Дино Динаев - Собака Кантерсельфа
– Старший лейтенант Бу-бу-бу, – Вопилин кинул руку к козырьку.
– Чего надо? – грубо спросил боец.
– Позови командира!
Некоторое время спецмоновец осмысливал сказанное. Потом вытянул в окошко огромную длань размером с дачную лопату и, коснувшись лба оторопевшего инспектора, констатировал:
– Летеха, ты совсем горячий. Перегрелся на морском песочке? Давай вали отсюда!
– Как вы разговариваете со старшим по званию? – инспектор с негодованием отбросил руку.
– Откуда ты знаешь, что старше? Я ведь голый, – резонно возразил спецмоновец.
– Слушай, боец, ты хоть устав признаешь? Ты ведь вроде на службе. У тебя должен быть начальник караула. Ты понимаешь, что можешь быть наказан?
– Это как же? – охранник деланно удивился, чем окончательно вывел инспектора из себя.
– Рапорт на тебя напишу, будешь на губе париться и гальюн чистить! Зови начальник караула, олень!
– Это кто олень? – боец повторно высунул свою далеко выдающуюся длань, но инспектор был готов и благоразумно отступил назад. – Подожди, никуда не уходи.
Подняться сразу ему помешал лишний груз.
– Отцепись ты! – крикнул он вниз.
Из-под стола показалась довольная физиономия с размазанной по лицу губной помадой.
– Поцелуемся, морячок? – предложила девица, вытянув перепачканные губы трубочкой.
Инспектора самую малость замутило.
– Стой, ты куда? – дверь будки распахнулась, и в полосе света возник смецмоновец в бугрящихся трусах.
Инспектор, не отвечая, отступил в калитку. Босой боец, берет в одной руке, автомат в другой выскочил следом и замер. Вся дорога на видимом протяжении была заставлена машинами ГАИ с пульсирующими лампами. У спецмоновца вырвался неприличный возглас, и он кинулся обратно, однако перед самым его носом калитку заботливо прикрыл огромный гаишник по фамилии Фуфаев, выглядевший даже по сравнению с нехилым бойцом папой рядом с семиклассником.
– Стрелять буду! – предупредил спецмоновец, нахлобучивая берет.
Тотчас возникший сзади второй брат-близнец безо всяких усилий вынул у спемоновца автомат, и лишь ценой титанического напряжения тому удалось оставить свои пальцы при себе.
– Да я бы и не стал в милицию стрелять, – пошел на попятную спецмоновец. – Хотите, я начальнику караула позвоню?
– Сами позвоним, шагай в автозак!
Бойцу вывернули руки и сковали за спиной. Когда уводили, он успел крикнуть:
– Братцы, полундра!
Подсуетившийся Гребездаев заботливо заткнул ему рот его же беретом:
– Чего орешь, дура? Людей перебудишь.
Несколько гаишников зашли за ворота и растворились в темноте, грамотно занимая круговую оборону. Старлей вошел в дежурку и перехватил пожелавшую вырваться на свободу девицу.
– Всем оставаться на местах, – строго прикрикнул он, ища подходящее место, куда бы поместить задержанную.
Подходящее место нашлось под столом. Офицер затолкал ее туда, она особо и не сопротивлялась, сел на стул, перед этим приспустив инспекторские галифе, чтобы не мялись.
Из машины выбрался генерал Крутохвостов. Его замы расстелили на капоте карту санатория и стали изучать ее как перед сражением. Крестиком было указано местонахождение полковника Ребрия.
– Товарищ генерал, генеральный прокурор санкции не дал! – из машины выбрался майор со спутниковым телефоном.
Нисколько не стушевавшись, генерал взял трубку и сказал:
– Ну-ка дай трубу этому сукину сыну Вершигоре! Как брать не хочет? Захочет. Скажи, Красная Рожа хочет с ним поговорить. Да так и скажи: Красная Рожа!
На том конце почудилась некая возня. Потом в трубку протиснулся голос не выспавшийся и злой.
– Чего вытворяешь, Спиридон? Вообще оборзел? Вообще оборзел спрашиваю? Три часа ночи! Твои люди вломились, натоптали на ковре! Персидский, пять штук баксов стоит. Если жена узнает, она тебя за волосы!
– Не узнает, она на Кипре. Ты, между прочим, тоже не один.
– Сейчас не те времена, Спиридон Макарыч. Я могу быть хоть с персидским котом, никого это не касается, кроме меня и персидского кота!
– Все, остыл? Теперь к делу, Петро, ты почему санкцию на обыск не подписываешь?
Вершигора затих, потом спросил:
– Ты там один?
– Естественно, – Крутохвостов оглядел свое пульсирующее полицай – лампами воинство.
– Ты чего, охренел, Спирька, ты на кого бочку катишь? На кого ты руку посмел поднять, спрашиваю? Иван Иваныч тебя самого на вахту с рюкзачком зашлет за такие дела! И это в лучшем случае. Что ты там за революции устраиваешь, революционер хренов? Ты хоть генерал, но дурак. Да Иван Иваныч тебя на площади повесит, а ему за это ничего не будет. Орден дадут, может быть. Да что б ты в море утопился.
Давай я положу трубку, и будем считать, что мне приснился кошмарный сон.
Один из замов осторожно заметил:
– Штурмовые группы сформированы. Выдвигать на исходную или дать отбой? Ордера ведь нет.
– Выдвигайте, – проговорил Крутохвотов, закрыв трубку ладонью. – Мне плевать, будет ордер или нет. Все тут разнесу.
– Что ты там разносить собрался? – зашелся на том конце прокурор. – И как это тебе плевать на ордер? Да если я скажу, сам знаешь кому, что ты сказал про государственный документ!
– Не распаляйся, Петь, – запросто обратился Крутохвостов к прокурору республики.
– Для телевидения и проституток-журналисток свой пыл побереги. Расскажи лучше про свою новую тачку "Спилер Макиавелли". У меня и номерок есть.
– Пустое. Нет у меня такой машины. Эх, Спиридон, знаешь, сколько такая стоит? – Вершигора вздохнул. – Разве нам с тобой при таких зарплатах заработать?
– Да? А дед твой столетний с Урала, выходит, заработал, раз она на него записана?
Сколько же у них там, в деревне платят? Неужто больше, чем генеральному прокурору? Можешь не отвечать, у меня и это записано.
– Ну и скотина ты, Спирька! Да хоть бы и на деда? Я тут не при чем. Его и судите.
Ему сто лет в обед. Все одно, он раньше преставится, чем вы ему дело пришьете.
– Его может и нет, а машину вполне могут конфисковать.
– Вот уж дудки! Она чистая, не ворованная. Как ни кичишься своими информаторами, мои тоже не хуже. Я ее пробил по базам.
– Хуже, Петька. Много хуже. "Спилер" действительно не ворованный, но ищут его усиленно, особенно за океаном. В ста километрах от Нью-Йорка есть мотель, в котором его и замочили.
– Кого? – севшим голосом спросил прокурор.
– Хозяина тачки, дурило! Он когда на заднем сиденье лежал, все кровью пропиталось.
Ты, наверное, обрадовался, пень трухлявый, что тебе новый салон достался? Обивку-то то сменили, а кровь на поролоне, на коврике? Успокою, там ее немного, можешь шибко не брезговать. Так капли. Для экспертизы разве что хватит.
