Виктор Песиголовец - Лицо порока
Часа в два по полудню позвонили из облздравуправления.
— Значит, так, Ваня, — голосок знакомой был исполнен лукавства, — Диане Александровне Верченко сорок один год. Должность заместителя главного врача занимает около трех лет. До этого была заведующей терапевтическим отделением. Ее муж — руководитель фирмы «Домострой». У них есть сын, ему шестнадцать лет. Записывай домашний адрес, телефон…
— Спасибо, я твой должник! — от души поблагодарил я.
— Ну, какой должник? Эта информация, как я понимаю, тебе нужна исключительно для написания статьи, — в голосе знакомой слышались насмешливые нотки.
— Именно так! — отчеканил я и положил трубку.
Итак, что же мы имеем? Диана замужем, у нее почти взрослый сын. Плохо? Судя по опыту, с замужними дамами всегда легче находить общий язык. Потому, что они не смотрят на тебя, как на потенциального мужа. Отношения с другим мужчиной для них — маленькое приключение, отвлечение от набившей оскомину домашней рутины. А мне что нужно от Дианы? Разрушать ее семью в мои планы, ясное дело, не входит. Мне бы только заполучить эту милашку в постель, с головой окунуться в ее чудные глазища, зарыться лицом в тепло груди… А там — куда кривая вывезет.
От этих мыслей меня опять охватил трепет. Я весь находился в предчувствии новой любви. Осознав, что работать сегодня уже не смогу, я отправился рыскать по магазинам. Прекрасное время для того, чтобы купить моим дамам новогодние подарки.
Глава седьмая
На другой день ровно в одиннадцать я залетел в приемную медсанчасти.
— Диана Александровна у себя? — спросил я носатую секретаршу, увлеченно дергающую мышку компьютера.
Не дождавшись ответа, я приоткрыл дверь кабинета заместителя главврача. Диана сидела за столом. На ней было платье того же покроя, как и вчера, с воротником-стоечкой, но не горчичного цвета, а ярко-синего. Она сосредоточенно вглядывалась в маленькое зеркальце, которое держала перед собой в вытянутой руке.
— Простите, я не постучал…
— Ой, вы уже пришли? — Диана быстро спрятала зеркальце в выдвинутый ящик стола. И, легко подхватившись, пошла мне навстречу. — Проходите, пожалуйста!
— Здравствуйте, Диана Александровна! — широко улыбаясь, поздоровался я и сделал несколько шагов вглубь кабинета.
— Здравствуйте, Иван Максимович! — она ответила на мою улыбку своей — ослепительной, пленительно-радостной.
Мы сели рядышком на диван.
— Я тут кое-что накропала, как вы и просили, — Диана скромно потупила взор. Затем вскочила со своего места, подхватила бумаги, лежавшие на краешке стола, и, присев обратно, протянула их мне: — Вот! Посмотрите, подойдет? Только не смейтесь, я ведь раньше никогда не писала для газеты…
Я скользнул взглядом по ровным строчкам, написанным, будто под линейку.
— Красивый у вас почерк! А я думал, что все врачи пишут, как курица лапой.
— Как видите, не все! — мило улыбнулась Диана.
Я быстро просмотрел написанное, не особо вникая в суть.
— Чудесно! Как раз то, что нам нужно.
— Правда? — спросила она с сомнением.
Я посмотрел в ее изумительные глаза.
— Диана Александровна, — молвил я серьезно ж почти торжественно, — не хочу, чтобы вы подумали обо мне, как о каком-нибудь пошляке… Но, поверьте, я никогда не видел таких глаз, как у вас. Они проникают в самую душу, их синий свет просто опаляет сердце!
Она смущенно засмеялась:
— Да что такого в моих глазах, Иван Максимович? Вы, журналисты, умеете так красиво говорить…
— Простите, ради Бога, если я сказал, что-то обидное, — опустил я голову.
Она взяла меня за руку.
— Ну что вы! Наоборот, я польщена. Любой женщине, тем более бальзаковского возраста, очень приятно, когда мужчины замечают ее достоинства.
— Ваши глаза не просто достоинство, — проговорил я пылко. — Они — достояние! Клад!
— Может, поговорим о моих заметках? — робко предложила Диана, стараясь избежать моего проникновенного взгляда.
— Хорошо, — покорно согласился я, сообразив, что для первого раза комплиментов достаточно. Слишком настырные и частые, они раздражают. — До Нового года выйдет еще два номера нашего еженедельника. Ваши заметки мы опубликуем в четверг. А вы готовьте следующие — для предпраздничного номера. Гонорар у нас не ахти какой, но все же деньги…
— Опять вы о деньгах! Я в них не шибко нуждаюсь, — мягко возразила Диана. — Я не из корысти хочу с вами сотрудничать. Мне просто приятно будет увидеть свою фамилию под газетным материалом… Вот такая я тщеславная!
Последнюю фразу она произнесла громко и игриво. Я улыбнулся, спрятал бумаги в карман и стал натягивать пальто.
— А кофейку! — спохватилась Диана. — Я не отпущу вас, не угостив. Вы же, надеюсь, никуда не торопитесь?
Пришлось остаться. Я боялся потерять самообладание и допустить какую-нибудь досадную промашку. Поэтому, сидя за приставным столиком в ожидании угощения, усилием воли заставил себя не смотреть в сторону хлопочущей над приготовлением кофе Дианы. И во время кофепития держался, кажется, молодцом.
И лишь потом, прощаясь уже, горячо и с той нежностью, на которую только был способен, поцеловал Дианины тоненькие пальчики и хрупкую розовую ладошку. Диана не одернула меня. И даже пожала в ответ руку.
Выйдя из приемной, я почувствовал, как у меня за спиной вырастают крылья. Взмахнув ими, я полетел в кафетерий ближайшего гастронома, чтобы хоть немного притушить водкой пожиравшее мою грудь пламя возвышенной, трепетной страсти и сияющего впереди счастья.
Следующего моего визита Диана ждала только через четыре дня, когда, выйдет газета. Так мы условились. Я не представлял, как дожить до этого светлого дня…
Планы на вечер я поменял. Сначала хотел провести его дома, в кругу семьи. Но потом решил развеяться, отвлечься от навязчивых мыслей о Диане в ласковых объятиях Ларисы.
В половине шестого, наврав Ане о неотложных делах, я вышел из дому и направил свои стопы к любовнице.
— Где это ты пропадаешь? — вопросом встретила она меня. — В последнее время я тебя почти не вижу. И потом, помнишь, ты ведь должен был кое-что сделать по дому?
Ах да! Я же пообещал Ларисе поменять замки на входной двери — старые уже никуда не годились и часто заедали.
— Прости, милая, так получилось…
— А где ты, собственно, бываешь, чем занимаешься? — спросила она как-то машинально, без особого интереса. Я даже удивился ее тону.
— В аду гуляю, любовь моя, в аду! — шутливым тоном пояснил я и, обняв Ларису, на мгновение прижал ее к себе.
Она иронически хмыкнула и, направившись в кухню, бросила:
