Александр Варго - Саркофаг
– А что ж не к шести? – дождавшись хлопка дверцы, буркнул под нос прапорщик.
Прикидывая в уме, что времени на сон почти не осталось, он в бешенстве утопил акселератор. Разорвав грубым ревом двигателя ночную тишину, «Волга» задымила покрышками и ракетой вылетела из дворовой арки.
Начальник РУВД, приостановившись на пороге, обернулся и неодобрительно нахмурился, но затем, махнув рукой, шагнул в подъезд. Жена подполковника все лето жила на даче с внуками, и он, неторопливо поднимаясь по лестничному маршу, пытался припомнить, что из продуктов осталось в холодильнике. Поужинать у него не получилось, и желудок неприятно урчал, напоминая об этом.
Открыв затейливым ключом специально привезенный из Германии замок входной двери, подполковник вошел в квартиру, привычно щелкнул выключателем. Но вопреки ожиданию свет не зажегся.
Вроде бы ничем не примечательное событие – ну подумаешь, лампочка перегорела, хотя в широкой прихожей вряд ли могут одновременно перегореть все лампочки, – насторожило милиционера. Он вдруг остро пожалел, что давно перестал носить с собой табельный «макаров». Переступил с ноги на ногу, потянул носом – и понял, что на самом деле послужило истинной причиной беспокойства. Со стороны гостиной волной набегал тошнотворный запах.
Подполковник не относился к людям робкого десятка, но в силу богатого жизненного опыта уже давно не совершал опрометчивых поступков. Нащупав в кармане мобильный телефон, он сделал осторожный шаг назад с намерением бесшумно ретироваться из квартиры, вызвать подкрепление – и только потом разбираться, что происходит. Однако его остановил низкий насмешливый голос, в резонанс которому неприятно завибрировали кости черепа:
– Ну, что же вы, Константин Викторович, в дверях-то топчетесь? Проходите, не стесняйтесь. Мы не кусаемся. – Незваный гость неожиданно хрипло хохотнул. – Пока…
С легким скрипом растворились двустворчатые двери в гостиную. В широком проеме появились два силуэта, подсвеченных отблесками уличного освещения. Вонь стала непереносимой, и, что самое неприятное, подполковник узнал характерный металлический щелчок карабина, крепящего ремень к оружию. Он понял, что визитеры серьезные, к шуткам не склонны, и, оставив в покое мобильник, решительно двинулся вперед.
Даже не пытаясь зажечь свет, подполковник опустился в кресло, и двое сразу стали у него по бокам. Начальник районного управления, усилием воли задавив шевельнувшийся внутри страх, заставил себя ровным голосом спросить:
– Кто вы такие и что вам от меня нужно?
– Всему свое время, Константин Викторович. – Собеседник был издевательски вежлив. – Вы пока не готовы к восприятию истины… Главное же в том, что ваши жена, дети и внуки пока в безопасности. Вы ведь хотите, чтобы так продолжалось и дальше?
Подполковник похолодел. В глубине души он всегда боялся подобного развития событий, когда заложниками его карьеры могут оказаться близкие. Не питая иллюзий о возможностях правоохранительной системы реально защитить хоть кого-нибудь из них, давно определился для себя, как поступить в такой ситуации. Но по инерции все же попытался перехватить инициативу:
– Вы, вообще-то, представляете, с кем связались? И какие последствия для вас будет иметь этот дешевый шантаж?
Глыба мрака напротив пошевелилась, и подполковник, успевший адаптироваться к темноте, заметил мелькнувшую под низко надвинутым капюшоном полоску необычайно бледной кожи. Между тем все тот же густой, на уровне инфразвука, бас продолжал издеваться:
– Конечно, подполковник. – От былой вежливости не осталось и следа. – Мы прекрасно понимаем, с кем имеем дело… С неудачником, так и не сумевшим поймать преступников, безнаказанно грабящих банки. Со дня на день тебя в лучшем случае выкинут на пенсию, а в худшем… – последовала театральная пауза. – А в худшем и посадить могут. Хм… Сумма-то на кону немалая. Пожалуй, точно посадят. Дабы другим неповадно было спустя рукава хозяйское добро охранять…
Начальник РУВД ссутулился в кресле, как никогда ясно понимая правоту режущих ухо слов. Ему вдруг так стало жалко себя, свою семью, что на глаза навернулись слезы. Не сумев проглотить всхлип, задохнувшись, подполковник просипел:
– Что… что я должен сделать?.. И, ради бога, кто же вы, в конце концов, такие?..
– Ради кого… ты сказал?!! – неожиданно взревел закутанный в плащ громила. – Значит, ты хочешь знать, кто я такой?!. Уговорил! – И внезапно оказался перед подполковником.
Человек, несмотря на разлитую в комнате тьму, отчетливо различил в нескольких сантиметрах от своего лица горящие дьявольским красным огнем глаза и одним своим видом вгоняющие в животный ужас ослепительно белые гигантские клыки. Остекленевший от жути, он даже не почувствовал, как по внутренней поверхности бедер на пол побежали теплые струйки…
Со стоянки перед домом, куда менее часа назад приехал несчастный начальник районной милиции, неторопливо вырулила «шестерка» с логотипами вневедомственной охраны на дверях и проблесковым маяком на крыше. Машина двигалась, не включая света. Водителю, видящему в темноте лучше кошки, он был не нужен.
Из выхлопной трубы автомобиля, несмотря на небольшие обороты двигателя, валил необычайно густой дым. Вместо того чтобы бесследно растворяться в сыром ночном воздухе, он уплотнялся, разрастаясь в объеме. Затопив колодец двора, перелился через крышу многоэтажки и стал молочной пеленой окутывать здание за зданием.
К восходу отдельно стоящий городской район накрыла непроницаемая для солнечных лучей шапка вязкого, как кисель, тумана. Тьма отхватила свой первый кусок…
Глава 5
Темная территория
18 августа 2007 года. 08 часов 19 минут.
Колпинский район Санкт-Петербурга.
Московское шоссе
Новенькая, блестящая полированным лаком ярко-алая «Мазда», нахально превышая разрешенную скорость, металась из ряда в ряд на забитом степенными дачниками Московском шоссе. Раздраженно кусавшая губы девушка за рулем то резко ускоряла, то экстренно тормозила, профессионально работая педалями и быстро меняя передачи. Она уже неделю злилась на отца, вице-губернатора города, который в угоду компании борьбы с чиновничьими привилегиями оставил ее машину без проблескового маячка, именуемого в народе мигалкой и пронзительной, рвущей барабанные перепонки сирены.
Перед развилкой на Пушкин и Колпино плотность движения достигла состояния пробки. «Мазда», все же не рискуя выскакивать на встречную полосу, по ухабистой обочине, обдирая о гравий манерный обвес, прорвалась к перекрестку. Но тут на ее пути из непонятно откуда взявшегося густого тумана вылепилась массивная фигура со светящимся жезлом. Стоявший посередине проезжей части инспектор дорожно-патрульной службы направлял поток транспорта в сторону от шоссе.
Девушка, рисуя на асфальте черные полосы покрышками намертво заблокированных колес, едва сумела остановить машину в считаных сантиметрах от милиционера. Опустив боковое стекло, она разъяренно завизжала:
– Ты, какого хрена, придурок, на дорогу выперся?! Идиот, я же тебя чуть в блин не раскатала!.. Чего раскорячился, как пень отмороженный?! Проехать дай!
Старший лейтенант в первую секунду опешил от такой неслыханной наглости, затем, побагровев, с шумом втянул носом воздух. Но, привычно бросив взгляд на номера «Мазды» с особым сочетанием цифр и букв, тут же будто сдулся. Дрожащим от едва сдерживаемой злобы голосом, прорычал:
– Трасса закрыта. Объезд через Колпино.
– Да плевать мне, – небрежно отмахнулась девушка. – Дорогу дай.
Инспектор скрипнул зубами.
– Гражданка, я повторяю, трасса закрыта. Перед Ям-Ижорой серьезное дорожно-транспортное происшествие, – и, все же не сдержавшись, заорал, брызгая слюной прямо ей в лицо: – Проезжаем быстрее!!! Не задерживаем движение!!!
Девушка испуганно отшатнулась, инстинктивно поднимая стекло и бросив напоследок: «Придурок!» – была вынуждена свернуть на незнакомую дорогу.
18 августа 2007 года. 09 часов 02 минуты.
Колпинский район Санкт-Петербурга.
проспект Ленина, дом 62
Всю ночь Роману снились кошмары. Он, задыхаясь, убегал по мрачному лабиринту от многоруких зубастых монстров, так и норовящих вцепиться ему в горло. Но, едва оторвавшись от кровожадных тварей, Роман по непредсказуемой прихоти сна оказался в мертвой деревне.
Беззвучно шагая по пустынной улице и напряженно вглядываясь в слепые окна черных, покосившихся домов, он испытывал непонятное чувство. Совсем не страх, а скорее томительное нетерпение перед долгожданной встречей.
Романа вдруг неудержимо потянуло в ближний к лесу дом, возле которого приткнулся потрепанный, канареечного цвета «уазик» с синей полосой на борту и белой надписью «милиция» по ней. С любопытством косясь на автораритет, он толкнул висящую на одной петле, пронзительно запевшую калитку и, перешагнув через коварно-глубокую дренажную канаву, по странной приходи хозяев пересекающую тропинку, поднялся на крыльцо.
