Основные Больные Вещи (ЛП) - Келли Рональд

Один или два раза за эту неделю гремучие змеи бросались на него и кусали, вонзая клыки в жирную плоть. Несмотря на охвативший их восторг, прихожане ждали, что проповедник упадет, его лицо посинеет, конечности опухнут, а тело будет корчиться на досках пола в конвульсиях, вызванных ядом. Но этого так и не произошло. Сколько бы яда ни впрыскивали змеи в его вены, он всегда оставался невредим. Для прихожан это был акт веры, чистый и простой, который защитил брата Харлана от змеиного яда. Милосердная и могущественная рука Бога защитила Его пророка от увечий и смерти.

Все это время Старый Джон сидел там, серьезный и невозмутимый, и наблюдал за происходящим. В театральных проповедях Бридлава его поразила одна особенность. Ни на одном служении на трибуне не было Библии. Более того, он ни разу не видел у брата Харлана Доброй Книги. Казалось, что пастор больше верит в змея, чем в Священное Писание.

Затем, после недели проповедей, молитв и обращения со змеями, преподобный закончил свое субботнее вечернее богослужение заявлением, которое наполнило большинство прихожан надеждой и воодушевлением, но одного члена церкви - ужасом.

- Друзья мои, мои любимые овцы, мы добились такого прогресса на этой неделе! - сказал он, запирая змей обратно в их логово из дерева и стали. - Ваша растущая вера поддержала меня, соткала кокон защиты вокруг моего мирского тела, оградив меня от зла змеиного укуса. За это я радуюсь, братья и сестры. Бог услышал ваши молитвы, признал вашу праведность и, в свою очередь, благословил меня способностью ходить среди земных змей без вреда!

Прихожане кричали и вопили, дребезжа стеклами окон, охваченные Духом, не стесняясь громко выплескивать свои эмоции. На второй скамье сердце старого Джона гулко билось в груди, а его правая рука потирала сморщенную плоть левой.

- Но у нас еще есть работа, братья! - сказал брат Харлан. - Вы должны доказать, что вы достойны, пройдя через тот же огонь, что и я. Мы должны дать Богу понять, что вы действительно полны веры, выкованной кровью на Голгофе!

Когда толпа разошлась в тот вечер, мало кто понял, что именно имел в виду их новый пастор. Но старый Джон понимал. Он понимал лучше всех.

* * *

Утро принесло с собой яркое летнее солнце, взошедшее над вершиной Кедрового пика, и жителей одноименного городка, толпами стекающихся к маленькой белой церкви, одетых в кружева, полосатую ткань, накрахмаленный лен и блестящую лакированную кожу. Большинство сидело на скамьях, охваченные предвкушением, жаждущие узнать, как еще можно проверить свою веру. Они исполнили с полдюжины песен, теребя потрепанные экземпляры Библии короля Якова, чувствуя, как с губ срывается крик, а руки так и норовят вознестись к небу в знак похвалы.

Наконец на подиум поднялся брат Харлан, улыбающийся и с ямочками на щеках. Он окинул взглядом прихожан, затем склонил свою массивную голову к небу и закрыл глаза.

- Иисус однажды сказал нам, что для того, чтобы войти в Царство Небесное, нужно прийти к Нему с доверием и верой маленького ребенка, ибо нет более искренней и чистой невинности, чем незапятнанная юность. Некоторые толкуют Писание иначе, чем другие, считая, что речь идет скорее о символическом, чем о буквальном смысле. Они считают, что он говорил о том, что взрослый человек должен отказаться от своей земной стражи и покориться Святой Троице с безоговорочной верой ребенка.

Пастор опустил голову, сурово посмотрел на прихожан и ухватился за края кафедры, пока костяшки его пальцев не побледнели от напряжения.

- Но подобная оценка, моя паства, ошибочна. Христос действительно говорил о детях и степени их веры. Вот почему все наши достижения на прошлой неделе окажутся напрасными, если мы просто оставим все как есть. Нет, мы должны идти вперед и дать Ему понять, что готовы почтить Его не только своими жертвами, но и жертвами наших детей.

В толпе воцарилась тишина, когда до них дошел смысл сказанного.

- Так чье же это будет дитя? - спросил брат Харлан. - Чье потомство подойдет к алтарю и возвеличит Его?

Прихожане встали как один, крича, восхваляя, называя имена своих отпрысков и принося их в жертву во имя Господа. Один голос прогремел над всеми, глубокий и полный власти. Дьякон Джордж Халлибертон вышел в центральный проход, и его рука, покрытая трудовыми мозолями, сжала запястье молодой рыжеволосой девушки.

- Это будет мое дитя, - объявил он. - Это будет моя Эмили Ли.

Брат Харлан наклонился и отпер деревянный ящик.

- Да будет так. Приведите ее ко мне.

Девочка, которой было не больше пяти лет, начала биться и кричать.

- Нет, папа! Нет! Не дай ей укусить меня! Папа, пожалуйста!

Хватка ее отца была бескомпромиссной.

- Ты должна сделать это ради меня, дочь. Ради нас. Я слышал искренность твоих молитв. Если чье-то сердце и чисто, то это твое.

Теперь они находились всего в четырех футах от подиума. Брат Харлан повернулся к отцу и ребенку. В своих мягких руках он держал самого большого древесного гремучника, которого когда-либо видели в Кедровом Пике. Он был добрых десять футов^[19] в длину, толстый, как автомобильная ось, а его голова была такой же большой, как у молодого поросенка. Его трещотки, всего их было тринадцать, жужжали возбужденно и так быстро, что были едва заметны человеческому глазу. Всем в церковном доме было ясно, что яда у такой змеи хватит, чтобы убить дюжину крепких и подтянутых молодых людей. И никого не волновало, что она вот-вот вонзит клыки в плоть маленькой и беззащитной девочки.

Никого... кроме единственного зрителя на второй скамье.

Когда Джордж Халлибертон поднес своего визжащего и сопротивляющегося ребенка к змее, Старый Джо шагнул в проход, разорвал хватку мужчины и толкнул девочку за себя.

- Что ты делаешь, брат? - спросил Харлан Бридлав. - Почему ты хулишь Господа своей дерзостью?

Его маленькие глаза сверкнули чем-то темным и злобным.

- Ты не отравишь этого ребенка, обманщик, - ответил старик.

Затем, вытащив из кармана пальто револьвер, он выстрелил, попав брату Харлану прямо в брюхо.

Треск выстрела заставил толпу замолчать. Затем они с яростью бросились вперед.

- Ты с ума сошел? - хрипло выкрикнул Халлибертон. - Что ты наделал?

Руки прихожан потянулись к нему, отбивая пистолет, сдерживая нападавшего.

- Он не тот, кем кажется! - сказал им Старый Джо. - Смотрите!

Остальные обратили взоры на своего новоявленного пастыря. С улыбкой на широком лице преподобный Харлан Бридлав упал назад, ударился о доски пола алтаря и разверзся. Массивный мешок с одеждой и человеческой плотью раскололся от живота до щеки, как кожура перезрелой дыни.

Изнутри на него хлынули многочисленные змеи. Гремучие змеи: лесные, степные, техасские и рогатые гремучники. Медноголовые и водяные щитомордники. Ярко-полосатые коралловые змеи из болот Луизианы и толстотелые удавы-констрикторы из флоридских Эверглейдс. Были и другие, о которых они слышали, но никогда не видели. Кобры из Индии, черные мамбы из африканских джунглей и ядовитые морские змеи из самых темных глубин океанского дна.

- Бегите! - кричал Старый Джо своим друзьям и соседям, когда их хватка ослабла. - Убирайтесь отсюда... немедленно!

Никто не колебался. Они кричали и бежали по всей длине святилища, когда на них обрушилась извивающаяся волна смертоносных змей: по проходам, над и под скамьями, шипя и разя ядовитыми клыками.

Когда все прихожане вышли на улицу, Старый Джо захлопнул двойные двери церкви и надежно запер их. Изнутри строения доносилось оглушительное крещендо: треск, скрежет и шипение. Змея навалилась на змею, давя на витражи двускатных окон, их вес выгибал двери наружу, заставляя дерево трещать и откалываться.

Старый Джон подошел к своему грузовику и достал из багажника две пятигаллоновые канистры с бензином. Джордж Халлибертон встретил его на полпути и взял одну из емкостей. Его длинное лицо было белым от страха и сожаления. Вместе два дьякона облили горючим каменный фундамент и стены, обшитые досками, а затем Старый Джон достал из жилетного кармана книжку спичек и поджег строение с крутыми крышами.