Лариса Капицына - Дело №346
– Представляю, какие здесь цены! – Вадик поежился.
– Вот пошел бы в стоматологи, работал бы сейчас в таком месте, получал бы приличную зарплату и в ус не дул. – съязвил Мешков.
– Расскажи это Тучкову, – буркнул Вадик.
– Чего ты жмешься?
– Ненавижу зубнушки. Такой запах! И еще эти… как их… бормашины, что ли? Бр-р-р! – Вадик передернул плечами.
– Расслабься, – усмехнулся Мешков, – Мы здесь по делу.
На первом этаже за маленьким столиком грустная старуха в очках читала книгу. Услышав мелодичный звон открывающихся дверей, она подняла голову, привстала. Голубые выцветшие глаза оглядели их внимательно, цепко. Вадик показал ей корочку. Она посмотрела на нее в раздумьи, помрачнела лицом, но ничего не сказала, махнула рукой в сторону лестницы.
Поднявшись по узкой винтовой лестнице с причудливыми кованными балясинами и гладкими деревянными перилами, Мешков и Вадик оказались на втором этаже, где располагался просторный холл с пальмами в кадках. Огромные окна, много света. Владелец наверняка потратил кучу денег на обустройство.
Сегодня здесь было многолюдно. На длинном кожаном диване сидели посетители с грустными лицами, ожидающие своей очереди. Никакого запаха, вызывающего определенные ассоциации, никаких противных звуков, от которых по спине ползут мурашки, ничего такого. Чтобы пациенты окончательно расслабились, в стену вделан аквариум с огромными экзотическими рыбами, которые равнодушно взирали на людей и шевелили губами. На противоположной стене – большая плазма. Сейчас она не работала.
Однако для посетителей было кое-что поинтереснее, чем аквариум и телевизор.
В центре зала сидела блондинка в таком откровенном наряде, что мужчины смотрели на нее не отрываясь, а женщины – сурово поджав губы. Она била наповал. Секс-бомба. Мечта среднестатистического россиянина. Вадик и Мешков были среднестатистическими россиянами и поэтому с ними произошло то же, что происходило со всеми мужчинами, что приходили сюда. Они уставились на нее с самым глупым видом. Белая майка натянута на объемной груди, слишком объемной для такой худенькой модельной комплекции, что вызывало некоторые сомнения относительно ее натуральности, стройные, потрясающе длинные ноги, белые волосы и шоколадный загар. Очень короткая джинсовая юбка, которую легко можно было принять за широкий пояс, резко контрастировали с загорелым телом.
Мужчины, словно загипнотизированные, следили за тем, как фантастически длинные ноги выезжают в проход, взлетают одна на другую и складываются в изящной позе. Иногда между ними мелькал кусочек тонкого белья, и тогда у особо впечатлительных зрителей перехватывало горло и слегка учащалось сердцебиение. Рядом с ней, облокотившись на изогнутую полку ресепшена, стоял симпатичный мужчина в медицинском халате и тихим голосом рассказывал ей что-то забавное, потому что она откидывала назад волосы и, запрокинув голову, издавала громкий, немного вульгарный смех. Доктор терпеливо улыбаясь, пережидал этот приступ смеха и снова начинал говорить. Заметив Мешкова и Вадика, они перестали разговаривать. Секс-бомба посмотрела на Мешкова, потом на Вадика и спросила нежным голосом, сильно растягивая слова:
– Что вы хотели?
– Нам нужен Дмитрий Николаевич Черных. Он у себя?
– Вон его кабинет. – блондинка указала рукой на солидную деревянную дверь и сразу потеряла к ним интерес, а ее собеседник проводил Мешкова напряженным взглядом, потом склонился к ее лицу и зашептал ей что-то на ухо.
В отличии от вдовы Дмитрий Николаевич Черных был расстроен, по крайней мере, потрудился придать лицу грустное выражение. Он сказал, что все знает, что очень сожалеет, хотел присуствовать на похоронах, но, к сожалению, на тот день у него было запланировано много важных встреч, которые никак нельзя было отложить. Он непременно позвонит вдове Егора Ивановича, и если она в чем-либо нуждается, постарается оказать ей посильную помощь. Услышав эти слова, Вадик сожалеюще покачал головой. Подтверждая слова вдовы, Дмитрий Николаевич закапывал себя еще до начала беседы.
Черных расхаживал по кабинету и все время что-нибудь делал: поправил дипломы и сертификаты в рамках, висящие на стене, аккуратно сложил на блестящем полированном столе письменные приборы, подвинул фотографию улыбающейся женщины с темными волосами. Чувствовалось, что даже в такой неприятный момент, как беседа с двумя сотрудниками из органов по поводу смерти его подчиненного, он все равно испытывает удовольствие от той обстановки, которой себя окружил. Правда, сейчас он делал все машинально, скорее по привычке. Фирменный логотип «Улыбка на все сто» был повсюду: на лацкане белого халата, висевшего на стуле, на визитках, на письменных приборах. На стене висел огромный рекламный плакат с портретом самого хозяина кабинета и подписью: «Мы сделаем вашу улыбку красивой!».
Черных и в жизни выглядел как мужчина из рекламы дорогого коньяка или модного парфюма. Расхаживая по своему кабинету, обставленному очень дорогой, очевидно, привезенной на заказ мебелью, в идеально скроенном, черном костюме, облегающем его плотную, высокую фигуру, но не стесняющем движений, Черных заставил Вадика и Мешкова почувствовать себя неловко. По сравнению с ним, Вадик в своих джинсах и джинсовой куртке, выглядел как подросток, одетый на распродаже, а Мешков – ужасно старомодно. Но через несколько минут ощущение неловкости пропало, потому что Дмитрий Николаевич, придававший большое значение внешнему антуражу, оказался очень простым в общении. К тому же, он чувствовал себя виноватым за последний разговор с Тучковым, и с его гладко выбритого, свежего лица не сходила виноватая улыбка.
Заметив, что Мешков смотрит на логотипы, он улыбнулся и сказал, что клиника – его слабость. Жена говорит, что он немного перебарщивает.
– Кстати о жене… Вы с ней ладите?
– Конечно. Это же моя жена! – он удивился.
– Мы были у Тучковой. Она рассказала нам о вашем увлечении юности.
– О, боже!
– Что такое?
– Это было двадцать лет назад. Я уже и думать об этом забыл.
– Вы не звонили ей?
Он насторожился.
– С чего бы я стал ей звонить?
– Ну, не знаю… Пообщаться, вспомнить прошлое, мало ли!
– Так вот, чтобы все было ясно: я не знаю с чего они оба взяли, что я до сих пор питаю какие-то чувства к ней. Думаю, это она вбила ему в голову. Просто ей хотелось так думать, вот и все. Я вообще жалею, что связался с ними обоими.
– Зачем же связались?
– По дурости. – просто ответил он. – Встретились три года назад на одном торжестве. И меня поразило какими они стали. Мы давно не виделись, а выглядели они просто ужасно. Особенно она. Мало того, что они постарели, опустились и деградировали, так еще и ругались без конца и говорили друг другу гадости.
