Джорджо Фалетти - Убийственная тень
Золушка добилась своего и может не опасаться полуночи.
Джиму подумалось, что они во многом похожи друг на друга.
Оба осуществили свои детские мечты. Должно быть, их обоих посещает в кошмарных снах тень Алана Уэллса, заставляя метаться по кровати. А может, не только во снах, но и в бессоннице.
– Привет, Суон, как живешь?
– Я – хорошо. А ты, Táá Hastiin?
Джим пожал плечами.
– Как видишь. Повзрослел лет на несколько, а так все по-прежнему. До сих пор вертолеты вожу.
А за плечами тяжкое бремя в лице Алана Уэллса, Эмили Купер и Линкольна Раундтри…
Оливер Кловски, стоя чуть поодаль, не упустил ни единого слова из их диалога. Джим услышал, как он вполголоса обратился к Биллу:
– Táá Hastiin?
– Джим – по матери навах. Это его индейское имя. Оно означает «три человека».
– Фантастика! Просто сказочный персонаж!
Немой Джо протолкался через их группку и высунул морду из-за ноги Джима. Потом уселся и без всяких церемоний вперил восхищенный взгляд в Суон. Та одарила его застывшей, как на фотографии, улыбкой.
– Твой пес?
Джим ласково потрепал Немого Джо по загривку.
– Пожалуй, мой, хотя он наверняка сказал бы, что я его человек.
Тут голос Саймона Уитекера напомнил всем, что время – деньги, без климатических и географических исключений.
– Мы, по-моему, собирались лететь на вертолете.
Джим вновь нацепил очки и вошел в роль пилота на горном ранчо «Высокое небо», ответив в тон продюсеру:
– Несомненно. Прошу следовать за мной.
Он повел группу к стоянке, где был уже подготовлен вертолет. Пока они шли, Кловски как бы невзначай пристроился рядом с Джимом: ему хотелось собрать побольше сведений.
– Я тебе объясню, что мы ищем.
– Да, не мешало бы.
– Слышал такую историю – «Бойня Флэт-Филдс»?
– Кто же в этих местах ее не слышал?
– Мы снимаем фильм на этот сюжет. Очень кинематографичная история, к тому же в ней есть элемент тайны. Нам надо видеть место, где все это случилось.
– А над Каньоном тоже хотите пролететь?
– Мы не туристы, нам некогда достопримечательности смотреть, – вмешался в разговор Уитекер. – Каньон мы посмотрим в другой раз, если будет такая необходимость.
Джим обернулся к нему, словно не замечая его руки, нарочито обнимающей Суон за плечи. Уитекер был ярым собственником, и на все, что считал своей собственностью, ставил клеймо.
Суон Гиллеспи – его имущество.
Частная собственность.
В молчании они пересекли вертолетную площадку, в центре которой красовался «белл-407», показавшийся Джиму еще более ярким и блестящим, чем накануне. Стоя у бетонного парапета, их поджидал Чарли.
Гостей он не удостоил вниманием, а сразу обратился к Джиму на языке навахов:
– От этих людей будет беда.
– Думаешь?
– От этой женщины всегда были одни беды, почему сейчас должно быть иначе?
– Не волнуйся. Прошло много лет, мы все изменились. На сей раз никаких бед не будет.
Чарли свесил голову. Заверение Джима его не утешило, но молчание от веку было философией индейца, не изменил он ей и теперь.
Кловски некоторое время зачарованно вслушивался в музыку их языка, а потом не удержался от комментария сценариста:
– Черт побери, какой кайф! Жаль, что уже есть тот кошмарный фильм[12] про навахов с Николасом Кейджем, не то мы бы такой сценарий забабахали!
Джим, уже по-английски, обратился к Немому Джо:
– Я сейчас не могу взять тебя с собой. Останешься здесь с Чарли. – Он кивнул в сторону старика. – Я скоро вернусь.
Пес поглядел сперва на вертолет, потом поднял голову на человека, которого показал ему Джим. Неторопливо подошел к Чарли и сел с ним рядом. Видимо, он, как и старик, недолюбливал вертолеты, потому мгновенно сделал свой выбор.
Джим помог всей группе устроиться в салоне, потом уселся в кресло пилота. Пока разогревал двигатель и проверял приборы, все время думал о цепочке событий, случившихся за последние дни.
Жизнь его вновь, в который раз, переменилась, когда он, казалось бы, уже нашел свое место в ней. Урна с прахом его деда, старый Чарли Бигай – вон он стоит за плексигласом фонаря, с непроницаемым лицом. Встреча с Эйприл, потом с Аланом и, наконец, с Суон. Все вышли на сцену. Снова сложились картины, почти забытые персонажи сошлись вместе по велению руки, выписывающей сюжеты и посложнее творений Оливера Кловски. И Калеб Келзо, раздавленный кем-то в лаборатории, где он мечтал о славе…
Двигатель разогрелся, и Джим повернулся назад проверить, пристегнуты ли ремни и все ли пассажиры надели наушники.
– Как слышите?
– Слышим хорошо.
Кловски, сидящий сбоку, поднял кверху большой палец. Сзади последовали подтверждения Суон и ее жениха, который с брезгливым видом смотрел в окошко. Пыжится, а летать наверняка боится. Жаль, что он не единственный пассажир, а то Джим бы ему показал, где раки зимуют.
– Тогда тронулись.
Джим перевел вверх рычажок, и машина грациозно оторвалась от земли. Он набрал высоту, держась точно в центре взлетной площадки, потом сделал плавный вираж и полетел над ранчо.
– На месте, где сейчас находится ранчо, прежде был дом семьи Лавкрафт. В конце девятнадцатого века, в эпоху массовых переселений, эта пара с двумя детьми перебралась сюда из Питсбурга, лет за десять до того, как железную дорогу довели до Флагстаффа. Их старший сын женился на дочери Элдеро, тогдашнего вождя навахов. Его клан занимал соседние территории.
Продолжая рассказ, Джим оставил позади ранчо и повел машину на северо-запад.
– Теперь уже трудно установить, что там у них случилось. Тогдашние власти говорили о ссоре двух семейств. По-видимому, парень грубо обходился с краснокожей женой и та после очередной порции побоев сбежала к отцу. Так или иначе, дене из клана Элдеро…
– Кто-кто? – переспросил Кловски.
– Дене. Так навахи называют себя на своем языке.
Джим, сам того не желая, отозвался о своем племени так, будто к нему не принадлежит, и тут же спросил себя, заметила ли это Суон. Она если и заметила, то не отреагировала, у сценариста больше вопросов не возникло, и Джим продолжил свое повествование:
– Так вот, несколько дене Элдеро, улучив момент, когда мужчин не было дома, напали на ферму и убили мать и дочь. Когда отец с сыном вернулись, они сразу поняли, кто виновник, пробрались в деревушку Флэт-Филдс и перестреляли всех жителей. Сделать это было нетрудно. Хотя их было всего двое, они были хорошо вооружены, а в деревне оставались по большей части женщины да дети, мужчины в ту пору вели изнурительную борьбу с работорговцами из Нью-Мексико. И все же оба Лавкрафта погибли в той стычке вот на этом самом месте…
