Александр Варго - Саркофаг
Дежурный по райотделу очень долго не отвечал, а взяв наконец трубку, нервно посоветовал Алексею не паниковать и спокойно болеть дальше.
Участковый озадаченно присел к столу, не замечая, что стряхивает пепел мимо пепельницы. Роман подвинул ближе к нему наполовину заполненный окурками прозрачный куб из толстого стекла и спросил:
– Как думаешь, там, на улице, кто они такие? И чего на всех подряд кидаются?
Но вместо неопределенно пожавшего плечами товарища ему ответила как обычно неслышно вошедшая в кухню мать:
– Потому, что они вампиры.
– Кто?! – в один голос переспросили огорошенные друзья.
Ольга горько улыбнулась, глядя на их вытянутые от изумления лица. Вынула из пальцев Алексея наполовину выкуренную сигарету и жадно затянулась.
– Девочке повезло. В аварии она почти не пострадала, не считая разбитого носа и, может, легкого сотрясения. Сознание потеряла скорее от страха. Я дала ей успокоительное. Пока она спит, слушайте, во что мы все вляпались…
18 августа 2007 года. 10 часов 11 минут.
Санкт-Петербург. Набережная реки
Монастырки, дом 1 (Александро-Невская лавра)
Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский, предупредив только одного игумена, секретаря епархии, ранним утром прибыл в Лавру из загородного санатория, в котором проходил реабилитацию после сердечного приступа. Ненадолго задержавшись в рабочем кабинете, где сделал всего один короткий звонок со стоящего особняком красного старомодного телефона без диска для набора номера, он в одиночестве неторопливо спустился на первый этаж. Чуть подволакивая ноги, прошел через загроможденную пыльным хламом кладовую, скудно освещенную единственной лампочкой в жалкие сорок ватт. Позвякивая внушительной связкой ключей на железном кольце, отпер малоприметную дверь и по потайной лестнице спустился в сводчатый, чисто выметенный подвал.
В расположенной гораздо ниже уровня земли просторной келье с гладко оштукатуренными стенами из мебели были только стол и два жестких стула. Митрополит перекрестился на большую икону в золотом окладе и тяжело опустился на стул, пытаясь отдышаться. Врачи еще запрещали ему заниматься делами, но сложившаяся чрезвычайная ситуация потребовала личного присутствия.
Через пару минут тишину нарушил негромкий стук в дверь, и в помещение шагнул среднего роста худощавый монах лет тридцати, облаченный в новенькую рясу. Первым делом перекрестившись на образ, он склонился в глубоком поклоне, а затем, опустившись на колени, поцеловал протянутую руку. Завершив ритуал, неуловимо-текучим движением вскочил и, повинуясь жесту, сел на свободный стул.
Предстоятель выдержал паузу и, едва двигая бледными губами, слабо спросил:
– Ты уже в курсе проблемы?
Собеседник, коротко кивнув, опустил глаза:
– Да, отче.
Митрополит побарабанил тонкими желтоватыми пальцами по столу и неожиданно окрепшим, низко рокочущим голосом с нажимом продолжил:
– Нам крайне, не побоюсь сказать, жизненно важна объективная информация. Подобного прорыва тьмы не случалось с позапрошлого века, когда пробудившееся в центре Европы чудовище объявило себя румынским графом Дракулой. Но тогда не было современных средств телекоммуникации, и панику удалось погасить, издав большим тиражом спешно написанную Стокером книгу. Ныне подобный вариант не пройдет. В запасе у нас не то что дни, часы.
Монах задумчиво потер неестественно для его сана гладко выбритый подбородок.
– Светские власти осведомлены?
Откинувшийся на спинку стула архиерей отрицательно качнул головой:
– Как ты думаешь, что первым делом постараются сделать военные, узнав истину?
Инок криво усмехнулся:
– Известно что… Как водится, не оценив степени опасности, первым делом попытаются использовать кровососов в качестве оружия. В результате мы получим целую армию, сплошь состоящую из вампиров. Нейтрализовать ее будет невероятно сложно… если вообще возможно.
– Верно мыслишь, – тяжело вздохнул митрополит. – Если узнает хотя бы один непосвященный – все, шила в мешке не утаишь. Поэтому тайное всегда должно оставаться тайным… Теперь непосредственно о твоей задаче. Ты сегодня же должен проникнуть на темную территорию и вернуться максимум завтра к вечеру. А я пока постараюсь удержать горячие головы от необдуманных шагов… Но, повторюсь, все висит на волоске. На этот раз зло оказалось изворотливее, сумев ударить неожиданно. У нас осталось не так много воинов веры, и, чтобы собрать их, требуется время, которого нет.
Монах, сверкнув глазами, впервые в упор взглянул на предстоятеля.
– Благословите, отче, и я один доберусь до главной твари. Вы же знаете, мне это по силам.
В ответ митрополит, неожиданно налившись темной кровью, гневно грохнул кулаком по столу.
– Даже не мысли проявить дурную инициативу! Запомни, от тебя требуется только разведка! – И, переведя дух, прошептал, доверительно наклонившись к собеседнику: – Пойми, у нас нет права даже на единственную ошибку. Слишком велика ставка…
18 августа 2007 года. 13 часов 13 минут.
Санкт-Петербург. Аэропорт Пулково-1
Огромный «Ан-12» с натужным ревом тяжело оторвался от взлетной полосы. Его экипаж состоял из бывших пилотов военно-транспортной авиации, налетавших на подобных машинах не одну тысячу часов. Не желая окончательно расставаться с небом после увольнения в запас, они пристроились в особый отряд по разгону облаков.
Каждый их вылет обходился бюджету города в кругленькую сумму, поэтому два оборудованных специальной техникой самолета большую часть времени проводили на земле. Однако сегодня, как в старые добрые времена, ветераны были подняты по тревоге. Необычно плотный туман, накрывший прилегающий к аэропорту район города, парализовал работу не только авиатранспортного предприятия, но и вызвал многочисленные дорожно-транспортные происшествия на Московском шоссе, где движение фактически остановилось.
Когда, вопреки прогнозам синоптиков, непроницаемая пелена, вместо того чтобы к началу одиннадцатого, как положено, благополучно растаять, лишь продолжала густеть и расползаться все дальше и дальше, руководители авиакомпании после экстренных консультаций с городской администрацией решились на крайние меры.
Отставной подполковник, командир экипажа воздушной цистерны с химикатами, взлетал с нехорошим предчувствием. С одной стороны, для него всегда было радостно лишний раз подняться в небо. Но мало того, что этот полет готовился в лихорадочной спешке, так еще и работать на этот раз предстояло на сверхмалых для этого типа самолетов высотах. Хотя несколько упрощало задачу отсутствие гражданских бортов, заранее направленных диспетчерской службой для посадки в аэропортах-дублерах.
Молочно-белая клякса тумана напоминала выброшенную на берег и содрогающуюся в предсмертной агонии невероятных размеров медузу. Второй пилот с удивлением качнул головой:
– Первый раз такое вижу. Торфяники, правда, похоже горят. Но там дым синий и хвостом по ветру тянется. А здесь будто кто изнутри держит. – Он повернулся к командиру. – Думаешь, поможет наш одеколон?..
Тот неопределенно пожал плечами:
– Кто ж его знает? – И запросил в переговорное устройство: – Штурман, высота тумана?
– Двести пятьдесят по всей площади пятна. Ровненько, как ножом срезали, – не пользуясь внутренней связью, перекрывая мерный гул двигателей, гаркнул сидящий в прозрачном носу самолета великан в туго натянутой на плечах видавшей виды кожаной куртке.
– Ну что ж, давайте-ка для начала с пятисот попробуем, – принял решение командир, укладывая самолет на правое крыло…
После двух заходов вдоль и поперек продолжавшего как ни в чем не бывало медленно клубиться туманного поля первый пилот снова запросил штурмана о высоте и плотности метеообразования. Выслушав обескураженный доклад об отсутствии положительной динамики, получил у диспетчера разрешение на рискованный маневр и снизился до трехсот метров.
Тяжелая машина, вспарывая белесую муть всеми четырьмя винтами, неслась в опасной близости от земли, щедро выливая содержимое баков. И туман дрогнул, стал широкой полосой растворяться за хвостом самолета.
– Есть, командир! Пошел процесс! – радостно завопил штурман. – Еще пару заходов, и дело в шляпе!
Летчик, поднимаясь для очередного разворота, незаметно перевел дух. Но когда он вновь опустился до рабочей высоты, случилось немыслимое. Прямо по курсу перед самым носом самолета из кипящего марева вырвалось несметное количество угольно-черных точек. Все произошло настолько стремительно, что отчаянный крик второго пилота: «Ручку на себя, командир!!! Поднима-а-а-ааа-й!!!» – совпал с барабанной дробью по фюзеляжу.
Невероятным образом занесенные на невозможную для них высоту сотни летучих мышей, при скорости самолета в четыреста пятьдесят километров в час, зенитными снарядами навылет пробивали остекление кабины и, что самое страшное, жадно всасывались воздухозаборниками двигателей, один за другим вспыхивающих и захлебывающихся. Моментально потерявший управление, объятый пламенем тридцатитонный «Ан-12», стремительно теряя высоту, насквозь протаранил оказавшуюся на его пути новенькую девятиэтажку на окраине микрорайона с беззаботным названием «Простоквашино»…
