Жуткие байки (ЛП) - Лаймон Ричард Карл

Он ошеломленно уставился на диктофон. Его слова. Да, те самые слова, которые он выкрикивал в микрофон всего несколько дней назад. Но это был не его голос — голос Селены!

Дрожа, он выключил диктофон.

Чьи-то руки схватили его за правую лодыжку и дернули, разбив голень о металлический каркас кровати. Боль пронзила ногу.

Он упал.

Селена, лежавшая на животе, выскочила из-под кровати с безумием в глазах и ножом для разделки мяса, зажатым в зубах.

Доброе дело

Она спала, когда я ее заметил. Спала или играла в опоссума[26]. Но как бы то ни было, она лежала, свернувшись калачиком, на полу клетки, и не шевелилась.

Первой дословной мыслью, пришедшей мне в голову, было: «Срань господня!»

Я стоял и мочился в лесу, в то время как не более чем в двадцати футах от меня находилась девочка. А, что, если она перевернется на другой бок? Я ужасно жалел, что не заметил ее, прежде чем начал струить, испуская мочу, но теперь я уже не мог остановиться. Слишком много кофе было выпито в этой забегаловке у дороги. Поэтому я поспешно отвернулся и поднапрягся, чтобы быстрее закончить. Быстрее. До того, как она услышит плеск. До того, как она повернется и увидит меня. До того, как она успеет что-либо сказать.

«Что она здесь делает?» — размышлял я.

И при этом в клетке.

Вот дерьмо!

Надо уносить отсюда ноги!

Я чувствовал себя шокированным, сбитым с толку, смущенным, напуганным. И почему, мне было стыдно за себя, как мой член стал отвердевать. Потому что он был снаружи, я полагаю, в присутствии женщины. Даже если она не могла его видеть.

«Она его увидит, если я развернусь, — подумал я. — Если она конечно уже не смотрит».

Я, разумеется, не развернулся.

Наконец, я закончил, стряхнул последние капли. К тому времени мне пришлось серьезно потрудиться над тем, чтобы втиснуть свой стояк обратно в джинсы.

Я застегнул молнию и оглянулся через плечо. Девчонка по-прежнему лежала, свернувшись калачиком, на полу своей клетки, спиной ко мне.

Я поспешил прочь, ковёр из сухих листьев под ногами шуршал и трещал, как бы тихонько я ни старался ступать. Я всё ожидал, что девчонка окликнет меня. Однако этого не произошло. Когда я оглянулся, она и ее клетка благополучно скрылись из виду. Я мог различить только густой лес, мрачный от теней, за исключением нескольких лучей утреннего солнечного света, которые косо пробивались сквозь кроны деревьев.

Я направился к джипу. Тот был припаркован на обочине грунтовой дороги, пассажирская дверца была приоткрыта, ожидая меня. Я забрался внутрь.

— Что-то ты долго, — сказал Майк. — По большому, что ли ходил?

— Да нет, только поссать.

— Ты преодолел целые мили пешком только ради того, чтобы поссать? Можно было сделать это прямо здесь.

— Не проходил я никаких миль.

Он завел двигатель. — При таком движении ты мог бы сделать это даже посреди дороги.

— Мне нравится уединение, — сказал я.

— Как будто мне хотелось поглазеть, как ты это делаешь. Притормози, милок. Ты что, видишь во мне педика?

— Я мудака в тебе вижу.

К слову сказать, нам обоим было по шестнадцать лет. На случай, если это не очевидно по изощренному характеру наших острот.

Мы с Майком были приятелями, и мы только что закончили десятый класс в Редвудской средней школе. Если вам интересно, что мы забыли в глуши без присмотра взрослых, так это результат того, что мы умоляли об этом наших родителей, пока те не сдались.

В этом нам помогло то обстоятельство, что родители с обеих сторон были умными, рассудительными людьми. Также помогло и то, что мы с Майком были парой вежливых, добросовестных и куда ни глянь успешных парней. Помимо того, что у нас были наивысшие оценки, мы также являлись бойскаутами высшего ранга. Благонравные жители, уверенные в себе, с опытом пребывания в дикой местности. Какой родитель не позволил бы таким дарованиям, хотя и юным, провести пару недель самостоятельно?

Когда мы представили им наш план по обследованию живописных красот Калифорнии на джипе отца Майка, с разбитием лагеря по ночам и созвона с ними каждые несколько дней, чтобы заверить их, что с нами всё в порядке, они пошли на это. В конечном итоге. Никто из них не был в восторге от этой идеи, но отцы вскоре смирились. Они признали, что это может стать для нас хорошим опытом, шансом повидать краешек мира и обрести некую зрелость. Черт возьми, они, вероятно, хотели бы сами проделать подобное. Как только наши отцы оказались на нашей стороне, всё остальное было просто.

Вот так мы и оказались здесь сами по себе.

Если вы задаетесь вопросом, почему мы не обсуждали то, как я справлял естественную нужду в достойной манере, приличествующей паре смышленых, почтительных бойскаутов, так это потому, что мы были парнями и находились здесь одни, без необходимости производить впечатление на взрослых.

— Тебе бы следовало знать, залупоголовый, — сказал Майк. (Прежде чем перейти к делу, я говорил, что увидел в нём мудака. Припоминаете? Тем временем мы снова в машине). — Что мудак мудака видит издалека. Ты собираешься захлопывать дверцу или как?

Я посмотрел на него.

— Ну? — спросил он.

— Думаю, нам лучше… пока дальше не ехать.

Он скривился.

— О, Боже. На тебя что, срачка напала?

Я покачал головой. Мое лицо бросило в жар. И сердце вдруг забилось ужасно сильно.

— Там девушка, — объяснил я.

— Что-что?

— Девушка. Существо женского пола. Женщина. Тебе известны такие?

— Цыпочка?

— Угу.

— Черт, о чем ты толкуешь? Где?

— Вон там, — я указал в сторону леса.

— Чушь несусветная, да это невозможно.

— Это правда.

— Какая-такая цыпочка? Вон там, среди деревьев?

— Я видел ее, когда ходил поссать.

Майк оскалил зубы.

— Она что, держала твой член пока ты ссал?

— Она в клетке.

— Что?

— В клетке. Ты знаешь такие. Как клетки в зоопарке или типа того. С решетками.

Он усмехнулся.

— Чушь несусветная.

— Я серьезно.

Майк знал меня. Если я сказал, что говорю серьёзно, то он знал, что я говорю серьезно. Он прищурился.

— Цыпочка в клетке. Я должен этому верить?

— Пойдём и убедись сам.

Он продолжал смотреть на меня, нахмурив брови.

— Ну и как она выглядела?

— Я только со спины её видел.

— Ты с ней не разговаривал? Ну, например, может, спросил, какого хрена она делает в клетке посреди глуши[27]?

— Думаю, она спала.

— Господи.

— Эй, чувак, я поссал. Всё, чего мне хотелось, так это убраться оттуда. Но она в клетке, знаешь ли. И, скорее всего, она не сможет выбраться. Я не думаю, что мы можем просто укатить, бросив её. Она может умереть или еще чего.

Майк прищурился, уставившись на меня сквозь щелочки.

— Лучше не разыгрывай меня, чувак.

— Да, богом клянусь.

Он заглушил двигатель, вытащил ключ из замка зажигания и распахнул свою дверь. Выпрыгнув из машины, он оглянулся через плечо и сказал:

— Мне нужно это увидеть.

Я пошел с ним, естественно.

Идя впереди, я нервничал по многим причинам. Часть меня надеялась, что мы вообще её не найдем. Тогда нам не пришлось бы разбираться с ситуацией в целом. Но она и её клетка не могли уйти, а я не из тех, у кого бывают галлюцинации. Кроме того, из Майка лилось бы на меня дерьмо потоками, если бы мы не смогли найти таинственную цыпочку в клетке.

Моё сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда я обнаружил клетку. Я резко остановился. Майк встал рядом со мной. Мы оба уставились на нее.

— Ну, что я тебе говорил? — прошептал я.

— О, чувак, я поверить в это не могу.

Девушка выглядела так, словно с тех пор и не пошевелилась. Так и лежала, свернувшись калачиком, на боку, спиной к нам. Она была в основном в тени, но солнечные лучи падали на неё, отчего ее волосы сияли, как золото. На ней была белая блузка. Не заправленная, её смятый край свисал набок, так что виднелась полоска голой кожи над её обрезанными джинсами[28]. Они, облегали ее бедра, и были настолько укорочены, что на самом деле у них вообще не было штанин. И они были изрядно потрепанными. Один из задних карманов болтался, наполовину оторванный, под ним виднелась прямоугольная дыра, открывавшая еще больше голой кожи.