Марина Дяченко - Петля дорог
— Ян еще привезет вам зимнюю одежду, а пока я могу одолжить вам свою собственную куртку… С удовольствием одолжу, Ирена.
…Горы подернуты были полосами тумана. В первую минуту у Ирены от свежего воздуха закружилась голова, она ухватилась за вовремя подставленную руку сопровождающего.
Так. Гаражи. Сараи. Ограда… Собак нет. Доктор прав — надо гулять, восстанавливать силы, они ей еще понадобятся. Интересно, вчерашний рассказ о неудачливых беглецах — случаен? Или Ник имел целью напугать ее, отбить охоту ко всяким замыслам такого рода?
Она мрачно усмехнулась. Ник расценил ее усмешку по-своему:
— Красиво, правда, Ирена? Великолепное место…
Она прикусила язык. Она могла бы пошутить в том духе, что, мол, «великолепное место» попросту содрано моделятором-Анджеем с видового календаря. Но отчего-то ей казалось, что теперь подобные шутки неуместны.
— Ирена, я хотел бы… чтобы между нами было как можно меньше… мусора. Напряжения, домыслов, зла… Ян циник? Да, конечно. И я циник? В какой-то степени… Вы — самка для осеменения? Да и… нет. Речь идет о… маленьком человеке, который без вашей помощи никогда не появится на свет. И о другом человеке, мужчине, который хотел бы иметь ребенка, но по многим причинам… ну, вы понимаете. Вся ситуация выглядит, конечно, ужасно — но подумайте… в конце концов — это… гуманистическая миссия. Не смейтесь, я понимаю, что смешно и сентиментально выражаюсь… Но разве я не прав, Ирена? А?
Она тщетно попыталась убрать с лица желчную усмешку:
— Вы меня уговариваете?
— Я? Нет… то есть да. Я уговариваю вас… увидеть во всем этом добрые стороны.
Они остановились перед запертой калиткой. Ник помедлил, вытащил из кармана свои ключи; Ирена изо всех сил попыталась скрыть нервную дрожь. Вот как, выбраться за пределы ограды так элементарно просто…
Они вышли на дорогу. Прошли сто метров в сторону перевала; Ирена оглянулась, чтобы окинуть взглядом всю ферму целиком.
Вдалеке, у приземистого длинного строения, которое Ирена определила как хлев, прошла женская фигурка в ярко-алом свитере. Глухо хлопнула дверь.
Над котельной — во всяком случае Ирена решила, что это котельная, — поднимался белый дымок. Над крышей дома имелся флюгер с жестяной вертушкой, огромная антенна смотрела в небо разинутым серым глазом. Флигель. Хозяйственные постройки. Дальше — глухая стена леса…
Она вспомнила свой собственный тихий двор. Свой НАСТОЯЩИЙ дом, а не тот, оскверненный неведомым гостем… Без горелого тряпья в камине. С серьезным Сэнсеем, ежечасно обегающим территорию по периметру…
А ведь Сэнсей никого к себе не подпустит, — подумала она, холодея. Так и умрет с голоду на пороге доверенного ему дома… Там, в реальности. Там…
Прошло больше месяца. Почти пятьдесят дней…
А там, в большом мире, прошло пять. И Сэнсей все еще ждет ее. И господин Петер… неужели у него не предусмотрено никаких аварийных вариантов?!
Вынырнуть в реальность. Еще десять дней продлятся каникулы… А там — явиться на заседание кафедры, обнять Карательницу, поцеловать ее в напудренный нос, зарыдать на пропахшей парфюмерией груди…
Рванул ветер, заставив ее плотнее запахнуть слишком большую для нее мужскую куртку. На глаза навернулись слезы — наверное, от ветра…
Ник тоже поежился — он вышел без шапки, а тонкий щегольской шарфик вряд ли мог защитить от холода.
— Я знаю, о чем вы думаете, Ирена. Вы думаете смыться. Поверьте старожилу… Не стоит и пробовать.
— Да?
Помимо ее воли в этом слове послышалось нескрываемое презрение.
— Да… Вы думаете — здоровый мужик, а так легко примирился с пожизненным заключением… как и прочие. Как Сит, который — теоретически — может задушить Яна одной рукой. Как Трош, который… Гм. Трош из нас самый нервный. Потому я пока не буду вас знакомить.
— Не больно-то рвусь…
— Вам по горло хватает и одного болтуна? Меня?
Ирена мельком взглянула на собеседника. Ник улыбался.
Из-за далекого поворота вынырнула машина. Ирена вздрогнула; машина — вездеход — скрылась из глаз и появилась снова. Издали дорога казалась такой, что неясно было, почему букашка на колесах до сих пор не сорвалась с серпантина и не летит в пропасть…
— А вот и Ян, — сказал Ник, и Ирена не смогла определить чувства, с которым эти слова были произнесены.
* * *Семироль вылез из машины — Ирена сразу увидела, что он весел, несмотря на осунувшееся, серое лицо с темными кругами под глазами.
— Вы гуляете? Отлично. Великолепно. Я рад, что вы нашли общий язык…
— Ну как? — осведомился Ник вместо приветствия.
Семироль пожал плечами:
— Отложили слушания… Но все напрасно. Дело практически сделано, процесс, считай, выигран, хотя с самого начала у меня были сомнения… Ирена, вы выглядите уставшей.
— Вы тоже, — отозвалась она после паузы.
— Я-то работал с утра до рассвета, и сделал, можно сказать, невозможное… И взялся еще за два дела. И привлек за клевету одного смелого газетчика… А вы? Плохо спите?
— Ирена тоже работает, — негромко сказал Ник за ее спиной. — Проделывает внутреннюю работу… Я убеждаю ее в гуманности ее миссии… надеюсь, что мои слова возымеют на нее… скорое действие.
Семироль цепко глянул Ирене в глаза, и ей стало не по себе от этого взгляда. Она потупилась.
— Ирена интересовалась, — все так же негромко продолжал Ник, — не убьешь ли ты ее ПОСЛЕ.
Ирена резко обернулась. Ник обезоруживающе улыбнулся:
— Да, у нас с Яном такие отношения… доверительные. Я хотел еще раз развеять ваши сомнения… что в этом бестактного?
— Я сдержу слово, — спокойно подтвердил Семироль. — Слово, данное Ирене… а она сдержит свое. Да?
Ирена попыталась вспомнить, обещала ли она что-то адвокату-упырю — и не смогла.
* * *— …Энергичная вдова задумала отсудить крупный кусок у фирмы, в которой служил ее погибший муж… Я очень редко работаю без аванса, но, во-первых, дело очень перспективное… А во-вторых, жалко женщину. Дети, долги, все такое… Ирена, что ж вы ничего не едите?
Ирена послушно положила в рот кусок ветчины.
— С таким выражением лица обычно едят картон, — сообщил Ник. — С ужасом предполагаю, что у нашей Ирены атрофировались вкусовые рецепторы… Ну-ка, покажите доктору язык!
— Я не ваша Ирена, — сказала она, с трудом проталкивая в горло полупережеванное мясо. — Оставьте меня в покое.
— Другой бы оскорбился, — с постным лицом пробормотал Ник. — А я так даже извинюсь… Извините. Сфамильярничал.
Ирена смотрела в тарелку.
