к нам, указывая на меня трясущимся пальцем. — Я тебя знаю. Или не знаю? Знаю или нет? Кто ты? Кто? Голоса шепчут в темноте. — Он сморщился в тоске и схватил себя за волосы, — Шепчут. А я не помню их имена. Они говорят, что…
Он сощурил глаза и впился в меня взглядом, тяжело дыша.
— Тряпичная девчонка, что летает над моей постелью. Кто ты? Кто? — крикнул он и бросился вперед.
Железный конь с громоподобным рыком заслонил меня, и человек отшатнулся, закрывая лицо.
— Нет, — всхлипнул он и сел на пол, обхватив руками голову. — Тут никого нет. Пусто, пусто, пусто. Кто я? Не знаю. Голоса шепчут, но я забываю все.
— Довольно!
Женщина сошла по ступеням, и подол ее платья заструился по полу. Она погладила музыканта по голове.
— Чарльз, милый, у меня гости.
Он поднял на нее заплаканные глаза.
— Прими ванну, а потом сыграешь нам за ужином.
Чарльз шмыгнул носом и опять схватился за волосы.
— Девчонка, — всхлипывал он, — У меня в голове.
— Я знаю, милый. Но если ты не уйдешь, мне придется превратить тебя в арфу. Ступай. Кыш, кыш!
Она помахала руками. Человек посмотрел на меня и выбежал.
Лэнанши вздохнула, повернулась к нам, но вдруг перевела взгляд на подростков, словно только что их заметила.
— И вы тут?
Она улыбнулась, и лица всех троих озарила радость.
— Вы добыли яйца, зайчики?
Уоррен выхватил у Нельсона рюкзак и протянул ей.
— Мы нашли гнездо, Лэнанши. Именно там, где вы говорили. Но дракон проснулся… — Мальчишка расстегнул молнию и показал зеленовато-желтое яйцо величиной с баскетбольный мяч. — Мы успели взять только одно.
— Одно? — Лэнанши нахмурилась, и в комнате потемнело, — Всего-то? Но мне нужны по крайней мере два, котятки, или сделка не состоится. Бывший герцог Снежногорья просил пару яиц. А что такое пара, лапочка?
— Д-два, — пролепетал Уоррен.
— Правильно. Ваша работа не закончена. Идите. Топ-топ. И с пустыми руками не возвращайтесь!
Подростки выбежали через ту же дверь, что и музыкант. Лэнанши проводила их взглядом и развернулась к нам с ослепительной, хищной улыбкой.
— Итак, вы здесь! Наконец-то. Грималкин принес мне добрую весть, что вы уже в пути. Я невероятно рада встрече.
Кот, как всегда невозмутимо, спустился по ступеням. Не обращая никакого внимания на наши испепеляющие взгляды, он запрыгнул на диван и начал вылизывать хвост.
— Пак! — Лэнанши повернулась к Робину, довольно сжав руки. — Мы целую вечность не виделись, дорогой. Как поживает король Оберон? Что, его по-прежнему клюет женушка-гарпия?
— Не надо так о гарпиях.
Он улыбнулся, скрестил руки на груди и поглядел по сторонам, незаметно встав передо мной.
— Как я посмотрю, у тебя кипит работа, Лэн. Сумасшедшие, полукровки. Собираешь армию неудачников?
— Какую ерунду ты говоришь, милый.
Лэнанши фыркнула и взяла с подставки для светильника портсигар. Сделав затяжку, она выдохнула облачко зеленого дыма. Оно поплыло у нас над головами, превратилось в дракона и растаяло.
— Мятежные дни остались в прошлом. Теперь я правлю своим маленьким королевством. Дворцовые перевороты — такая скука! Однако не стоит говорить Титании, что ты меня нашел. Если проболтаешься, милый, придется укоротить тебе язык.
Она с улыбкой посмотрела на свой кроваво-красный ноготок, а Робин подвинулся ближе ко мне.
— Не волнуйся за девочку, дорогой. Я не причиню ей вреда. А вот железного фейри, наверное, лучше разобрать и отправить его части в Азию…
Конь подался вперед.
— Дочь Оберона я не обижу. Так что расслабься, милый. Я позвала ее не за этим.
— Железный конь — мой друг, — сказала я, положив руку на плечо фейри, пока тот не наделал глупостей, — Он никого не тронет, обещаю.
Лэнанши пристально взглянула на меня сапфировыми глазами.
— Тебе кто-нибудь говорил, какая ты хорошенькая? Вся в отца! Понятно, почему Титания так бесится. Как тебя зовут, малышка?
— Меган.
Она зловеще улыбнулась и смерила меня взглядом.
— И что же ты сделаешь, котеночек, если я захочу выбросить из дома эту гадость? Ведь на тебе лежит такое могущественное заклятие. У тебя не хватит чар, даже чтобы сигарету зажечь.
