Валерий Михайлов - В лабиринте версий
– Приветствую тебя, – сказал Нубов на столь древнем языке, что во времена строительства Сфинкса он уже считался мертвым.
Несмотря на то, что к тому времени Ленин был практически невменяемым, он узнал своего гостя. На его лице появилось выражение ужаса. Он хотел что-то сказать, но так и не смог произнести ни звука.
– Успокойся, – сказал Нубов, – мы знаем, что многие из этих сосудов плохо влияют на таких как ты, превращая вас в одержимых их страстями. Ты нуждаешься в лечении, а потом…, – он развел руками.
Ассистенты уже начали подготовку. Прикинув расстояние, один из них начал рисовать на полу «магическую звезду». Другой – устанавливать в её узловых точках предметы, которые они принесли с собой. По большей части это были правильные геометрические фигуры, изготовленные из абсолютно черного материала, настолько черного, что каждая из этих фигур казалась бесконечной тьмой.
Разместив оборудование, они подняли с кровати тело Ленина и перенесли его в центр «магической звезды». Нубов произнес несколько коротких отрывистых слов на том же древнем языке. Послышался легкий щелчок. На какое-то мгновение пространство вокруг «звезды» озарила яркая вспышка абсолютно черного света. Ленин издал громкий, нечеловеческий крик. Из его тела вырвалась серая тень. Она начала биться внутри потоков черного света, который должен был заставить её войти в одну из геометрических фигур. Но прибор выключился слишком рано. Тень вырвалась на свободу.
– Вот, б. дь! – выругался Нубов, – проверьте тело.
– Он мертв, – констатировал один из ассистентов.
– Давайте его на кровать, – распорядился Нубов.
Уничтожив все следы своего пребывания, они покинули комнату.
22 января в 3.30 утра на первом заседании комиссии по похоронам во главе с Дзержинским было принято решение заказать цинковый гроб. Могилу решили вырыть у Кремлевской стены рядом с могилой Свердлова.
В средине того же дня врач патологоанатом Алексей Иванович Абрикосов произвел вскрытие и первое бальзамирование тела с помощью введения раствора: формалин, хлорид цинка, спирт, глицерин и вода. Совершенно непригодная смесь для длительного хранения.
Несмотря на то, что посмертная участь вождя, фактически, была решена задолго до самого рождения Ленина, попытки придать его тело земле продолжались вплоть до 25 января. 25 января было принято официальное решение: «Идя навстречу желанию, заявленному многочисленными делегациями и обращениями к ЦИК Союза в целях предоставления всем желающим, которые не успеют прибыть в Москву ко дню похорон, возможности проститься с любимым вождем, Президиум ЦИК постановил:
1. Гроб с останками Владимира Ильича сохранить в склепе, сделав последний доступным для обозрения.
2. Склеп соорудить у Кремлевской стены на Красной площади среди братских могил борцов Октябрьской революции».
27 января в 16.00 закрытый гроб с телом Ленина был помещен во временный склеп. Мавзолей появился чуть позже. Деревянный был построен 1 августа 1924 года, а каменный только 7 ноября 1930 года.
Сначала тело Ленина было решено заморозить. Предложил эту идею инженер Красин. Его поддержали Дзержинский и Молотов. Оборудование было заказано в Германии. Но прежде, чем оно было изготовлено, наступила весна. Тело Ленина начало разлагаться. Надо было срочно что-то предпринимать.
Историческая встреча произошла в кабинете Дзержинского. Именно там Нубов познакомился с академиком Збарским.
– Для всех я буду вашим ассистентом. Официально же меня, вообще, нет и никогда не было, – сказал он в конце этой встречи.
Бальзамировать тело Ленина взялся профессор из Харькова Владимир Петрович Воробьев. Помогали ему Збарский, профессор Карузин и три ассистента – Шабадаш, Журавлев и Замковский. И, конечно же, Нубов. Сам процесс бальзамирования решили провести в помещении склепа.
Согласно официальной версии, 5 марта 1924 года по предложению экспертов из трупа Ленина было удалено содержание грудной и брюшной полостей. 26 марта начинается бальзамирование оставшейся оболочки трупа. Эксперимент был признан удачным.
На самом деле все было далеко не так.
– Боже! Его невозможно… – дрожащим голосом произнес Воробьев, осмотрев тело Ленина. Будучи человеком разумным, он понимал, чем им всем грозила неудача.
– Голову… Вы можете спасти голову? – спросил Нубов.
– Боюсь, что это тоже невозможно, – ответил профессор, – это конец…
– Спокойно, товарищи, – уверенно произнес Нубов, – приступайте к работе с телом. Остальное я беру на себя.
– Простите, но…
– Делайте, что он говорит, – оборвал Воробьева Збарский.
Через несколько бесконечных часов привезли «новое» тело. Оно было еще теплым.
– Сможете превратить его в Ленина? – спросил Нубов.
– Но, ведь, это подлог! – возмутился Воробьев.
– Вы забываете, что партия доверила вам создание символа коммунизма и революции, и наша задача – сохранить этот символ. Символ, а не плоть. Приступайте, профессор. Отсюда вы выйдете только героем. К тому же, у всех нас есть семьи… Или вы об этом забыли?
Так начался 4-х месячный ритуал бальзамирования тела человека, похожего на Ленина.
За время работы над телом Нубов зарекомендовал себя прекрасным знатоком не только древнего искусства бальзамирования, но и искусства общения с людьми. Свои бесценные замечания по поводу процесса он умудрялся излагать так, чтобы никоим образом не подорвать авторитет профессора Воробьева и других коллег.
Спустя несколько дней, в начале апреля…
– Здравствуйте, товарищи, – сказал Нубов, входя в склеп, – извините за опоздание (он пришел на сорок минут позже назначенного времени). Уверяю вас, если бы не одно неотложное дело, я ни за что бы себе этого не позволил.
Вслед за ним в помещение склепа вошел человек в форме ГПУ. В руках у него была покрытая иероглифами старинная шкатулка.
– Содержимое этого (он произнес неизвестное и, практически, непроизносимое слово) должно быть помещено в тело, – сказал он.
Взяв шкатулку, он благоговейно поставил её на стол рядом с телом вождя, затем, произнеся что-то на незнакомом языке, снял с неё крышку. Внутри лежали мумифицированные останки какого-то животного. Скорее всего, небольшого пса.
– Это же святотатство! – возмутился Воробьев.
– Послушайте, коллеги, – с металлическими нотками в голосе произнес Нубов, – нравится вам это, или нет, но (опять непроизносимое слово) будет покоиться в теле вождя. Это единственное, что имеет значение. Либо вы признаете это, либо признает кто-то другой. Вам понятно?
Бальзамировщики нехотя взялись за работу. Их до глубины души возмущало то, во что их втянул Нубов. Но, помня, как он решил вопрос с телом, они предпочли ему не перечить. У каждого были семьи.
