Валерий Михайлов - В лабиринте версий
Бальзамировщики нехотя взялись за работу. Их до глубины души возмущало то, во что их втянул Нубов. Но, помня, как он решил вопрос с телом, они предпочли ему не перечить. У каждого были семьи.
1 августа 1924 года мавзолей был открыт для посещения. Миллионы людей хлынули туда, чтобы засвидетельствовать свои чувства покоящемуся там человекозверю.
Воробьев скончался в 1937 году после операции по удалению почки с доброкачественной опухолью. Сбарский был арестован в 1952 году и вышел на свободу через год после смерти Сталина. Умер он от сердечного приступа, прямо во время лекции в Первом Московском медицинском институте.
Уже значительно позже, во время перестройки, специалисты по вялотекущей исторической магии начнут писать о темных силах, связанных с культом мертвого тела. Будут говорить о сатанизме большевиков, о черной магии, о том, что в июле 1924 года, в мгновения ока, на пустом месте была создана целая наука, первый же опыт которой оказался сверхъестественно удачным. Будут писать о том, что здание Мавзолея, построенное в 1930 году по проекту некоего Алексея Щусева, сына смотрителя богоугодных заведений, занимавшегося проектированием церковной архитектуры в «русском стиле», повторяет форму зиккуратов, культовых сооружений древней Месопотамии. И так далее. Оставим эти домыслы на совести их авторов.
Какое к этому имел отношение К?
Был теплый весенний день. До окончания школы оставалась какая– то неделя. Затем экзамены, затем то, что принято называть будущим.
У входа в школу К остановил одетый, несмотря на теплую погоду, в костюм мужчина.
– Майор КГБ Смирнов, – представился он.
По телу К пробежал неприятный холодок.
– Не волнуйтесь, молодой человек, против вас мы ничего не имеем, – сказал майор, видя, какое впечатление он произвел на К, – с вами желает встретиться один человек. И я здесь для того, чтобы отвезти вас к нему в больницу.
– Да, конечно, – согласился К, понимая, что спорить с ним бесполезно.
– Тогда пройдемте к машине.
Черная «Волга» стояла от них в двух шагах.
К, действительно, привезли в больницу. В кремлевскую больницу.
– Как он? – спросил Смирнов у выходящей из палаты врачихи.
– Нам удалось привести его в сознание, но это не надолго, – ответила она.
В палате, весь в проводах и трубках лежал старый, умирающий человек.
– Я подожду за дверью, – сказал Смирнов, убедившись, что тот не спит.
– Здравствуй, сынок, – с большим трудом произнес больной.
От удивления К потерял дар речи. Всю жизнь он жил с матерью, которая работала учительницей в школе. Отца своего он не знал, а злые языки говорили, что его толком не знала и мать.
– Извини, что при жизни не уделял тебе внимания… Работа… Ты сам все поймешь…, – он закашлялся, – пришло время… я должен тебе передать… Не знаю, станет для тебя это благословением или проклятием… Ты должен будешь занять мое место… Стать Александром Нубовым…
– Так он передал мне свой секрет и свое имя, – продолжил после паузы К, – в одном он был прав. То, чем мне пришлось заниматься, для многих стало бы благословением, но для меня жизнь Нубова превратилась в проклятие. Десять лет назад я попытался все бросить и бежать. Итогом стали десять лет в этой больнице. Но, теперь уже не за горами тот день, когда я обрету свободу. Осталось только передать свой секрет.
– Надеюсь, не мне? – спросила Галина, которую совсем не радовала подобная перспектива.
– Об этом можете не беспокоиться, – заверил её К.
– Больше мне ничего не известно, – закончила она свой рассказ.
– И ты её отпустил? – спросил шеф голосом человека, разговаривающего с провинившимся псом, – ты решил, что не имеющий к делу человек может все это знать? Ты что, не понимаешь, что, если это правда, она ни под каким видом не попала бы в палату К просто так? Что с тобой произошло? – спросил он, посмотрев на Андрея, как на марсианина.
– Не знаю… Наваждение какое-то, – потупившись, ответил Андрей.
– То-то и оно, что наваждение… Бери машину и дуй в больницу, хотя, теперь это уже бесполезно. Действуй.
Как и предсказывал шеф, Галина покинула больницу сразу же после отъезда Андрея. Он уже собрался ехать к ней домой, как его позвали к телефону. Звонила жена.
– Как ты узнала, где я? – удивился он.
– Не важно, – сказала она не своим голосом, – приезжай срочно домой.
– Что-то случилось?
– Это не телефонный разговор.
Связь оборвалась. По голосу жены он понял, что, действительно, произошло что-то очень серьезное. Положив трубку, Андрей бросился к машине. Он был на грани паники.
Дома его ждали двое мужчин в черных костюмах.
– Неважно, кто мы такие, – опередил один из них вопрос Андрея.
– Тогда, что вам угодно?
– Оставьте это дело, не то пожалеете.
– Но я не могу отказаться выполнять приказ.
– Это мы берем на себя. Вы очень разумный человек, так, что, думаю, мы поймем друг друга.
Тем же вечером позвонил шеф.
– Тебя переводят в другой отдел, – сообщил он, – утром ты должен быть уже там. Вещи заберешь позднее.
Конечно, в каком-нибудь детективе или приключенческом романе герой на месте Андрея рискнул бы всем, и вывел бы кого-нибудь на чистую воду. Но Андрей был живым человеком. У него была жена. Новое место было перспективным и, если бы не это дело, он, возможно, никогда бы не смог его получить.
Андрей принял единственное разумное решение: забыть обо всем и жить, пока живется.
А, вскоре, закрыли и Семашкинскую больницу.
Посмотрев на часы, Катенька как-то сразу засобиралась домой.
– Мне тоже, пожалуй, пора, – решил Андрей.
– Поскучайте немного, пока провожу гостей, а потом будем пить кофе, – сказал Кирилл Федорович, включая телевизор.
Начиналось модное шоу, посвященное новой эпатажной коллекции одного из тех гениев одежды, которые шьют непонятно для кого, и непонятно зачем. Имя модельера, Август и К°», показалось Трубопроводову знакомым.
Как объяснили ведущие, эпатажным в этом шоу было все. Проходило оно в закрытом частном клубе и состояло из двух отделений: непосредственно показа и ужина, который тоже устраивал Август и К°». Вход только для немногих избранных. Для остальных – экран телевизора. И коллекция, и меню были окутаны тайной даже для ведущих этого шоу. Развеять тайну должна была трансляция в прямом эфире, которую и предлагали посмотреть зрителям.
Ты сосредоточено разглядывал какой-то журнал с фотографиями полуголых женских тел и ему было не до телевизора. Трубопроводов не был любителем переключать каналы, к тому же, когда делать было нечего, он был не прочь взглянуть на наряженных пугалами девчат.
Наконец, утомительная болтовня ведущих закончилась, и началась трансляция шоу.
