Питер Джеймс - Алхимик
— Предполагается, что врачи вносят в историю болезни данные о всех побочных эффектах лекарств, которые они прописывают. Не так ли?
— Конечно, это предполагается, но многие из них не утруждаются такими хлопотами. Они должны заполнять безумное количество документов, которые идут в министерство здравоохранения и в разные комитеты надзора за медициной. Но все это означает кучу бумажной работы. Имеется также официальное правительственное учреждение, которое конфиденциально выясняет причины смерти рожениц — их пытаются отслеживать региональные консультанты, — но его, в свою очередь, контролирует главный офис министерства здравоохранения, и, пока информация доходит до места назначения, проходит от двух до трех лет.
— Вы не шутите?
— Я продолжаю работать над этим.
— А что скажете об отделе медицинской информации в «Бендикс Шер» — их это, конечно, заинтересовало бы?
Репортер издала циничный смешок.
— В первый раз, когда я сделала попытку поговорить, встретила этакую обаятельную Слоан из отдела медицинской информации и связи с общественностью, которая меня мигом выставила, так что я направилась прямиком к главе отдела, к холодной стерве Линде Фармер. Она сказала, что компания не получала никаких критических замечаний ни от одного врача, и выдала мне официальную информацию по поводу «Матернокса» — всю эту ахинею о сорока миллионах женщин по всему миру, которые принимали этот препарат — и не было никаких сообщений о побочных эффектах.
— Как вам удалось установить связь… ну, то есть найти эти три случая?
— Через тысячи телефонных звонков по больницам и моргам.
— Но каков был первый импульс заняться этим делом?
— Короткий разговор с Губертом. Он попросил меня выяснить, сколько случаев за год считается нормой.
Перед Монти забрезжило какое-то объяснение.
— Вы не думаете, что он одержим навязчивой идеей относительно «Бендикс Шер»?
— Да, конечно, он испытывает к компании определенные чувства… но думаю, что называть их одержимостью — это чересчур. Я считаю, что если бы вы потеряли дочь, то были бы готовы перевернуть вверх дном и небо и землю, чтобы выяснить, почему она погибла.
— Значит, дело только в этом? Обезумевший от горя мужчина пытается понять, в чем смысл гибели его дочери?
Репортер покачала головой:
— Не только.
— Что вы имеете в виду?
Помедлив, она наклонилась вперед, так пристально вглядываясь в чай, словно искала какой-то предмет, упавший в чашку.
— Это воняет.
— Вы в самом деле так думаете?
— Ага. Мои инстинкты подсказывают… может, я не права, но я бы не удивилась, узнав, что в моей квартире копался кто-то из «Бендикса». У меня слишком мало доказательств, чтобы выступать в прессе, — пока. Я жду, пока еще одна беременная женщина умрет при родах от вируса, явив на свет ребенка с синдромом циклопа, после чего я собираюсь сесть на хвост ее семейному врачу и неделю не давать ему покоя, пока он, черт возьми, не согласится поговорить со мной.
— Мистер Уэнтуорт сказал, что из вашей квартиры ничего не было похищено. Это верно?
Зандра Уоллертон кивнула и, слегка смутившись, посмотрела на Монти.
— Ну… была одна вещь. Может, этот долбаный взломщик — тайный извращенец. Пропала пара трусиков, я думала, что кинула их в стиральную машину… но их там нет, и нигде нет.
— Трусиков? — удивилась Монти.
— Ага. С цветочками.
— Очень странно, — сказала Монти.
— В мире вообще очень много странных людей, — ответила ей молодая журналистка.
25
— Так что ты думаешь?
— Просто супер. — Чарли Роули одобрительно окинул взглядом гостиную, подошел к широкому фасадному окну и посмотрел вниз на тихую тенистую улицу, которая тянулась этажом ниже. Открыв шпингалет, он на несколько дюймов приподнял тяжелую оконную раму и прислушался к негромкому гулу движения по Фулем-роуд, которая располагалась в двухстах ярдах отсюда, шума почти не было слышно.
В дальнем конце комнаты Коннор через маленькое оконце смотрел на прогулочный дворик и ухоженный сад, которые принадлежали квартире на первом этаже.
— Тебе не кажется, что и арендная плата вполне приемлемая? — осведомился он.
— Немного переплачиваешь за район, но это терпимо — учитывая, что живешь практически в Челси. Оплата аренды и обслуживание — вот на что уходят средства! — сказал Роули, раскуривая сигарету. — Тебе надо будет что-то сделать с этими окнами — чертовски тянет холодом.
Роули перечитал письмо от агента по недвижимости, которое приобщил к прочим документам. В квартире стоял такой же режущий холод, как и снаружи, и они оба были в пальто: Коннор в своем длинном синем «кромби», а Чарли Роули — в потертом зеленом «берберри», который давно потерял товарный вид.
— Справимся.
— Юридический отдел «Бендикс Шер» сделает для тебя договор — только убедись, что они сообщили, сколько тебе надо переплачивать за дополнительные услуги.
— Конечно, — не слушая сказал Коннор. Он хотел получить эту квартиру. Он влюбился в нее с первого взгляда, когда в субботу увидел ее, залитую солнечным светом из окон. По правде говоря, она вызывала самые лучшие чувства, с ее высокими потолками с лепниной, с огромным мраморным камином. Роули почувствовал себя словно в родном доме. Несколько старых ковров, древности, картины по стенам — и вот вам классическая английская гравюра.
Здесь была только одна спальня, но приличного размера; она тоже выходила на юг, как и гостиная, так что света в ней хватало. Ванная комната тоже была просторной, с большой старомодной ванной, стоящей на литых львиных лапах, с огромным краном и настоящей медной пробкой.
Кухня была немного тесновата, но в ней был такой уютный обеденный альков в нише под аркой, что она более чем устраивала. Здесь Чарли легко мог представить себе ужин при свечах, может, в обществе Монтаны Баннерман. Завтра утром ему с ней встречаться, и он уже ждал этого свидания. За прошедший уик-энд он не раз вспоминал о ней, и каждый раз его охватывало тепло.
Роули посмотрел на часы:
— В семь у меня встреча с друзьями у «Герцога в сапогах» — присоединишься?
Коннор кивнул; никаких планов у него не было.
— Спасибо.
— Чувствую, что волью в себя не одну кружку. Надо предупредить Лулу, чтобы утром она меня подняла на работу.
Лулу была подружкой Роули, но, судя по разговорам Роули, он почти не замечал ее присутствия. Когда у него к обеду собиралась компания, она готовила и вообще следила за его бытом, и, как Коннор успел убедиться, пусть она и не жила с Роули, но была неизменной принадлежностью его жилища.
Они вышли на площадку, и Коннор, прикрыв дверь, запер ее ключом с ярлычком.
— Сегодня вечером надо кинуть его в почтовый ящик агента по недвижимости — они как раз за углом.
— Никаких проблем. — Роули еще раз глянул на часы, они спустились по лестнице и вышли на улицу.
Коннор подошел к своему БМВ, и индикаторы подмигнули ему. Роули остановился и восхищенно уставился на девушку на другой стороне улицы.
— Человече, да она настоящая красавица, — сказал он. — Она мне серьезно нравится. Как ты думаешь, если я очень вежливо обращусь к ней, она согласится стать матерью моих детей?
— Может, тебе стоит начать с чего-то попроще, — предложил Коннор, устраиваясь на месте водителя. — Для начала предложи ей чашечку кофе или что-то в этом роде и постепенно, в течение ближайших двух лет, подведи разговор к детям. Только не торопись, а то все испортишь!
Роули огорченно проводил девушку взглядом, пока она не исчезла за дверью.
— Слишком поздно. Все шансы потеряны. Типичная история моей жизни.
— Одна дверь закрывается, другая открывается, — сказал Коннор.
Роули, устраиваясь на пассажирском сиденье, что-то буркнул и перекинул через грудь ремень безопасности.
Когда Коннор включил зажигание, Роули, наклонившись вперед, включил радио.
— Хочу поймать новости… посмотреть, что сегодня делается на бирже.
— Ты играешь на ней?
— Так… немножко. Вот Роулингс, который был на обеде… это тот еще брокер! Если кто-то понадобится, я дам тебе его номер.
Коннору не пришлось напрягаться, чтобы подсчитать: после того как он выложит арендную плату и все расходы по квартире плюс еще стоимость обстановки, для игры на бирже от его доходов почти ничего не останется.
— Спасибо, — сказал он. — Буду держать в уме.
Роули нашел в эфире новости.
«…Фармацевтический гигант „Бендикс Шер“ объявил, что обговорены условия приобретения американской фирмы „Морган-Фелц“. После завершения всех формальностей базирующаяся в Британии компания „Бендикс Шер“ станет четвертой крупнейшей фармацевтической компанией в мире. В своем интервью, которое он дал сегодня в первой половине дня, председатель совета директоров сэр Нейл Рорке сообщил, что значительная часть производства „Морган-Фелц“ будет переведена в строящийся новый завод в Глазго — это даст примерно три тысячи рабочих мест. А теперь — спортивные сообщения и…»
