Александр Домовец - Ад ближе, чем думают
Потом Вильямс внимательно выслушал версию Баррета о биологических куклах, немного подумал и неожиданно спросил: «Ну, и как вы намерены дальше со мной работать, джентльмены?» «То есть?» «Вот и то есть… Вы уверены, что в какой-то момент вам снова не подсунут вместо меня чёртову куклу?» Теперь уже задумались мы. Вильямс подмигнул: «Не знаю, кто тут балуется чернокнижием, но уж на сто процентов он меня вряд ли скопирует…» С этими словами он наклонился, поддёрнул форменную штанину на правой ноге и показал щиколотку, изуродованную синевато-багровым шрамом с рваными краями. «Видите? Три года назад брали заезжего маньяка, а тот отстреливался. Вот я пулю-то и схлопотал…» Буранов оживился: «И вы предлагаете…» «Предлагаю считать шрам паролем, – сурово сказал Вильямс. – Учитывая ситуацию, буду предъявлять по первому требованию. Хоть какая-то гарантия идентичности».
Такое находчивое здравомыслие вызвало у меня симпатию. Учитывая, что с лейтенантом нам ещё предстояло работать по делу об убийстве Серёги, предосторожность была весьма нелишней… Правда, остался открытым вопрос, гарантированы ли мы сами от появления собственных двойников. Я уже начинал верить, что в Эйвбери всё возможно.
– Что тут произошло? – тихо спросил Буранов, пожимая руку Вильямсу.
Тот вздохнул.
– Судя по всему, типичное самоубийство. Будем проверять, конечно, однако пока что всё сходится. К тому же найдены две предсмертные записки.
– Для кого? – быстро спросил Вадим.
Вильямс исподлобья посмотрел на него.
– Одна – для премьер-министра Хэррингтона. Другая для мисс Редл…
– Странный выбор адресатов, – пробормотал Буранов.
Некрасивое худое лицо секретарши стремительно побледнело. Она молча протянула руку. Лейтенант замялся.
– Не полагается, мисс Редл… ну да ладно. Можете прочесть, а потом вернёте. Сами понимаете: вещественное доказательство.
С этими словами он достал из небольшой кожаной папки вскрытый конверт, на котором крупным размашистым почерком было написано «Анне Редл». Секретарша буквально выхватила письмо и впилась взглядом в лист бумаги. Чтобы прочесть короткое послание, понадобилось с полминуты. Затем она выронила записку и, теряя сознание, с тихим стоном осела на пол. Мортон едва успел её подхватить.
Не обращая внимания на мисс Редл (не до деликатности! Тем более что женщина попала в надёжные руки Мортона), я поднял листок с пола и быстро развернул. Тем же крупным размашистым почерком было написано:
«Дорогая Анна!
Пишу Вам, чтобы проститься. После чудовищного унижения, которому меня вчера подвергли руссофранки, жить не могу и не желаю. Они хотят уничтожить «Наследие прошлого» (главное дело и смысл существования!), а я ничем не могу помешать им. Даже если весь Альбион поднимется на защиту, это их не остановит. Ведь сила пока что на стороне союза. Но так будет не всегда! А оскорбивших меня руссофранков неминуемо ждёт жалкая участь того самого офицера ООГ, смерть которого они надеются расследовать. Вот только я этого не увижу…
От души благодарю за долгие годы, которые Вы провели бок о бок со мной, терпели мой трудный нрав, прекрасно работали и преданно заботились обо мне. Да хранят Вас наши боги. Прощайте. С глубоким уважением и любовью – Роберт Аткинсон».
Заглядывая через плечи, письмо одновременно со мной прочитали Вадим и Буранов. Я отдал бумагу Вильямсу.
– А что он написал Хэррингтону? – спросил я.
– Да примерно то же самое, – буркнул тот, вкладывая листок в конверт, а конверт в папку. – Разве что патетики больше. Выражает уверенность в скором возрождении Альбиона и всё такое…
Между тем мисс Редл пришла в себя. Отстранив Мортона, секретарша выпрямилась во весь рост и, гневно щурясь, посмотрела мне прямо в глаза.
– Это вы его убили! – произнесла она дрожащими губами, сжимая кулачки.
То ли имела в виду персонально меня, то ли – в моём лице – всю комиссию… Бьюсь об заклад, что к покойному шефу мисс Редл была очень привязана. И может быть, даже не платонически. Казалось, она сейчас рванёт на груди красную кофту и вцепится мне в горло. Я на всякий случай отступил на шаг. Не хватало ещё воевать с женщиной в состоянии аффекта – для полноты картины…
– Ну-ка, без истерики, мисс Редл, – сухо и внушительно произнёс Мортон. – Не говорите глупостей. Произошла трагедия, и она будет расследована. Но это не повод оскорблять членов комиссии без малейших на то оснований. Ваше потрясение понятно, и всё-таки потрудитесь держать себя в руках!
А стоявший рядом Вильямс ничего не сказал. Он просто погладил мисс Редл по плечу, качая головой. И этого оказалось довольно, чтобы гнев женщины сменился горем. Припав на грудь лейтенанта, она разразилась рыданиями. Мы неловко топтались на месте. Полуоткрытые глаза Аткинсона искоса равнодушно взирали на полицейскую суету в его кабинете.
– Мистер Мортон, сдаётся мне, что вам сейчас лучше уйти, – негромко сказал Вильямс, успокаивающе похлопывая по спине мисс Редл, плачущую у него на груди. – Сами видите: пока мы разбираемся, тут вам делать нечего. Только скажите, где вас искать. Через пару часов будут ребята из Скотланд-Ярда, уже вылетели из Лондона. Наверняка захотят с вами встретиться, побеседовать.
– В гостинице найдёте, где же ещё, – так же негромко ответил Мортон. – Не возражаете, джентльмены?
Мы не возражали. Во-первых, идти в этой ситуации больше некуда. Сейчас всем не до нас. А во-вторых, остро требовалось уединиться и обсудить происходящее. Слишком быстро, абсурдно и плохо развивались события.
Вадим Телепин
– Где общаться будем? – хмуро спросил Володя у входа в «Красный Лев». – В номерах-то прослушка.
Мортон натурально вытаращил глаза.
– Какая прослушка? – переспросил он в полном недоумении.
Буранов наскоро поведал ему про обнаруженные вчера «жучки». В заключение Михаил Михайлович выразил полную уверенность, что в номере Мортона эти насекомые также присутствуют.
– Пойдёмте в ресторан, – предложил я. – Сядем в углу, заодно и позавтракаем.
Несмотря на довольно ранний час, ресторан готовился кормить постояльцев. Следы вчерашнего побоища успели убрать, и теперь на столешницах синели свежие скатерти, а приятные ароматы мяса, рыбы и овощей приглашали к чревоугодию. На сдвинутых столах у дальней стены раскинулось скромное изобилие закусок: несколько сортов колбас и ветчин, сыры и салаты, жареная треска и ростбиф, фрукты и сладости. В большой кастрюле томилась знаменитая английская овсянка. Яичницу с беконом официант жарил прямо в присутствии едока. Ну и, само собой, кофе, чай, молоко, йогурты, всевозможная сдоба…
