Ольга Крючкова - Прелат
Жиль издал возглас удивления, профессор – разочарования.
– Уж лучше бы его величество бросил этот кусок мне! – воскликнул голодный учёный муж.
Уже совершенно стемнело, когда перед «испанцами» появился вооружённый разъезд. Королевские гвардейцы тотчас двинулись навстречу непрошенным всадникам, выставив вперёд алебарды[68].
– Кто такие? – поинтересовался капитан гвардейцев.
На что Рене уверенно и гордо ответил:
– Я – дон Альварес ди Калаорра, испанский идальго. Это мои люди: телохранитель-оруженосец Хуан и личный секретарь Фернандо Сигуэнса.
Гвардейцы окружили всадников, освещая факелами.
– Чем вы можете подтвердить свои слова? – осведомился капитан гвардейцев.
– Прошу вас, – профессор извлёк из седельной сумки небольшую шкатулку из резного дерева, в которой хранились документы.
Изучив предоставленные бумаги, капитан немало изумился:
– О! Сударь! Простите – рядом ставка его величества и мы вынуждены проверять всех, следующих по дороге.
– Не стоит извиняться, капитан. Вы исполняете свой служебный долг! – заметил «испанец». – Я намеренно направился по этой дороге, лелея надежду на встречу с всесильным герцогом Монморанси.
Капитан удивлённо вскинул брови.
– Говорите, дон Альварес.
– Дело в том, что я желал бы приобрести обширные земли в Лангедоке, они как раз прилегают к Пиренеям. Может быть, вы слышали о замке Бланшефор? Говорят, он принадлежал Ордену тамплиеров! Я, видите ли, – очень сентиментален…
Капитан был образованным человеком и, несомненно, знал о последнем магистре тамплиеров, которого сожгли на костре почти двести лет назад, а также о таинственном замке Бланшефор, некогда принадлежавшем Ордену[69].
– Конечно, сударь, мне известно о тамплиерах и о Бланшефоре…
– Так вот, – продолжил дон Альварес. – Я, как подданный Наварры, должен испросить высочайшего дозволения герцога Монморанси, заплатить в казну подати… Но, увы, его величество и двор, почти не бывают в Париже. Я случайно узнал, что монарх имеет удовольствие охотиться в окрестностях Блуа. И вот я – здесь!
Рассказ испанского идальго выглядел достаточно правдоподобным, особенно подкреплённый несколькими золотыми монетами, которые профессор, кряхтя покинувший мула, сунул капитану прямо в седельную сумку, чем тот остался доволен.
– Хорошо, сударь. Уже поздно, вы нуждаетесь в ночлеге: я предоставлю свой скромный шатёр в ваше распоряжение, сам же переночую с гвардейцами. Располагайтесь в моём жилище и улаживайте все свои дела с герцогом Монморанси. Но предупреждаю: к нему требуется особенный подход.
Дон Альварес понимающе кивнул и последовал за разъездом.
* * *Шатёр капитана гвардейцев располагался почти на окраине охотничьего лагеря. Всё в лагере подчинялось установленной дворцовой иерархии. Рядом с королевской ставкой были разбиты шатры герцога Монморанси, фаворитки Элеоноры де Олорон Монферрада, министров де Гиша и де Бризе с супругами, лейб-медиков, камердинера и его помощников, главного сенешаля и так далее. Затем чуть поодаль шёл малый двор принцессы Жозефины с её многочисленными фрейлинами. Королева последние два года пребывала в лучшем мире, оставив Франциска вдовцом, что усилило борьбу придворных красавиц за обладание его сердцем, но внезапно появившаяся графиня де Олорон спутала все карты: король буквально потерял голову с первой же их встречи, воспылав к юной испанке безумной страстью.
Рене, иначе говоря, – дон Альварес, ощутил тревогу, по мере приближения к лагерю его пульс участился, неожиданно, он заметил, что из алых ножен меча исходит едва уловимое свечение: «Бастард чувствует нечистую силу. Несомненно, я могу рассчитывать на него… Это знак…»
Шатёр капитана гвардейцев действительно не отличался красотой и уютом, но главное – в нём стояли запасы вина, на походном импровизированном столе лежал отменный свиной окорок, чему весьма возрадовались оголодавшие профессор и оруженосец Хуан-Жиль.
Отужинав, дон Альварес заснул, предусмотрительно положив рядом Бастард Сворд. Сон навалился тяжело, грудь сдавило, даже во сне Альварес чувствовал, что ему трудно дышать. Сквозь кромешную тьму к нему тянулись безобразные руки с длинными загнутыми когтями, но так и не смогли схватить его – мешала какая-то сила, явно защищавшая спящего идальго, – наконец, появилось лицо маркизы де Монтей, затем исчезло, сменившись прекрасным обликом Элеоноры, но и он долго не продержался.
Дон Альварес проснулся в холодном поту, правая рука непроизвольно легла на Бастард Сворд … Он поднялся с тюфяка, взял меч, ещё с вечера предусмотрительно освободив его от ножен, и вышел из шатра.
Альвареса обдало ледяным холодом: он отчётливо увидел графиню де Олорон, стоявшую между шатров гвардейцев. Идальго выставил вперёд меч, в левой руке он сжимал крест-кинжал, приготовившись защищаться и убить исчадие Ада. Но…Элеонора исчезла.
* * *Альварес проснулся рано: гвардейцы шумели, так и не протрезвев с вечера. После лёгкого завтрака, приготовленного Хуаном-Жилем, лагерь огласил зов охотничьих рогов, возвещавших о новой королевской охоте: придворные, дабы не разгневать Франциска, поторопились одеться и оседлать лошадей.
Между тем осенним прохладным утром на опушке леса появился человек. Он вглядывался в глубь леса. На нём была тёплая стёганая куртка, высокие краги, защищавшие ноги от колючек и корневищ, с плеча на серебряной цепочке свисал охотничий рог. Рядом с егерем бежал бордосский дог, грудь и голова которого были облачены в специальный панцирь. Дог постоянно принюхивался и мотал головой, отчего его уши колыхались из стороны в сторону.
Мужчина, лучший королевский егерь, в очередной раз выслеживал оленя. Ранее Франциск собственноручно убивал зверя, загнанного сворой собак, но в этот раз решил насладиться кровавой картиной сполна, устроив парфорсную охоту[70]. Его не волновало, что доги, разгорячённые горячей кровью животного, могут и вовсе растерзать свою добычу: важнее всего предстоящее зрелище, которого так жаждали король и новая фаворитка.
Егерь много лет сопровождал свиту Франциска, беспрестанно перемещавшуюся по всему королевству, ему приходилось выслеживать: оленей, ланей, косуль, кабанов, волков, лис… Неожиданно в глубине леса он заметил роскошного оленя, его рога были огромны, по истине, подобная особь заслужила звания Короля оленей. Такого красавца егерь ещё не встречал.
Егерь замер, подавшись очарованию зрелища, дог насторожился и застыл на месте. Под бежево-коричневой кожей животного мягко переливались мускулы, великолепные рога издалека казались своеобразной короной.
