Артем Тихомиров - Приход ночи
Она вошла. Дверь чуть скрипнула, закрывшись.
— Привет.
Ее голос больше всего походит на шепот.
— Привет, — сказала я, поворачивая голову на звук.
Таня стояла у двери и не шевелилась. Я дала ей время привыкнуть к тому, что она видит. Забинтованную голову, тощую шею, вытянувшееся лицо, безжизненные волосы, торчащие в разные стороны.
— Как дела? Как себя чувствуешь?
— Нормально.
Я протянула руку в пустоту ладонью вверх. Последовала долгая пауза.
Потом Таня сдвинулась с места, преодолев ступор, и подошла. Ее пальцы оказались в моей руке, я сжала их. До боли знакомое прикосновение, близкое.
— Садись, тут стул должен быть.
Таня поставил пакет, что принесла с собой, у кровати и выполнила мою просьбу. По ее учащенному дыханию я поняла: Таня еле держит себя в руках. Я почти слышала, как ее трясет.
Она не отпускала мою руку. Никто из нас не знал, с чего начать разговор; мне даже подумалось, что лучше бы она не приходила.
— Я тебя искала, — произнесла Таня. — Я звонила тебе домой и на сотовый. Нигде ничего. Я нутром чувствовала, что с тобой что-то произошло.
Всем другим словно плевать было.
Я кивнула. Таня говорила так, словно я пропала максимум на неделю и мы не виделись всего ничего.
— Теперь все нормально… Ну, как возможно… Я, в общем, здорова.
Таня накрыла мою руку своей ладонью. Вот чего я боялась, чего не хотела слышать — она плакала. Старалась тихо, но все равно я знала, что боль и скорбь разрывают ее изнутри. Я попробовала сказать, чтобы Таня прекратила, но впустую раскрывала рот, точно рыба. Пришлось смириться с этим. Таня выплескивала все, что накопилось. Ей было мало одиночества, чтобы пережить нашу разлуку, выреветь все в подушку. Я ее понимала и не осуждала, предчувствуя, что и мне предстоит не один сумеречный день, полный удушливого страха.
— Где-то через неделю я подумала, что мы уже не встретимся… Поначалу мне говорили в милиции, что все нормально, что они найдут по горячим следам… Время шло. Потом, как-то утром, когда собиралась на работу, я поняла, что последние возможности уходят.
— Теперь все нормально, — ответила я, поглаживая ее запястье.
— Нормально? Он же…
— Не говори — знаю. Как там Нюся поживает?
— Что? — Таня, кажется, не верит, что я об этом спрашиваю.
— Нюся…
— Нормально. Потолстела. В последнее время ест только молоко. Одно разорение с ней.
— Да уж, степенная матрона, любит, чтобы ее обхаживали…
Я поняла, что Таня улыбается сквозь слезы. Это хорошо. Мы замолчали.
— Ты лучше честно скажи, Люд…
— Что?
— Я могу уйти, если тебе неудобно. — Таня выговорила это, подбирая слова. Ей было тяжело.
— Почему мне неудобно…
— Может быть, я тебе и не нужна, — сказала она. — Пришла, реву в три ручья. Тебя жалею, себя жалею. Я понимаю, что жалость унижает. Если это тебе не нужно, то я не буду.
Сжав Танины пальцы, я улыбнулась.
— Лучше не жалей…
— Ладно.
— Я сейчас в таком состоянии, что не могу понять, что мне нужно, чего хочу. Наверное, у меня поехала крыша после всего этого. Не удивлюсь, если попаду скоро в психушку.
— Совершенно не понимаю, как такое случилось…
— Вот именно. Я еще там думала про это… Как? Кто виноват? Кто бы что ни говорил, а моя вина в этом есть.
— Ну да, ты типа сама его заставила наброситься на себя, а потом умоляла держать где-то в вонючей дыре!
— Подожди! Я как-то получше знаю, что со мной было. Я не ценила того, что есть. Надо было, видите ли, чего-то нового. Разрядки. Приключения. Мне его предоставили с большим удовольствием, бесплатно. И я сыта этим по горло. — Я поймала себя на том, что начинаю пороть абсолютную чушь. — Если бы я не встретилась с Дубовым, то не было бы ничего.
Таня шмыгнула носом.
— А если он охотился конкретно за тобой?
— Никто не знает…
— Вот именно! Тогда был бы другой случай похитить тебя, — сказала Таня. — Не надо самоуничижением заниматься. Нет, это ж с ума сойти! Почему ты собираешься делить с ним ответственность, с этим подонком? Что тебе от этого — спокойней? Виноват он и только он. Его надо колесовать.
Я засмеялась.
— Кто бы нам дал это сделать? Да и для начала нужно его найти.
— Короче, не смей ни в чем винить себя. Не будь банальной. У тебя всегда мозги были в порядке, ты же понимаешь, что ни к чему хорошему это не приведет. Ну не знаю — позанимайся с психологом. К тебе его приводили?
— Обещали. Кто-то из «Центра помощи жертвам насилия» собирается придти.
— Вот. Он тебе скажет то же, что и я. Комплекс вины часто появляется в таких случаях. Но это только самовнушение. Из-за того, что нет рядом реального объекта, на кого можно возложить ответственность…
Я отмахнулась, Таня-психолог замолчала. Наверное, на моем лице была жестокая гримаса. Слепым трудно контролировать свою мимику.
— Да знаю я все это! Прекрати! Ладно, я не буду банальной, я считаю, что это он виноват! Устраивает тебя?
Я не заметила, что сорвалась на крик. Неверный ход с моей стороны. Сюда могла придти сестра — интересоваться, в чем дело или вообще прекратить свидание, а этого мне вовсе не хотелось.
Я прикусила язычок, понимая, что кричать на Таню не имею права. Ясно, что она говорит правду, ей со стороны видней лучше. А мне? Я же была там, а не она!
Да что им всем? Хорошо рассуждать, привлекая на помощь разные теории!
Что они могут понять? Да что они все ко мне прицепились?
Я очнулась, понимая, что сижу, прижав обе ладони к лицу и чувствуя под пальцами проклятые бинты. На несколько мгновений сознание просто отключилось, отойдя в тень. Так происходило не раз в периоды бодрствований и не могло не наводить на мысли о сумасшествии. Подняв голову, я назвала Таню по имени, испугавшись, что она уже ушла. Я не хотела быть в одиночестве.
Таня была рядом, подала мне руку, в которую я вцепилась точно в последнюю возможность не сойти с ума и не умереть в тот же момент. Возможно, так оно и было.
Сестра не появилась, мы так и сидели одни. Мне хотелось, чтобы это продолжалось бесконечно.
— Я думала, что дальше делать, — сказала Таня.
— Дальше?
— Ну насчет всего. Извини уж. Но я не могла не думать, как нам быть дальше…
— Нам?..
— Нам. — По движению Таниных пальцев и интонации было ясно: она взяла себя в руки, чтобы объявить о своем решении. Моя настоящая подруга, какой я ее знала всегда. Смелая, отважная. Лично я о будущем еще не думала, мне хватало проблем с прошлым и настоящим. — Вот именно — нам, это не шутки.
Люда, не перебивай. Я решила, что ты будешь жить у меня дома. Переедешь насовсем или, по крайней мере, на долгое время — как сложится. Загадывать далеко не будем. Тебе в любом случае нужен будет человек, который поможет, если понадобится. Понимаешь меня?
