Александр Арбеков - Две ипостаси одной странной жизни
— Перед тем, как окончательно разобраться с тобой, новоявленный Иван, и с Натальей, которая на самом деле таковой не является и, якобы, не существует… — задумался я и попытался вспомнить, где находится моя двустволка, но у меня с первой попытки это почему-то не получилось.
— И что — «перед тем?».
— Есть у меня ещё кое-что от одного японца, истинного романтика. Великое стихотворение о жизни и о любви.
— Внимательно слушаю.
— Ки Томонори. Бессмертный поэт средневековья.
— Интересно, очень интересно!
— Так вот…
— Ну, ну?
«Что эта жизнь!? —
Исчезнет, как роса!
И если б мог отдать её за встречу
С тобой наедине, любимая моя,
Я не жалел бы, что её утрачу…».
Бывший Аристарх, а ныне новоявленный Иван вдруг глубоко, тяжело и судорожно разрыдался.
— О, как мне всё надоело и осточертело! Кто бы знал, кто бы ведал!!!
— Ну, обо всём знает только Бог, и кое о чём ещё совершенно иногда и случайно, дьявол, — усмехнулся я. — Вернёмся к теме якобы не существующей Наталии и странного типа по имени, якобы, Иван, который был ранее Аристархом.
— Вернёмся, — мужественно произнёс Аристарх-Иван. — Давайте всё спокойно обсудим.
— Вы знаете, а я уже стал сомневаться и в вашем существовании, — пристально посмотрел я на собеседника.
— Как это так?! Я вроде бы сижу перед вами и пью с вами водку! — возмутился мой собеседник.
— Ну, ну… Ладно, — задумчиво произнёс я. — Чёрт с ним, с устаревшим телевизором. Подумайте, вспомните. Может быть вы действительно кого-то, кроме него, выкинули или вернее сбросили с лоджии тридцатого этажа? А, вообще, как всё-таки звали вашу бывшую и обожаемую жену? — снова задал я крайне провокационный вопрос. — Наталье я не верю, так как она, скорее всего, внушила мне какие-то иллюзии в результате гипноза. Как и вам. Так была ваша жена выброшена с тридцатого этажа, или нет? Вспомните, напрягитесь.
Иван-Аристарх тяжело задумался.
— Этаж был всё-таки двадцатым. Это я помню… Какая-то непонятная путаница в голове. Раньше этого не случалось. Странно. Всё-таки жена вроде бы была. Кажется, её звали Анной. Повторяю, этаж был всего лишь двадцатым.
— Вы уверены?
— Ну, сколько можно надо мною издеваться, — устало произнёс Аристарх-Иван. — Запутался я.
— Анна… Люблю это имя! О, сколько бывших подруг присутствовало в моей жизни под данным именем! — воодушевился я. — И откуда она взялась, эта совершенно никчёмная и никому не нужная женщина? Изменница и сука! И куда делась в результате падения и причинённых в связи с этим страшных и крайне ужасных травм? Вы же очень живо и образно мне рассказывали, как её убогий мозг в пополам с кровью пышно и мощно разбрызгивался по асфальту, шокируя детей!
— У меня такое ощущение, что вы меня допрашиваете! — мрачно произнёс Аристарх-Иван.
— Ну, вообще-то, я, как никак, — бывший следователь.
— Иезуит ты, а не бывший следователь!
— Прошу не дерзить! — возмутился я и поглотил очередную рюмку водки. — Конечно, иезуиты были во многом не правы, но, однако, мораль в обществе поддерживали, как могли, хотя и сами грешили! А ты, мерзкий и жестокий убийца, как можешь объективно и с подобающим достоинством судить об иезуитах!?
— Виноват, каюсь и раскаиваюсь во всём, даже в том, чего не совершал. Но дерзких замыслов было столько! Планов злодейских имелось такое громадьё! Но, увы, они или не осуществились, или все потерпели крах. Я, вообще-то, полный и окончательный бездарь, придурок и неудачник. Уже мог бы сто тысяч раз стать миллиардером! Я ужасаюсь, когда думаю о своей прошлой и нынешней жизни! Чмо! Идиот, подлец! Идиот, и ещё тысячу раз идиот!!! — мой приятель стал судорожно рвать на себе остатки волос.
— Ну, успокойся.
— Какой же может быть покой в такой крайне чрезвычайной ситуации!? — рыдал Аристарх-Иван.
— Так, мы снова отклонились от темы, — печально усмехнулся я. — Вопросы остались.
— Какие?
— Кто такие Анна и Наталья? — мрачно произнёс я. — Каким образом они появились в твоей жизни? Где они теперь? Почему они не существуют? А если они всё-таки реально существуют, то где они жили или живут, и чем занимались или занимаются эти дамы? Где живёшь ты? Анна мертва или нет? Наталья на самом деле есть, или её нет? Ты точно кого-либо выбросил с балкона? Тьфу! Я, кажется, бесповоротно и окончательно запутался! Да что же это такое!? Бред какой-то! Ну, напрягись, подумай!
— Ну, Анну я всё-таки сбросил с двадцатого этажа. Именно с него. А Натальи не существует в этом и в тысяче иных миров.
— Ты уверен?
— Да! Почти…
— Слово «почти» не означает истинности и однозначности суждения, — мрачно заметил я.
— Согласен.
— Так ты почти уверен, или не уверен?
— Почти…
— Хорошо… А сын?
— Извините, простите. Какой сын?
— У тебя есть сын?! Ты же ранее мне рассказывал, что твоя тёща присматривала за твоим сыном.
— Я начинаю кое-что припоминать. У меня имеется дочь от первого брака. Вот и всё.
— И где она находится в данный момент?
— Живёт в Швеции, в приёмной семье.
— Почему именно в такой семье?
— Потому что первая жена моя, увы, умерла безвременно и трагически, а я некоторое время находился в колонии самого строгого и беспощадного режима. Девочка была удочерена иностранцами, — скорбно произнёс бывший Аристарх.
— Ничего себе! — изумился я. — И как долго вы находились в колонии, и в связи с чем, ангел наш?!
— Дело в том… — Аристарх-Иван замялся.
— И в чём дело?!
— Я убил свою бывшую жену…
— Так, я начинаю явно, безнадёжно и бесповоротно сходить с ума, вернее, заканчиваю это делать, — грустно и глухо констатировал я совершенно очевидный факт.
— А давайте выпьем!? — с огромным энтузиазмом воскликнул бывший Аристарх, а ныне, якобы, Иван, в реальном существовании которого я стал очень и очень сильно сомневаться.
— А давайте! — поддержал я эту явно гениальную задумку. — Бог с ними, с Аннами, с Натальями с сыновьями, и с дочерьми всякими! Пошли они куда подальше, если, конечно, существовали они или существуют в действительности!
— Полностью с вами согласен!
— А как это вы так быстро вышли из тюрьмы, будучи осуждённым за убийство? — поинтересовался я, разливая водку по рюмкам.
— Я был признан невменяемым.
— Понятно… А как освободились из того места, в котором содержат невменяемых?
— Я подкупил всех, кого можно, меня признали вменяемым, и я спокойно вышел.
— Да, трудная у вас судьба.
— Да уж…
