Линда Лафферти - Проклятие Батори
Бетси побежала к раковине прополоскать рот.
– Прочти имейл.
Джон повернулся к монитору.
– Поздравляю. Но с каких это пор ты лечишь пациентов с шизофренией?
– Я не лечу! Лечил мой отец. В том-то все и дело. И я не писала никакого научного труда.
– Вот как?
Бетси задала поиск в «Гугле».
– Так что же это такое? Может, розыгрыш?
– Посмотри. Ни одного из этих имен нет в выходных данных «Сайколоджи тудэй». Кто эти люди – Денджерфилд, Касл или Хайуолл? Кто-то пытается переслать мне информацию. Так, чтобы не встревожить хакера! Какого-то хакера, Джон, который следит, нет ли сообщений от моей матери. Джон, кто-то взломал мою электронную почту, я знаю!
– Успокойся, Бетси. В твоих словах сквозит бессмыслица.
– «Красную книгу» мне прислала мама на день рождения. Это послание – шифр. Кто-то пытается навести меня на маму!
Глава 33
Чахтицкий замок
21 декабря 1610 года
Графиня Батори уставилась на молодого конюшего, словно кошка, следящая за птичкой.
Белый жеребец прошагал через ворота замка, как королевский конь. Возбужденный суетой во дворе, он поднял голову и перешел на рысь, но Янош натянул поводья, требуя повиновения. Конь прекратил плясать и прошел мимо горящих костров, кричащих торговцев, разбредшегося по двору скота и смеющихся детей.
Графиня оторвала глаза от конюшего и посмотрела на свои белые руки в кружевных манжетах; ее изящные пальцы сцепились на коленях. Она повернула руки ладонями вниз и стала рассматривать возрастные голубые вены, которые сделали свое черное дело, прочертив отчетливые линии под кожей.
Ей вспомнился другой искусный наездник, давно умерший, и по ее телу пробежала дрожь. Он служил конюхом, а она уже была обручена с Ференцем Надашди. Эржебет, отпрыск двух ветвей рода Батори – из Эчеда и из Шомьё, дитя кровосмесительного брака, – являлась ценным орудием в союзе самых могущественных и богатых семей в Восточной Европе. Ее двоюродный брат правил Трансильванией, а дядя был королем Польши[50].
Брак с кланом Надашди – не самым родовитым, но непомерно богатым – стал вполне подходящим альянсом. Графиня обручилась в возрасте девяти лет[51] и была отослана в замок будущей свекрови на самой южной окраине Венгрии.
Вдали от дома, в замке будущих свекров, она нашла утешение с крестьянским парнишкой, конюхом по имени Ладислав Бенде из деревни Шарвар.
Неразборчивая в связях и своевольная, она к тому же стала жертвой опасной болезни. Ее будущая свекровь жаловалась, что трансильванские Батори из Эчеда не предупредили клан Надашди о преследующих девочку приступах головной лихорадки, во время которых у нее закатывались глаза и случалось недержание. А перед приступом ее одолевало бешенство, которого ни Надашди, ни Батори не могли сдержать. Она колотила и царапала слуг, выкрикивала непристойности и рвала на себе в клочья одежду.
Потом наступила беременность. Но госпожа Надашди не могла позволить изъянам своей потенциальной невестки разрушить союз, как не могла этого позволить и мать из рода Батори. Этот альянс был слишком важен для обоих кланов.
Эржебет заточили в отдаленном замке Батори, чтобы там она могла переждать свой позор. Вопящая новорожденная девочка, вышедшая из чрева четырнадцатилетней графини, была навсегда удалена ото всех.
Малышку отобрали у нее сразу же. Анна Батори, мать Эржебет, не могла допустить, чтобы была пролита благородная кровь Батори – даже если речь шла о бастарде. И потому отдала маленькую девочку, завернутую в шерстяную шаль, какой-то крестьянке.
– И чтобы мы больше никогда не слышали об этом ребенке, – сказала она. – Возьми ее и воспитай как свою дочь. Мы будем давать тебе деньги, чтобы она ни в чем не нуждалась. Не забывай, ведь в ее жилах течет кровь Батори.
Через месяц молодая графиня узнала о смерти своего возлюбленного. Ее отец отправился было в Шарвар расправиться с ним, но чума опередила графа и унесла юношу раньше…
На следующий год, как и планировалось, Эржебет вышла замуж за Ференца Надашди.
Теперь графиня переводила взгляд с молодого всадника на свои руки. Достав серебряное зеркальце, она пристально рассматривала свое лицо. Несмотря на заботы Зузаны, веки начали потихоньку обвисать…
И ее мысли вновь обратились к ночным играм и свежей, упругой коже молодых, пышущих здоровьем девушек.
Глава 34
Луга близ Чахтицкого замка
21 декабря 1610 года
Лишь через несколько недель после своего прибытия в замок Янош заметил Зузану. Он скакал на белом жеребце к опушке леса через луга, простиравшиеся от замка за деревню Чахтице.
Зузана копала землю на берегу ручья. Она искала особую серую глину, которую использовала в одном из своих снадобий для ухода за кожей графини. Ее волосы соломенного цвета были прикрыты платком, но, увидев изъеденную оспой кожу, конюший тут же узнал девушку.
– Зузана! – позвал он, и лицо его осветилось широкой улыбкой. – Ты ли это?
От неожиданности девушка вскрикнула и прижала руку к губам. Жеребец пугливо шарахнулся в сторону. Янош был превосходным наездником, но конь оказался слишком резвым для него, и конюший свалился, хотя и продолжал крепко держать поводья.
– Вот дьявол! – выругал он коня и, ворча, поднялся на ноги.
– Не ушибся? – озабоченно спросила Зузана. – Извини, я не хотела напугать твою лошадь.
Жеребец, почувствовав кураж, встал на дыбы и натянул повод в руке у Яноша.
– А ну, тихо! – прикрикнул на него тот, хватаясь за поводья обеими руками. – Успокойся.
Жеребец фыркнул на девушку с грязными руками и воинственно посмотрел на нее. Но вместо того чтобы в страхе отступить, она протянула ладонь к его морде.
– Спокойнее, парень. Спокойнее.
Она заговорила с конем певучим голосом, а Янош потер свои ноющие от падения ребра.
– Это не твоя вина. Просто он еще не привык к незнакомцам. Я пытаюсь объездить его, но это не так просто.
– Графиня считает, что это будет чудо, если ты его объездишь.
Янош нахмурился.
– В самом деле?
Зузана вспыхнула. Она поняла, что упоминание о графине немного испортило настроение ее собеседнику.
– Твой отец говорил мне, что ты у нее в служанках. Меня просили отыскать тебя, чтобы передать привет от твоих родных.
– Ты мог спросить обо мне, – сказала Зузана, глядя на реку.
– Если б я спросил, все бы подумали, что мы знакомы. Замок так и кишит шпионами и соглядатаями.
Зузана отвернулась, кусая губы.
– А я не доверяю графине никаких сведений, – продолжал Янош.
Зузана прямо посмотрела на него.
– Ты никогда не должен плохо говорить о графине!
