Гайя Антонин - Легенда
Ким стал перед честной компанией, держа меня за плечи.
- В общем, еле успел, - сообщил Ким.
Сестры ахнули, турчанка тоже, серьезный паренек-директор спросил:
- Неужели мы снова едва не лишились новичка?..
- Да, нашел ее, борющейся с теткой с топором пожарным. Смешно сказать...
Компания зашумела и наперебой принялась вспоминать свои случаи. Ким кашлянул, народ умолк и уставился на нас снова.
- Словом, познакомьтесь: это - Александра. Обращена, как вы знаете, ныне. Ей - 22 года.
- Саша, - наконец, разлепила я губы. - Почти 22.
Народ с интересом закивал, явно сгорая от нетерпения услышать продолжение.
- И было бы неплохо, если бы вы представились ей сами.
Первым поднялся директор.
- Меня зовут Эдгар. Обращен в 1943 году. Мне 92 года.
Я протянула ему руку. Он с чувством пожал ее.
Далее встала турчанка. Она была высока, почти с меня ростом.
- Меня зовут Бирсен. Обращена в 1913 году, мне 123.
Я также пожала ее руку.
Следом встал Мэл Гибсон. Он улыбнулся тепло и сказал:
- Меня зовут Степан. Обращен в 1974 году. Мне 74 года.
Я хотела пожать ему руку, но он наклонился и поцеловал мою протянутую ему кисть.
Рыжий парень встал, он очень смущенно улыбался.
- Меня зовут Роман, обращен в 1970 году, мне 61 год.
Я пожала ему руку. Ага, значит, его сестрам чуть побольше. По крайней мере, одной.
Рыжие девушки встали вдвоем. Та, что постарше, сообщила:
- Меня зовут Лана, обращена в 1990 году, мне 43 года.
Мда, изумилась я, значит, ошибка. Она не сестра ему. Ситуацию прояснила вторая девушка.
- Меня зовут Людмила, - сообщила она. - Обращена также в 1990 году вместе со Светкой... сестрой моей. Мне 41 год. Роман - наш отец.
Я пробормотала что-то вроде "Вот как..." и пожала ей руку. Значит, не ошибка и, значит, тут еще и семейные узы... присутствуют.
Последним встал Изи Райдер. Развязной походкой подошел он ко мне и с похабной улыбочкой представился:
- Меня зовут Джейми Нолан. Можно просто Джейми. Я обращен в 1819 году. Мне 213 лет.
Ого, подумала я, он самый старый из всех присутствующих. Наверняка любитель дедовщины, судя по его гадкой морде.
Ким все еще держал меня за плечи. Он кивал, выслушивая каждого, словно одобряя их слова. Я глянула на него. Он улыбался Джейми. Очевидно, что он любил всех этих людей. Если вампиры умеют любить.
Тут Степан засуетился:
- Присаживайся, Саша, если ты себя нормально чувствуешь, что будешь пить?
Бойкая Людмила за руку потянула меня на диван к себе, Роман вскочил, понесся к бару и принес шампанское.
- Выпьем за Сашу, за драгоценного новичка, которого мы, к счастью, не потеряли! - провозгласила Бирсен, когда Роман налил мне шампанского.
Все загалдели нечто в том же духе. Я выпила.
- А что, часто теряете? - спросила я.
Эдгар кивнул.
- Последний раз, два года назад, я пришел за новообращенной девушкой в морг. Нашел ее с отделенной от тела головой.
Я содрогнулась.
- Прости, ты, наверное, еще переживаешь свою... свое обращение, - спохватился он.
- Да нет, ничего такого страшного... А еще?
- Еще, - сказала Бирсен, - я нашла последних двух своих обращенных: одного - в состоянии нашинкованной капусты, другого - в состоянии шашлыка.
- Ох... - я еще раз содрогнулась. - Неужели... неужели так хорошо работают эти... медики?
Народ молча пил свои напитки и курил свои сигареты и сигары.
- Это вопрос сложный, детка, - подал голос Джейми. Он не улыбался. - Люди нам не враги, а горячо любимое стадо. Без нужды мы не обидим никого. По крайней мере, сознательная часть нас. А мы для них - враги, причем, враги страшные, так как ни черта не понятные.
- Стадо?... - гадливо переспросила я.
Джейми расплылся в фирменной ухмылке.
- Не принимай на свой счет. Ты - избранная. Ты не стадо ни в коем разе.
Я аккуратно глянула на Кима, сидящего на стула вроде стула Джейми со стаканом в руке. Он пил кровь. Увидев это, я вскочила и просто вышла из гостиной. За моей спиной загалдели снова. Я услышала голос Бирсен: "Кима, мать твою же", Джейми: "Дайте поесть ему спокойно, он молодцом, уберег девчонку".
Я бежала куда глаза глядят. Какие-то полутемные коридоры, ступенечки и лестницы, проходные комнаты и двери.
Уперлась я в закрытую дверь. Села возле нее и заплакала. В таком состоянии меня и нашел Ким.
Он сел рядом на пол и прижал мою голову к своему мощному плечу. Нервы мои были как оголенные провода, я разревелась еще сильнее. Тогда он встал, взял меня на руки и понес куда-то.
Он принес меня, очевидно, в свою спальню, опустил на кровать, снял с меня, безвольной, туфли и завернул в пушистое кроватное покрывало. Потом сел рядом и прижал меня, закукленную, к себе. Так просидели мы довольно долго. Когда я устала плакать, то спросила:
- А ты? Ты так и не представился мне по форме.
Ким отпустил меня, прилег рядом. Я повернулась к нему. Теперь мы лежали лицом к лицу. Он молча улыбнулся, но не слишком весело.
- Да, действительно.
- Дай угадаю. Ты Ким. Значит, ты родился где-то в начале Советского Союза, году в двадцать... каком-то. Обращен вскоре после войны. Верно?
- А что, имя Ким тебе об этом сказало?
- Ну да, оно было одним из модных новообразований в то время. Аббревиатура от "Коммунистический Интернационал Молодежи".
Ким с улыбкой покачал головой.
- Нет. В СССР я впервые попал после войны. Мое имя - это укороченный, как это... обрусённый вариант имени Кимура. Я родился в Японии.
Я изумилась, но смолчала. На японца Ким был... похож, вдруг с еще большим изумлением поняла я, но не так чтоб очень сильно. Он был похож на странного японца.
Он, словно прочитав мои мысли, сказал:
- Моя мать была не японка, нет.
- Так все же, я жду представления по всей форме.
Ким слегка нахмурился, помолчал, затем сказал:
- Меня зовут Кимура Минамото. Я обращен в 1077 году. Мне 962 года.
Приняв мое онемение за ожидание, он продолжил:
- Моя мать была из пленных, из рабынь, скажем... Из земель, близких к вашим, кажется... То есть, она родилась в Китае, но ее родители не были китайцами. И очень красивая была. Отец был военачальником одного из, скажем, кланов, которые на то время боролись за контроль и территорию в Японии.
- Тебе почти тысяча лет?.. Я думала, самый старший - Джейми...
- О нет. Есть люди постарше даже меня. Но их немного. Мало кому посчастливилось пережить некие смутные времена в Европе, сама понимаешь...
- То есть? Инквизиция и все такое?
