Виктор Песиголовец - Лицо порока
— Хозяин дома? — спрашивает Амфилахий.
— Почивает! — отвечает молодка, с откровенным любопытством разглядывая меня.
— Спит, что ли?
— Нет! — споро качает головой девка. — Хозяин в гостиной отдыхает с гостями.
— Тогда веди нас в дом! — приказывает Амфилахий и без стеснения шлепает молодку пониже спины. Она ржет, как кобылица.
В гостиной царит веселье. За столом, покрытым желтой скатертью, и густо заставленным бутылками, на диванах и стульях вальяжно восседают мужчины и женщины. Их около десятка. Все уже, кажись, навеселе.
— О, Амфилахий Захода, дорогой друг! — рыжий мужичок в черном атласном халате, небритый и нечесаный, пытается высвободиться из объятий смеющейся девицы. Привстав, он неловко взмахивает рукой и опрокидывает высокую бутыль. Она падает и из ее узкого горлышка, булькая, вытекает светло-коричневая жидкость. Никто из присутствующих и не подумал подобрать бутылку, все смотрят на нас.
— Приветствую тебя, Лифатий, и всю честную компанию! — здоровается за нас обоих окружной. — Гуляем, значит?
— А чего же и не погулять, дружище? — рыжий, видимо, он и есть хозяин дома, все-таки выскальзывает из цепких рук пышногрудой бабенки. И, слегка припадая на одну ногу, подходит к нам. — Сынка-то моего старшего — Ферула — взяли наконец на восьмой горизонт. Должность, конечно, пока так себе, ничего особенного, но сам знаешь, работать там — дело почетное и прибыльное.
— Так ты, Лифатий, значит, решил это событие отметить? — Амфилахий деловито направляется к дивану и тянет меня за собой.
Мы с трудом втискиваемся на диван между двух толстозадых молодок. Тощая женщина, почти старуха — безобразная, беззубая, но услужливая — тут же ставит перед нами полные кубки.
— Лифатий вдовец, — шепчет мне на ухо окружной. — Сам вырастил троих сынов и дочку. Теперь вот пристроил одного на не пыльную работенку. У него везде связи.
Я заглядываю в свой кубок: мутноватая, светло-коричневая жидкость мне не нравится и не внушает доверия. Я тихо спрашиваю Амфилахия, можно ли это пить.
— Конечно! — кивает он. — Это кокосовый ликер смешанный с вытяжкой из зверобоя, любимое пойло здешних пьянчужек. Пей смело. Крепости в нем — мизер.
Я осушаю кубок. Выпивают и все присутствующие. И разом начинают галдеть. К их, болтовне ненадолго присоединяется и Амфилахий. А я перебрасываюсь несколькими словами с сидящей рядом дамой. Она икает, плохо держит голову, но отвечает впопад и не задает никаких глупых вопросов, как это обычно делают пьяные женщины.
Минут через двадцать мы поднимаемся из-за стола. Амфилахий ссылается на неотложные дела и чинно удаляется. Я следую за ним.
Во дворе стоит, опираясь спиной о стену ближнего флигеля, знакомая уже деваха.
— Отворяй калитку! — рявкает окружной. — Мы уходим.
Молодка бросается к изгороди. Скрепят петли.
— Будь здорова, чернобровая! — смеясь, прощается Амфилахий и снова крепко шлепает ее по увесистой заднице.
Девка, завизжав, отскакивает в сторону. Но тут же застывает в почтительном полупоклоне.
— Ну, что, Иван, увидел, чего хотел? — спрашивает меня окружной, когда мы выходим на улицу.
— Да, спасибо за экскурсию и угощение! — благодарю я, оглядываясь на деваху, которая стоит у калитки и во все глаза смотрит нам в след.
— Теперь, думаю, тебе пора обратно, — Амфилахий одергивает полы френча и, расправив плечи, легко и в то же время степенно вышагивает по камням улицы.
… От Устина я уехал в Запорожье последним автобусом.
Ночью у меня жестоко ныли уставшие от ходьбы по лестницам ада икры ног…
С утра в мой кабинет ввалился запыхавшийся шеф.
— Слышь, Максимыч, — бодро начал он, протягивая руку для приветствия. — Завод «Металлист» купил для своей медсанчасти какое-то мудреное оборудование, позволяющее на ранней стадии выявлять заболевания сердечно-сосудистой системы. В общем, будь добр, поезжай туда и сделай добротный материал. Только, я тебя прошу, не жалей красок, оптимизма! А то наша страница «Здоровье» сплошь о болезнях, смертях да о бедах отечественной медицины.
Я поморщился. От писанины на темы здравоохранения меня всегда мутило.
— Лучше я Валентину пошлю! Она в этом больше смыслит, — попробовал я отбрыкнуться от этого задания.
— Она напишет, как всегда, сухо и бледно, — возразил шеф. — А нужно, понимаешь, ярко, броско, празднично, ведь Новый год на носу! Кстати, как там Валин пацан, выздоровел?
— Да все нормально! — я отодвинул на краешек стола лист бумаги с началом статьи о фермере-кролиководе. — Обычная ветрянка.
Шеф подозрительно повел носом, недовольно покашлял. Он только теперь заметил в моей руке дымящую сигарету, которую я по привычке опускал под стол после каждой затяжки. Шеф категорически запрещал сотрудникам курить в кабинетах и даже издал на этот счет соответствующее распоряжение, с которым всех ознакомила Маша под расписку. Но я всегда нарушал его волю — писать без сигареты просто не могу. Недовольно взглянув на струйку дыма и многозначительно помолчав, шеф со вздохом бросил:
— Короче, Максимыч, сделай корреспонденцию из медсанчасти! И давай, как можно больше светлых тонов!
— Ладно! — согласился я нехотя и, привстав, швырнул окурок в открытую форточку.
Шеф нервно потер рука об руку, похмыкал, пофыркал и, наконец, удалился. А я принялся звонить в медсанчасть, чтобы договориться о встрече с руководством.
Через полчаса я уже сидел в кабинете главного врача Горецкого. По-молодецки подтянутый, опрятный и энергичный, этот пятидесятипятилетний человек любил порассуждать. Он долго говорил о путях становления украинской медицины, поделился своим видением решения проблем в здравоохранении и часа через полтора бодро объявил:
— Ну, а что касается этого аппарата, то о нем вам лучше расскажет мой заместитель Диана Александровна. Я провожу вас в ее кабинет, она ожидает.
Мы пошли к заместителю. У них с Горецким была общая приемная.
— Диана Александровна! — окликнул главврач, приоткрыв дверь ее кабинета, и заглянув внутрь. — Сотрудник газеты задаст вам несколько вопросов. — И отступив в сторону, обратился ко мне: — Иван Максимович, прошу! На все ваши вопросы вы получите здесь исчерпывающие ответы.
Я вошел в кабинет заместителя. Вяло поздоровался, окидывая влядом обстановку. Бедновато. Стандартный набор мебели для мелкого руководителя. Палас на полу выцветший, местами протертый до дыр. Не солидно!
За письменным столом — женщина в белом халате. Красивые, медового цвета волосы. Она смотрит, сдержанно улыбаясь.
