Дин Кунц - Шорохи
Последние слова он произнес почти совсем неразборчиво, потому что сильно опьянел. Остановившись около его столика, Пенни шепнула Тони:
– Не давай ему больше пить. Как же он доберется до дому?
– Я отвезу его на своей машине.
Фрэнк вдруг всхлипнул:
– Тони… Мне страшно.
– Чего ты боишься?
– Боюсь умереть в одиночестве.
– Ты не умираешь, и ты не одинок, – возразил Тони.
Фрэнк снова поник головой.
Проснувшись утром в своей квартире, он нашел прикрепленную к дверце холодильника записку:
«Дорогой Фрэнк.
Когда проснешься и вспомнишь обо всем, что ты мне рассказал, возможно, тебе станет не по себе. Прошу тебя не беспокоиться. Все это останется строго между нами. Завтра я тоже открою тебе кое-какие свои секреты, так что мы будем квиты. Для того и существуют друзья, чтобы время от времени изливать душу.
Тони».
* * *По дороге домой Тони думал о бедном одиноком Фрэнке, а также о том, что его собственное положение не намного лучше. Его отец был жив, но много болел и, возможно, протянет не более пяти, от силы десяти лет. Сестер и братьев разметало по стране, и нельзя сказать, чтобы они были близки друг другу по духу. Да, у него много друзей, но это не совсем те друзья, каких хотелось бы видеть у своего смертного одра. Он хорошо понимал Фрэнка. На смертном ложе человек нуждается в руках жены, родителей или детей, которые поддерживали бы и придавали мужества. Он отдавал себе отчет в том, что сам воздвиг для себя башню из слоновой кости, пристанище его одиночества. Ему только тридцать пять лет, это еще почти молодость, но до сих пор он ни разу всерьез не задумался о женитьбе. И вдруг ощутил, как время струится меж пальцев. Годы уносятся с неимоверной быстротой. Кажется, только вчера ему было двадцать пять, а уже десятилетие пролетело.
Возможно, Хилари Томас – та самая женщина. Она не такая, как другие. Совсем особенная. Может, и она увидит в нем особенную, неповторимую личность. Может, у них что-нибудь и получится.
Доехав до дома, Тони еще некоторое время неподвижно сидел в своем джипе, думая о Хилари Томас и об одинокой старости.
* * *В десять тридцать вечера, когда Хилари доедала свой ужин – сыр с яблоками – и одновременно читала роман Джеймса Клавеля, раздался второй звонок.
– Алло?
На другом конце провода молчали.
– Кто звонит?
Снова молчание.
Она швырнула трубку на рычаг. Когда вам угрожают или молчат в трубку, рекомендуется сразу давать отбой. Нельзя их поощрять. Наверное, у этого шутника раздался гром в ушах. Но от этой мысли ей не стало легче.
Хилари была убеждена, что это не ошибка. Человек, несколько раз набравший один и тот же неправильный номер, хоть раз, да извинится.
Даже после получения премии Академии искусств Хилари не испытывала нужды в незарегистрированном телефонном номере. Писатели не пользуются таким же бешеным успехом, как актеры и даже режиссеры. Широкой публике нет дела до того, чей сценарий отмечен премией. И если многие литераторы все же обращаются за номерами, которых нет в справочнике, то главным образом из соображений престижа. Хилари не испытывала потребности в самоутверждении такого рода.
Конечно, что-то могло измениться. Возможно, два отчета в газетах о ее приключении с Бруно Фраем привлекли к ней внимание. Женщина, которая, защищая свою жизнь, убила опасного бандита, могла вдохновить людей определенного пошиба на аналогичные подвиги. Какой-нибудь скот мог попытаться преуспеть там, где потерпел поражение Бруно Фрай.
Рано утром она позвонила в телефонную компанию и попросила другой, незарегистрированный номер.
* * *В ночь на пятницу, через десять минут после полуночи, в городском морге затрещал телефон. Дежурный, Элберт Уолвич, снял трубку.
– Морг.
Молчание.
– Алло? – сказал Элберт.
Человек на другом конце провода застонал и вдруг начал всхлипывать.
– Кто это? Я могу вам чем-нибудь помочь?
Звонивший повесил трубку.
Элберт с минуту тупо смотрел на телефонный аппарат, потом вернулся к отложенному роману Стивена Кинга. Но он долго не мог успокоиться. Ему мерещилось, будто кто-то крадется за дверью. Он много раз проверял, но в коридоре никого не было.
Глава 4
Утро пятницы.
Девять часов.
В городской морг прибыли за трупом Бруно Гантера Фрая двое из похоронного дома «Энджелс Хилл». Им позвонили из похоронного бюро «Вечный покой» в городке Санта-Елена, где проживал покойный. Служитель «Энджелс Хилл» выписал квитанцию. Труп достали из холодильной камеры и погрузили в багажник «Кадиллака».
* * *Проснувшись, Фрэнк Говард не испытал похмелья. Крепкий организм моментально пришел в норму. Голубые глаза сияли. Очевидно, исповедь и впрямь полезна для душевного и физического здоровья.
Поначалу в управлении, а затем и в машине Тони чувствовал некоторую натянутость и приложил усилия, чтобы свести ее на нет. Постепенно Фрэнк убедился, что ничего не изменилось к худшему. Сегодня им работалось дружнее. Не то чтобы они достигли полной гармонии, как было у Тони с Майклом Саватино, но исчезли препятствия для установления такой гармонии в будущем.
Поиски «Ягуара», принадлежащего Хуану Маккезе, не увенчались успехом.
Очевидно, у Бобби Вальдеса был большой выбор фальшивых документов.
Тони с Фрэнком снова наведались в прачечную мистера Гарамалкиса и опросили всех, кто работал вместе с Бобби, или Хуаном Маккезой. Возможно, кто-нибудь еще поддерживает с ним связь. Однако все в один голос заявляли, что Хуан, как кошка, гулял сам по себе; никто ничего не знал о нем.
Следствие зашло в тупик.
На обед оба детектива заглянули в знакомую яичную. Тони спросил:
– Что ты делаешь завтра вечером?
– Ничего, – удивленно ответил Фрэнк.
– Хочешь свидание вслепую?
– Ты серьезно?
– Вполне. Есть одна интересная женщина. Я с ней уже говорил.
– Забудь об этом.
– Она тебе подойдет.
– Ненавижу сводничество.
– Шикарная женщина.
– Меня это не интересует.
Тони вздохнул.
– Ну, как знаешь.
– Послушай, – сказал Фрэнк. – Если я и разоткровенничался вчера вечером…
– Да?
– То не хотел, чтоб меня жалели.
– Все мы в этом нуждаемся – время от времени.
– Я могу сам устроить свою личную жизнь.
– Естественно.
Они сосредоточились на омлете с сыром. Через несколько минут Фрэнк спросил:
– Как ее зовут?
– Кого?
– Не будь ослом.
