Гайя Антонин - Легенда
Разозлившись на себя и на все остальное, я схватила еще мартини и спустилась в сад.
Звучала музыка небольшого оркестра, в саду все было сделано в японском стиле. Ох, уж дался он всем... Ленты, камни, фонари, беседки... Человек пятнадцать прогуливались по дорожкам и выпивали в беседках. Я прошлась немного вперед, мимо оркестра, потом остановилась послушать. Мне необходимо было освежить голову и душу. Нужно просто отвлечься от мыслей об этом парне и о том, "да" или "нет". Завтра Анна-Моника обещала нам сказочный шопинг. Как истинная итальянка и шопоголичка, Анна знала самые лакомые места стоков и распродаж. Вот сейчас на мне, кстати, такие босоножки от Baldinini, закачаешься, но куплены так дешево в киевском стоке... Представляю, что можно купить тут...
Рядом со мной остановился кто-то. Я услышала голос. Неповторимый голос, который прекрасно звучал даже сквозь громкие звуки музыки.
- Как тебя зовут?
Я тупо уставилась на рубашку человека, спросившего меня о моем имени на моем родном языке. Рубашка была явно дороже моих босоножек.
- Сандра, - сообщила я на итальянском.
- Я думал, ты славянских кровей, - на русском продолжил он. - Ты не похожа на итальянку.
Я взглянула на него. Он был высок и строен. Черные глаза смотрели прямо в душу.
- У тебя очень необычные глаза, - сказала я. Просто вырвалось.
Он улыбнулся. Было в нем что-то... сильное. И пугающее. Но такое притягательное...
- Я хотел то же самое тебе сказать. Они у тебя как два глотка крепкого вина в чаше из сапфира.
Я замерла. Нет, не от того, что он говорил. От того, КАК он это говорил. Ни капли фальши или пафоса. Он просто сказал, естественней и быть не могло, словно дыхание или взмахи крыльев бабочки.
- Чудесные слова, - призналась я тихо. Оркестр звучал где-то далеко. - Как тебя зовут?
И это, пожалуй, все, что я помню из того вечера. Он назвал имя, да, но... Я не запомнила его. Я помнила черные глаза, похожие на чернильные пятна на карточках Роршаха. Нет, на ночную морскую воду. Из всего вечера помню лишь обрывки, да и то, без звука. Он протягивает мне руку и дает бокал с мартини... я его попросила принести. У него сережка из темного металла в ухе. У него перчатки на руках. На нем кожаный жакет, шелковая рубашка и штаны из темного денима. И туфли от МакКуина. И старинный перстень на руке. Ох нет, это потом, когда он снял перчатки... Я просто помню, как он стоит передо мной, сидящей на стуле, эта пьянящая улыбка играет на его лице, а он снимает с себя жакет, рубашку... перчатки... Он говорит что-то, лицо его серьезно, но я не слышу звука...
Я проснулась, когда светало. Мне снился дурной сон. Или не сон. Он был похож на реальность. Мне снилось, что из чьего-то запястья течет кровь в чашу из синего сапфира. Как красное вино. И я беру чашу и пью...
Меня стошнило, я еле добежала до туалета. Я была в своем номере, на соседней кровати спала Неля. Нажав на кнопку слива на бачке, я приблизилась к умывальнику. Я неважно выглядела. Синие круги под глазами, когда такое было, у меня же здоровое сердце... Губы горели пунцовым, щеки тоже.
На золотистом шелковом топе - о, я спала одетой! - темнело коричневое пятно, прямо на лифе. Я проверила одежду - юбка, чулки, нижнее белье - все на месте, слава Богу. Что было? Как я домой вернулась?
Я вышла из ванной. Неля оторвала голову от подушки.
- Что, перебрала малость? Бедняга, выпей аспирина...
- Неля, я ничего не помню...
- Так ты час назад только вернулась. А вчера я даже не заметила, как ты ушла с приема у Милены. Анна-Моника говорит, что ты ушла с каким-то красавчиком.
Я тяжело опустилась на свою кровать. Внимание привлек перстень на моем большом пальце. Антикварная вещичка. Перстень моего... вчерашнего знакомого. Я схватила телефон. Конечно, там были имена людей, которых я напрочь не помнила, и таких было много, но они были там и раньше... Ни одного нового имени в списке контактов не появилось. Я тщетно пыталась вспомнить хоть что-то... В памяти всплывали лишь черные глаза и красивая улыбка. Я что-то рассказывала ему, тогда улыбка изменялась, а порой пропадала. Кажется, я говорила ему о себе. Я твердо помню явственное ощущение того, что я очень ему нравлюсь. Что я нужна ему. Я даже думала, кажется, что это тот, кого я ждала всю жизнь.
Как бы то ни было, шопинг мне пришлось пропустить, я слишком тяжело переносила похмелье. Почти весь день я продремала в номере, а вечером в шесть выехала из гостиницы в аэропорт. Мне немного полегчало.
Когда я вернулась домой около полуночи, то поставила чемоданы, решив разобрать их завтра, и пошла в душ. Там меня ждал легкий шок. На голом теле я обнаружила следы... физического, скажем, насилия. Синяки на бедре, на животе, под грудью даже что-то вроде царапины. Потом меня осенило. Это не побои, а засосы. Чуть выше ключицы - точно такое же свидетельство чьей-то горячей любви. Я прижала руки к синякам. Вот так съездила в Италию. Надеюсь, они скоро сойдут.
В ту ночь я видела Его во сне.
Утром встала, съела вареное яйцо и немного салата. Аппетита не было. Похмельный синдром не проходил. Я решила, что это явно не похмелье, а простуда. Выпила "Фервекс", залегла в постель с чашкой горячего вина. Продремала весь день. К ночи полегчало. Я разобрала вещи, сделала маску для лица и шеи. Синяки как бы померкли. Я радостно напевала, силы возвращались ко мне.
На следующий день простуда вернулась. Тело ломило, лицо пылало, слабость была неимоверная. Я собралась с духом и пошла в больницу.
Дневной свет пасмурного дня резал глаза. Я надела шарф и темные очки. Доктор долго просвечивал мне зрачки, мерял температуру, заставил сдать анализы. Долго читал результаты анализов. Направил меня "в 17-ый кабинет". Там жил хирург. Он раздел меня, ватную и пассивную, долго общупывал подмышки и грудь, задавал странные вопросы вроде "были ли у вас в семье случаи онкозаболеваний", "что это за гематомы" и так далее. Я поняла, что что-то не так. В итоге он прописал мне препараты железа и еще какую-то хрень и сказал сегодня же сдать кровь на этот анализ (протянул мне направление) и нормально есть, а то знает он нас, одно перышко лука в день... Сознался под моим слабым напором, что у меня все признаки анемии или... Ну, анализы покажут, завтра же с утра чтоб в больницу. Я в его глазах читала - но откуда? - жалость.
Позвонила моя агентша, просила прийти. Я послала ее, сказав, что очень больна, но собираюсь через пару дней выздороветь. В моем затуманенном болезнью мозге даже не поселились мысли о том, что все может быть очень плохо. Анемия или... Или что? Неужели рак? Иначе зачем он спрашивал о наследственности? Весь день я продремала, вечером заставила себя съесть немного овсянки и помидор. Меня начало поташнивать. Я достала из морозилки полкило говядины, разморозила в микроволновке, отрезала кусочек и принялась жевать. Я не соображала, что делаю.
