Гайя Антонин - Легенда
- Отче наш, що на небi й на землi, - начала она читать молитву.
- Тетя! Бросьте топор! Я кому сказала! - она была пьяна в стельку, видимо.
- Шоб ти згорiла! - и она вырвала у меня из рук топор.
Я, не мешкая, с силой оттолкнулась от верхнего холодильника и почти вылетела на пол из своей ячейки и вскочила на ноги. Тетка-санитар метнула в меня скальпелем. Я не успела увернуться. Скальпель по ручку вошел в мое плечо. Мне было больно, но лишь слегка. Я удивленно застыла, и едва не поплатилась за это. Тетка с топором схватила стул и стулом сбила меня с ног. Я отлетела в угол, надеясь, что мне ничего эта старая горячечница не сломала. Она занесла топор, но голос:
- Стой, - остановил ее на половине замаха. Я видела, как мучительно исказилось ее лицо.
- Опусти топор.
Она с трудом, явно против своей воли, опустила его. И заплакала.
- Вот, хорошо, молодец. А теперь иди и влезь в холодильник.
Она, плача, поплелась туда.
- Топор брось.
Она залезла в мою ячейку, не переставая плакать. Рядом стоял Он. Он с размаха задвинул ящик на место и щелкнул задвижкой. Я валялась на полу и изумленно таращилась на него. Он подошел ко мне неспешно. Я подползла так, чтобы сидеть, опираясь о стену. Волосы забраны в хвост, на руках перчатки, черный кожаный жакет, черные кожаные штаны и ботинки "Dr. Martens". Он стал надо мной и протянул мне руку.
- Вставай, Саша, - я услышала его голос, сладчайшей музыкой прозвучавший в моем воспаленном мозгу.
Я дала ему руку. И заплакала.
- Ну что такое, зачем ты плачешь?..
- Спасибо... Я так испугалась... - и тут же меня осенило.
- А что ты тут делаешь? - я резко отстранилась, отбрасывая руку, обнимавшую меня.
- Я пришел за тобой.
- Но... что... как ты узнал, где я?!
Он взял мою руку. На ней был перстень.
- Это как маячок. Я должен был знать, где ты окажешься, когда умрешь.
Мне показалось, что я ослышалась. А потом показалось, что я сплю или брежу.
- Что?..
Он выдернул из моего плеча скальпель. Я вскрикнула, но больно было лишь слегка. Крови было немного. После вынул из-за пазухи пакет, высыпал на ладонь ворох ткани.
- Оденься.
Только сейчас я заметила, что нага. Я схватила вещи, прижала их к себе и сдавленно крикнула.
- Не стесняйся. Я тебя не трону. Я не такой, как все. Я не сделаю тебе больно.
Его голос обладал гипнотической силой. Я присела на корточки. В ящике выла санитарка.
- Что... я... я не помнимаю... не понимаю, ничего не понимаю...
- Одевайся, Саша!
Я поспешно начала разбирать вещи. Натянула черные шелковые килты, надела черный лифчик-бра, затем облачилась в бордовый топ под горло без рукавов и темно-синие джинсы с ремнем Mango. Я любила эту марку, вообще-то, но сейчас едва обратила внимание. Последнее - черные, расшитые серебристым бисером балетки, а потом он снял с себя свой жакет и надел на меня.
- Саша, послушай меня, прежде чем ты выйдешь отсюда.
Его руки легли на мои плечи и сжали их. Я глянула ему в глаза. Ким. Его звали Кимом, вспомнила я. У меня все крутилось на языке что-то наподобие...
- Ты умерла. Сейчас ты - не живое существо.
Я смотрела на него, и вдруг улыбка раздвинула мои губы. Я сама не ожидала.
- Ты... это "Скрытая камера", да? Это дурацкий розыгрыш?
Он смотрел мне в глаза, и постепенно вся моя смешливость куда-то подевалась.
- Саша, ты - вампир. У тебя не бьется сердце, нет пульса, но ты живешь.
Я, не мешкая, положила пальцы на шею справа внизу. Ничего. Я поменяла сторону. Тишина. Я схватила себя за запястье всеми четырьмя пальцами, кроме большого, как учили в школе на уроках ОБЖ. Ничего. Тихо. Я нырнула рукой под майку, положила ладонь под левую грудь. Ничего. Ничего!
- Я... - меня затрясло. Мне показалось, что я схожу с ума. - Ты... кто? Кто ты?!
Он вдруг застыл, прислушиваясь. Его руки еще крепче сжали мои плечи.
- Нам пора уходить. Сюда идут. Пойми, что ты - вампир, Саша. Я - тоже. Я сделал тебя такой.
Я с секунду пристально глядела ему в лицо. А потом ударила его изо всех сил.
Он отлетел и упал на пол возле пустой каталки, покрытой клеенкой. Когда Ким поднялся на локтях, я увидела в его глазах изумление.
- А ты... способная, - вырвалось у него.
Я развернулась и хотела было бежать через единственную дверь, но он вовремя перехватил меня за руки.
- Саша, идем со мной! Я все расскажу тебе, я обо всем поведаю, обещаю, - я почувствовала, как загудела голова.
- Не смей применять ко мне свои фокусы, ублюдок, - прошипела я.
- Это для твоего же блага, дурочка... Идем со мной... Я не обижу... Я не трону...
Я сдалась. Я слышала звуки шагов и голоса в коридоре.
- Кто это там?
Он заставил меня сесть на подоконник распахнутого окна.
- Ну... медики.
Он вынудил меня спрыгнуть с подоконника на землю, несмотря на то, что это был второй этаж. Я легко приземлилась, правда, едва не потеряла равновесие. Ким схватил меня за руку и потащил вперед.
- Ну и что, что медики?
- Саша, а ты как думаешь, в реальной жизни милашка Баффи за вампирами охотится?
- В реальной жизни?! Это в какой?! Окстись! В моей реальной жизни вампиры - это герои фильмов, книжек и мультиков! Не больше!
Мы прыжком преодолели больничную ограду. Ким на ходу клацнул сигнализацией припаркованного в тени деревьев большого черного автомобиля.
- Садись.
Я послушно села на пассажирское сидение.
- Что это за машина?
- Мерседес S-500.
- Отвези меня домой.
- Я отвезу тебя в твой новый дом.
- Слушай, ты...
Он резко вырулил на дорогу.
- Лучше ты слушай, Саша. Для официальных властей и для всех вообще - ты умерла. Те люди, что сегодня засекут твое отсутствие...
- Медики.
- Да, медики, - эти люди никому не скажут, что ты... не мертва. Завтра же будет дано свидетельство о смерти и заключение по вскрытию с левой причиной твоей смерти. Родным скажут, что тебя по ошибке кремировали вместо другого человека.
- Вряд ли мои родные будут меня искать или допытываться, где мое тело.
- Во всяком случае, им же лучше это сделать. Иначе твоя квартира отойдет государству. Ну, или аферистам, которые всегда подсекают, где умер одинокий человек. Ну, или ментам, которые тоже не прочь...
Я сидела, холодея от одного из самых сильных ощущений в своей жизни - от глубокой, всепоглощающей ненависти.
- Ким.
- Да?
- Зачем ты это сделал? Зачем ты это сделал со мной?
Видимо, ему стало не по себе от потрясающего спокойствия моего голоса.
