Джонатан Кэрролл - Кости Луны
Наверняка кто-нибудь просматривает все мои письма к вам и недоволен этой моей непримиримостью, но я не специально, честное слово. Я только хочу, чтобы эти адские устройства сделали потише. Не такое уж сверхъестественное желание, верно? Отнюдь не всем здесь хочется сотый раз смотреть про «Супермена», честное слово! Некоторых интересуют вещи поважнее. Мне вот хватило бы тихого уголка, где я мог бы спокойно посидеть, почитать или просто подумать, но даже это среди здешнего шума почти невозможно.
Что ж, никогда не бывает, чтобы все было как хочется.
Как ваши дела? Как поживает мистер Джеймс? Искренне надеюсь, все у вас в порядке. Мей еще не говорит? В последнем письме вы упомянули, сколько ей, так что я пошел в библиотеку и несколько часов просидел за литературой на этот счет. Знаете, оказывается, дети зачастую начинают говорить на удивление рано! Прислушайтесь как следует — может, это уже не воркование, а настоящая речь?
Что ж, пока, пожалуй, все. Надеюсь, я вас не очень утомил. Наверное, я это каждый раз упоминаю, но я в самом деле тщательно продумываю свои письма. Только почему-то мне никогда не удается сказать именно то, что хочется, или так, как хочется.
Что ж, все равно я сказал, что хочу быть ветеринаром, а не писателем, так что ничего страшного. Ха-ха!
Через несколько дней напишу еще, так что готовьтесь.
Искренне ваш, Алвин Вильямc
Здравствуй, Алвин!
Спасибо за твое последнее письмо. Очень интересно, что ты пишешь о том, когда дети начинают говорить, только боюсь, наша малышка Мей до сих пор на той стадии, когда все четыре слова в ее словаре являются производными от «а-гу» или «гу-гу».
По-моему, стать ветеринаром — это хорошая мысль. Мой муж сказал, что во многих учебных заведениях предусмотрены заочные курсы. Не знаю, есть ли у тебя уже школьный аттестат, но, по-моему, подумать об этом стоит. Таким образом ты сможешь заранее получить какие-то баллы и продолжить обучение там, где есть нужные тебе курсы.
Когда я училась в колледже, то совершенно не представляла, чем хочу заниматься в будущем. В результате я брала себе курсы как бог на душу положит и только те, которые казались мне интересными. Особых проблем у меня не было, и в результате я получила диплом по истории, но задним числом я понимаю, что это не самый продуктивный способ учиться. Я восхищаюсь людьми, которые настолько рано осознают, чего хотят добиться в этой жизни.
Ветеринар — замечательная профессия. Мой хороший друг Элиот Кильбертус говорит, что душу бы продал, лишь бы найти в Нью-Йорке хорошего ветеринара. Все они, по его словам, дерут кучу денег, но ничего толком не умеют.
Похоже, наконец-то весна, и это здорово. Недавно все мы выбирались на Лонг-Айленд. У одного моего знакомого есть дом в Ремзенберге, прямо посреди птичьего заказника. Когда мы там были, я заметила, что кое-какие довольно прихотливые виды уже прилетели с юга, хотя еще даже не середина месяца. Хороший знак. Мне даже приснилось, что я хожу в футболке и шортах-бермудах самой кошмарной расцветки, какую только можно представить. Когда начинают сниться шорты, лето не за горами.
Будь здоров.
Каллен Джеймс
2
— Каллен?
— Да?
— Откуда у тебя эта кожаная куртка? Такая красивая!
Я вскинула брови домиком, а глаза плотно зажмурила. Кожаная куртка Вебера Грегстона! Я спрятала ее в самом дальнем, самом темном углу шкафа и никогда не надевала при Дэнни. Он проявлял обостренное внимание к тому, что я ношу, и сразу замечал обновку. Я решила, что если выжду несколько месяцев, то смогу при случае обмолвиться, на какую невероятную вещь наткнулась в «секонд-хэнде» прямо в нашем квартале…
«Мы счастья ждем, а на порог валит беда».[54]
— Какая куртка?
— Вот эта, кожаная. — Он вошел в комнату, держа ее перед собой. — Откуда у тебя такое? Просто фантастика!
— Ага. Раскопал. Только не злись.
— Злиться? Каллен, ты, надеюсь, не слишком много отдала за нее? Милая, я понимаю всю твою любовь к одежде, и когда у нас есть деньги…
— Да нет, Дэнни, погоди! Ничего я не отдавала. Это от Элиота, на день рождения.
— День рождения? Он же у тебя только через месяц!
Я пожала плечами — воплощенная невинность.
— Ну… да, он подарил заранее. Что еще я могу сказать? Мы понимали, что ты начнешь возмущаться, поэтому я тебе ничего не сказала. Ты злишься?
— Каллен, насколько я понимаю, «Джанни Версаче» означает, что это из Италии. А итальянские кожаные куртки стоят дороже национального долга. Элиот, конечно, богат, но это уж слишком.
Дэнни подошел к телефону, набрал номер Элиота и попросил зайти на пару минут.
— Всем привет! Ух ты, здорово, видели бы вы себя со стороны. Вы что, драться собрались? Можно посмотреть?
— Элиот, ты действительно подарил Каллен на день рождения эту куртку?
— Нет. — Лицо его не отражало ровно ничего.
— Элиот! — Еще немного, и я сорвала бы голос. — Не ври! Скажи правду. Ты ведь подарил мне ее на день рождения!
— Ничего подобного, Каллен. Я ее подарил, потому что люблю тебя.
Мое давление выровнялось, чего нельзя было сказать о Дэновом. Он вручил мне куртку и, не переставая хмуриться, сел рядом на диван.
— Эл, так же нельзя.
— Дэниел, старый приятель, у меня и к твоему дню рождения припасено кое-что сногсшибательное. Могу спуститься принести.
— Не надо, Элиот. Ты ставишь меня в очень неловкое положение. Это неправильно… Очень мило, конечно, но все это совершенно неправильно.
— Чистая правда, но таким образом вы будете передо мной в неоплатном долгу, так что теперь попрошу со мной поласковей, а то вам будет стыдно.
— Ну хватит тебе, Дэнни. Сам же широкая натура. Не цепляйся к Элиоту, он просто берет пример с тебя.
Впервые за все время нашей совместной жизни мой супруг всплеснул руками:
— Не в том же дело, Каллен. Я не Эбенезер Скрудж![55]
— Боже, благослови наши подарки. Все до единого!
— Ну хватит, Элиот. Ты прекрасно понимаешь, о чем я.
— Дэнни, поскольку я тут обвиняемый, у меня есть право сказать несколько слов. Семейство Джеймсов — единственные люди на всем земном шаре, ради которых я готов в огонь и в воду. И вы оба это прекрасно знаете. В огонь и в воду! Все прочие мои знакомцы остроумны, очаровательны и насквозь фальшивы. Сплошной внешний лоск, ничего кроме. Кого-то из них я люблю, кого-то терпеть не могу — но не доверяю никому, кроме вас двоих. Как на духу! Если мы поссоримся, я просто умру… Дело в том, что мой адвокат все уши мне прожужжал и наконец добился своего: полтора месяца назад я составил завещание. Бенифициаром я объявил Мей. За мной примерно четыреста тысяч. Вашим бандитским рожам я такую сумму не доверю, но моя крестная дочь может отправляться учиться хоть в Радклифф, если захочет[56]. Протесты не принимаются. Баста. Точка.
