Сэм Райме - Зловещие мертвецы
Оттуда на Эшли смотрели налитые злобой и кровью глаза чудовища.
— Давайте немедленно сядем в машину и поедем к мосту. А там как-нибудь выберемся! — кричал Скотти.
— Что за жуткий шум, что за жуткий шум, — повторяла, сжимая виски Шейла.
Она упала на колени и уставилась на приоткрытый люк. Оттуда показалась страшная рука, трясущая цепь. Пальцы пробегали по краю доски, они тянулись из погреба к девушке.
— Боже! Боже! — кричала Шейла. — Я сойду с ума! Я сейчас сойду с ума!
Но в ответ на ее мольбу слышался дикий хохот скрежетание костей и клацанье зубов. Если бы девушка могла видеть то, что происходит в черноте погреба она бы умерла на месте. Там копошилось, извивалось, судорожно вздрагивало страшное полусгнившее существо, которое даже человеческим трупом было назвать тяжело. Остатки плоти колыхались на костях, свешиваясь, гной капал из глазниц. Черный язык облизывал растрескавшиеся губы.
— Что с ней стало? Почему? Почему? Я не понимаю!
И вновь слышался дикий хохот.
— Все обойдется, все обойдется, моя маленькая девочка. Успокойся, — говорил Скотти, подбрасывая дрова в камин, но его рука не оставляла тяжелый топор.
— Скотти, послушай, мне кажется, что там кто-то есть, — девушка показала за окно, за которым мерно раскачивалась на железных цепях лавка. — Там кто-то есть.
— Нет, успокойся, успокойся и постарайся уснуть.
Скотти повел свою девушку в спальню. Но Шейла не улеглась, она подошла к окну и принялась смотреть в темноту ночи.
Вдруг там поднялся странный вихрь. Оконная рама развалилась на несколько кусков, и стекло посыпалось к ногам девушки. Она дико закричала. От этого крика Скотти подхватился и бросился из гостиной в комнату. Шейла спала в постели. Окно было выбито. Скотти осмотрел обломки рамы, но ему в этот момент показалось, что в комнате кто-то есть. Он боязливо отдернул полог, который завешивал проход в маленькую кладовку. Там никого не было. Он обернулся:
— Шейла! Шейла!
Но в постели уже никого не было.
— Шейла, Шейла, — повторял Скотти, бродя по дому, переходя из одной комнаты в другую, отворяя одну за другой двери.
Скотти зашел в ванную комнату, и ему показалось, что там, за целлофановой шторой, кто-то есть. Он отдернул ее, но там было пусто.
И в этот момент чья-то рука легла ему на плечо, он обернулся. Вторая рука со страшными длинными ногтями впилась в лицо, нанося сразу четыре длинных кровоточащих разреза. Он закричал.
Подхватился с дивана и помчался на помощь другу Эшли.
Шейла обхватила ногами своего парня, повисла на нем, скрежеща зубами. Ее глаза были сумасшедшими полными злобы. Она впилась в него ногтями, рвала одежду, пытаясь вцепиться в горло. Но Скотти вырвался, сбросив с себя девушку. Та несколько раз перевернулась на полу и упала головой в камин. Вспыхнули волосы. Скотти и Эшли смотрели, как горит голова Шейлы. Комнату заполнил удушливый смрад горелого мяса.
— Не подходи к ней! — кричал Эшли. — Она тоже мертвец! В нее вселился злой дух.
Но Скотти бросился и потянул Шейлу за ноги из камина. Он все еще верил, что это не мертвец, а его девушка. Шейла корчилась и шипела.
— Спасибо! — звучал неестественный скрипучий голос. — Спасибо, что вытащил меня! Потому что я не знаю, чтобы со мной стало, если бы я лежала головой в огне.
Руки Шейлы взметнулись и впились в горло Скотти. Крышка люка подпрыгивала, звенела цепь, там блестели глаза Алисы, раздавалось удовлетворенное хихиканье.
— Спасибо, спасибо, — хрипела Шейла, все сильнее сжимая горло Скотти.
Эшли бросился на выручку другу, но Шейла одним ударом руки отбросила его к шкафу. Дверца проломилась, и Эшли влетел вовнутрь. А Шейла, лицо которой все больше и больше менялось, покрываясь трупными пятнами и плесенью, сдавила двумя пальцами горло Скотти и нагибала его голову все ближе и ближе к ревущему в камине огню. Скотти хрипел, но никак не мог оторвать руки Шейлы от своего горла.
Эшли, не зная что предпринять, сжал в руках топор. Он все еще не решался броситься на Шейлу. Скотти хрипел, а Шейла все ниже и ниже пригибала его к огню. Но парень уперся руками в жерло камина и никак не давал засунуть себя в огонь. Тогда одной рукой Шейла схватила лежащий на каминной полке кинжал с волнистым лезвием, найденный в подвале, схватила за рукоять-химеру и занесла его над Скотти.
Парень, изловчившись, сумел вытянуть из-за пояса охотничий нож и всадить его в руку с кинжалом. Шейла заверещала и отпрянула. Скотти так и не разжал своих пальцев на рукоятке ножа. Лезвие вывернулось и отхватило кисть Шейлы. Кисть болталась на обрывке кожи, все еще сжимая длинный кинжал. Из отрезанной руки хлестала густая черно-красная кровь. На полу образовалась горячая лужа. Зловещий мертвец-Шейла истерично хохотала, а ее тело сотрясали конвульсии и судороги Она корчилась, как будто у нее вырывали зубы.
Наконец, рука с тяжелым кинжалом оторвалась и упала на пол. Пальцы обрубленной руки еще продолжали сгибаться. Зловещий мертвец нагнулся и поднял волнистый кинжал, молниеносным движением вогнал себе в живот, еще сильнее хохоча и визжа, клацая зубами. Из открытой пасти химеры хлынула черно-красная кровь, смешанная с желтым гноем. Тело сотряслось и рухнуло на пол, вздрагивая, как гнилой холодец.
Скотти и Эшли с ужасом и содроганием смотрели на это разложившееся существо, которое еще подавало признаки жизни.
Скотти не выдержал первым, он подошел к тому, что еще недавно было его девушкой. Ho в это мгновение зловещий мертвец вскинул целую руку и схватил Скотти за грудь. Скотти отпрянул, и вместе с ним поднялся зловещий мертвец. Его лицо было страшным. Оно полностью состояло из запекшейся крови и двух сверкающих, гноящихся глаз. Кровавый язык слизывал густую липкую кровь с растрескавшихся губ. Мертвец урчал, булькал, пытаясь что-то сказать. Но вместо слов из раскрытого рта вырывались фонтаны крови, заливавшие пол.
Скотти и Эшли отходили к стене. Зловещий мертвец, переваливаясь с ноги на ногу, приближался к ним, глядя на свои жертвы невидящим взглядом. Страшный обрубок руки тянулся к Скотти. Вторая рука с загнутыми почерневшими ногтями искала Эшли.
— Руби ее, руби! — закричал Скотти. — Руби!
Но Эшли мешкал, он прижимался к стене, все крепче прижимая к себе тяжелый топор. Скотти подбежал к другу и вырвал страшное орудие. Он принялся рубить тело, еще недавно такое дорогое для него. Полетели куски мяса. Кровь хлестала из вен, шевелились на полу руки, ноги. Изгибался торс, голова продолжала открывать и закрывать рот, из которого валились хлопья кровавой пены и гноя. Черные веки вздрагивали, глаза смотрели со злобой.
